Томас Шерри - Ночные откровения
Поднявшаяся суматоха наконец вывела лорда Фредерика из задумчивости.
— Пенни, что за…
— О, боже, — воскликнула Элиссанда. — Вам лучше поскорее переодеться, милорд, иначе одежду не спасти.
Наконец-то лорд Вир сделал разумный шаг — удалился. Девушка медленно расцепила стиснутые под столом руки. Только спустя несколько секунд ей удалось овладеть собою настолько, чтобы улыбнуться оставшемуся мужчине.
— А вы как себя чувствуете сегодня, милорд?
* * *Поднос с завтраком в собственной комнате и отсутствие такового в комнате Фредди подтвердили Виру все, что он хотел знать: мисс Эджертон намеревалась завтракать наедине с его братом.
Маркиз не мог порицать ее выбор: Фредди был лучшим из мужчин. Но эта лицемерка, со своими неиссякаемыми улыбками и коварными замыслами, и близко не заслуживала его брата. Ничего, пусть попробует — Вир пресечет, расстроит и уничтожит ее происки все до единого.
А пока нужно переговорить с леди Кингсли. Он просунул ей записку под дверь. Пятью минутами позже дама присоединилась к маркизу на повороте парадной лестнице, где никто не мог подобраться к ним незамеченным.
— Я попросил Холбрука прислать Ная, — сообщил Вир.
Най был медвежатником. Покинув комнату миссис Дуглас, маркиз переоделся, написал на первый взгляд бессмысленное сообщение, которое Холбруку не составит труда расшифровать, и отправился в деревню как раз ко времени открытия телеграфа. По дороге обратно Вир славно вздремнул после бессонной ночи на попутной телеге с сеном и прибыл в Хайгейт-корт аккурат в ту минуту, когда Фредди спускался к завтраку.
— А где же сейф? Да, у вас солома на голове.
— В комнате миссис Дуглас, за изображением мертвого человека, — ответил Вир, проводя рукой по волосам. — Выяснили передвижения слуг?
— Они не заходят в комнату миссис Дуглас без вызова. Дважды в неделю мисс Эджертон усаживает тетку в инвалидную коляску и катает по коридору. В это время слуги убирают, перестилают постель и все такое. А так в комнату не входит никто, кроме мисс Эджертон и самого Дугласа.
— В таком случае, Най может приступать, как только мисс Эджертон спустится к ужину.
Леди Кингсли, подняв глаза, приветственно помахала племяннице, которая, взмахнув рукой в ответ, прошла по коридору, очевидно, к кому-то из подруг.
— Сколько ему потребуется времени?
— Най открывал сейф с кодовым замком не больше, чем за полчаса, но тогда можно было сверлить. Здесь же сверлить не получится.
— Прошлым вечером, когда леди разошлись отдыхать, мисс Эджертон пошла вначале к миссис Дуглас, а не к себе, — нахмурилась леди Кингсли.
— Мы должны сделать так, чтобы сегодня она не отправилась отдыхать так рано.
— Сделаем, — ответила леди Кингсли. — И еще я придумаю предлог, чтобы ненадолго задержать ее у себя, даже когда все разойдутся. Но только ненадолго.
— Лорд Вир, могу я одолжить на время свою тетю? — мисс Кингсли снова появилась наверху лестницы. — Мисс Мельбурн никак не может выбрать наряд на сегодня.
— Сделайте то, что в ваших силах, а я позабочусь об остальном, — вполголоса обратился Вир к леди Кингсли, а затем погромче откликнулся. — Мое почтение, мисс Кингсли. Разумеется, ваша тетя полностью в вашем распоряжении.
* * *Это был приятный разговор о тех местах в Лондоне и его окрестностях, где лорд Фредерик любил рисовать. Но он не был волнующим. Разумеется, у Элиссанды не имелось опыта увлекательных бесед, тем не менее, она ощущала нехватку некоей искры.
Лорд Фредерик не смотрел на нее так, словно он был изголодавшимся представителем рогатого скота, а она — охапкой свежего благоухающего сена. Господи, ну почему в голову лезут животноводческие сравнения, хотя раньше такого никогда в жизни не случалось? Лорд Фредерик был вежлив и любезен, но не выказывал Элиссанде ни единого знака предпочтения.
Она возложила вину за это на несносного лорда Вира, особенно когда тот слишком скоро вернулся, по-прежнему в заляпанной яичницей одежде. Это, должно быть, его бесконечные разглагольствования о мясных овцах истощили всю живость и задор в лорде Фредерике, вынужденном выслушивать брата бог весть сколько тысяч часов в течение своей жизни.
— Пенни, ты забыл сменить брюки, — обратил внимание лорд Фредерик.
— Вот оно что! — вскричал лорд Вир. — А я-то поднялся в комнату и никак не мог вспомнить, зачем пришел. Какая досада!
Идиот!
— Может, стоит попробовать еще раз? — предложила Элиссанда, растягивая губы. Жаль, что улыбки не стрелы: лорд Вир был бы истыкан гуще, чем Святой Себастьян.
— А-а, бесполезно, я снова забуду, — небрежно отмахнулся от нее маркиз. — Запросто могу подождать, пока не надо будет переодеваться на охоту. Между прочим, как у вас тут охота, мисс Эджертон?
Он, что, снова уставился на ее грудь? Во всяком случае, не в глаза.
— Боюсь, у нас нет охотничьих угодий, сэр.
Взгляд маркиза не двинулся с облюбованного места.
— Да? Хм-м-м, думаю, тогда мы поиграем в теннис.
— Сожалею, но здесь нет и теннисного корта.
— А площадка для стрельбы из лука? Я, правда, не такой уж превосходный стрелок…
Лорд Фредерик за спиной брата встрепенулся и заерзал.
— Здоровье моей тети настолько слабо, а дядино беспокойство по этому поводу так велико, что у нас не имеется ничего, что могло бы вызвать шум или волнение. Возможно, вы удовольствуетесь прогулкой, милорд?
— Я уже гулял перед завтраком, мисс Эджертон, разве вы запамятовали? Тогда я лучше устрою игру в крокет.
Как он может? Как он смеет беседовать с ней, не сводя глаз с ложбинки между ее грудей?
— Прошу прощения, но мы не располагаем необходимым снаряжением.
— Ладно, — лорд Вир наконец-то раздосадовался настолько, чтобы взглянуть Элиссанде в лицо. — А чем же вы тогда здесь занимаетесь, мисс Эджертон?
Девушка послала маркизу улыбку, способную лишить человека зрения.
— Я ухаживаю за тетей, сэр.
— Несомненно, это достойно восхищения, но невыносимо скучно, не правда ли, не иметь под рукой никаких развлечений?
Элиссанда продолжала улыбаться, хотя и не без некоторых усилий. Как же он раздражает ее — хуже попавшего в обувь камушка!
— Скука не имеет к этому никакого…
Девушка запнулась. Воистину внушающий ужас звук: подъехавшая карета.
— Прошу прощения, — сорвалась она с места.
— Вы кого-то ждете? — последовал за ней к окну лорд Вир.
Элиссанда ничего не ответила, от облегчения потеряв дар речи. Это был не дядя — экипаж оказался незнакомым. Ей также была незнакома и вышедшая из кареты остролицая дама средних лет в голубом дорожном платье.
