Роберта Джеллис - Роузлинд (Хмельная мечта)
На мгновение Элинор замолчала, прикусив губу. Сэр Джон явно стушевался и выглядел несколько напуганным. Это смягчило ее – вряд ли она выиграет, если сорвет на нем свою злость.
Вины сэра Джона не было. И, размышляя здраво, она ничего не достигнет, если обрушит свою ярость даже на того, кто действительно заслуживает этого, – на сэра Саймона. Нет, сначала она покорит его, чего бы ей это ни стоило! И вот тогда этому гордецу придется спрашивать ее позволения даже на то, чтобы сделать глоток воздуха!
– Увы, сэр Джон, – произнесла она небрежно, – у меня плохое настроение, потому что закончились дни отдыха и веселья, которые успели меня разбаловать, и вот я уже отворачиваю нос от скучных повседневных обязанностей. Я бы тоже хотела проехаться верхом и немного развлечься. Прошу простить меня, мой дорогой сэр, за эту вспышку гнева.
Седоголовый, весь в шрамах, старый воин облегченно вздохнул. Он уже не в первый раз подумал о том, что если уж в свое время сложилась печальная ситуация с наследованием Роузлинда, то надо признать, что Элинор с пеленок готовили править разумно и справедливо. Она была приучена сначала оценить возникшую проблему, умела быстро замечать и признавать собственные ошибки.
– Ну, ну, – примирительно проговорил сэр Джон, – конечно же, совсем не просто от таких великих событий перейти к мелочам жизни. Но если позволите, миледи, сказать, Вы поступаете мудро, занимаясь повседневными делами.
Элинор произнесла что-то банальное в ответ и спросила о том, как идут дела у рыбаков в Мерси. Она получала хорошие доходы от рыболовства и всегда интересовалась положением дел, но на этот раз почти не слушала собеседника, размышляя о своем. Приятно было мечтать о том, как она попытается сделать сэра Саймона своим рабом. Вначале хорошо было бы хотя бы завоевать и удержать его расположение. Королевский опекун вообще не обязан давать объяснения своим поступкам, и вряд ли она смогла бы заставить его сделать то, что хотелось бы ей, разве что…
– Прошу извинить меня, сэр Джон, – внезапно произнесла она.– Я совсем забыла о небольшом дельце, которое упустила из виду, развлекаясь в последние дни.
Если ее вассал и заподозрил, что внезапный блеск в глазах Элинор был вызван совсем не забытым «дельцем» на кухне или женской половине замка, то вида не показал. Он продолжил свою трапезу, радуясь в душе, что скоро снова сможет вернуться в Мерси, которым управлял, к своей кроткой жене и нежным дочуркам. Вообще-то он всегда был рад общению с Элинор – она умела быть занимательной, он уважал и любил ее, но даже воину нужен иногда покой и отдых. Проведя в ее обществе несколько недель, сэр Джон ощущал, что готов относиться к Элинор еще лучше, если она какое-то время будет иметь дело не с ним, а с другими вассалами.
Элинор поспешила вниз, в караульное помещение. Оттуда молодой стражник был тотчас же отправлен на поиски ее старшего егеря. Она не сомневалась, что сэр Саймон вряд ли прервет инспекцию земель, чтобы отправиться на охоту. Это было ей на руку, тем более что помощники егеря привыкли быть у нее на посылках. Старший егерь появился, на бегу вытирая рот, – его тоже подняли из-за стола.
– Собираетесь поохотиться, миледи?– послышалась его родная, грубая английская речь.– Немного поздновато. Дичь, должно быть, уже залегла в свои норы.
– Нет, нет, – прозвучал ответ Элинор на ее родном французском языке.– Я всего лишь хочу, чтобы твои люди отправились с моим посланием.
Их разговор звучал странно: каждый говорил на своем родном языке, но англичане упорно держались за свой английский, а норманны, за малым исключением, не утруждали себя изучением того, что они презрительно называли «ворчаньем и рычаньем». Но все было в порядке, если оба собеседника, как сейчас, понимали друг друга.
– Послание? – егерь был в растерянности, – Но ведь стража…
– Нет, нет, я не хочу, чтобы об этом стало известно. Страже нечего делать в селениях и на фермах. Их может заметить тот рыцарь, который уехал с сэром Андрэ. А твои люди могут, не привлекая ненужного внимания, встретиться с каждым старостой в рыбацких поселках, с управляющими каждой фермы, со старшими пастухами и сказать им…
– Вы желаете, чтобы этот чужой рыцарь был убит, госпожа? Но мои люди сами могли это сделать не хуже…
– Нет, господь с тобой, нет! – воскликнула Элинор.– Он – представитель короля в моих владениях, и ни один волос не должен упасть с его головы.
– Но, моя госпожа, мы выполним любой твой приказ. Нас не остановит то, что он королевский посланник! Только скажи…
Элинор признательно улыбнулась:
– Вы – отличные, верные мои слуги, и я благодарна вам за это, но сэр Саймон не враг мне, по крайней мере, пока. Но есть вещи, которые он должен услышать только от меня, ради блага моих подданных. Если он во время этой поездки будет собирать сведения о состоянии дел в поместьях по частям, у него может сложиться неверное впечатление о доходах, и тогда он пожелает забрать большую долю, чем положено, королевской казне.
Внешность старшего егеря была довольно типичной для англичанина-простолюдина тех дней: широкоскулое, довольно плоское лицо, курносый вздернутый нос и светлые, как пакля, волосы. На тонколицых с орлиными носами норманнов подобный тип лица производил впечатление непроходимой тупости. Но на сей раз в голубых глазах англичанина сверкнули искры полного понимания:
– Значит, старосты, старшие пастухи и управляющие не должны ничего рассказывать королевскому представителю. Хорошо, мои люди передадут это послание как можно быстрее!
Но Элинор задержала его:
– Имей в виду, они не должны отказываться отвечать на вопросы. Это может навлечь на них гнев посланника. И нельзя, чтобы к нему отнеслись непочтительно. Я не могу допустить, чтобы представитель короля был разгневан моей челядью. Но… я думаю, что лучше, если наши люди покажутся ему глупыми, даже туповатыми. Ты понимаешь меня?
– Да, моя госпожа, понимаю.
Она горячо надеялась, что он действительно хорошо понял ситуацию. Его люди достигнут самых отдаленных мест раньше, чем туда доберется сэр Саймон и начнет задавать свои вопросы – если он вообще собирается их задавать. Разумеется, не было никакой возможности прикрыть рот сэру Андрэ, но он и сам знает о целях королевского посланника и, без сомнения, проявит сдержанность. Кроме того, сэр Андрэ довольно редко присутствовал при подведении счетов и вряд ли так хорошо знал истинное положение дел, как Элинор.
Сделав, наконец, все, что было в ее силах, чтобы обеспечить успех своему плану, Элинор поднялась на женскую половину, чтобы излить свое раздражение на горничных.
К счастью для Элинор, сэр Саймон был больше заинтересован в инспекции границ владений с военной точки зрения. Возможные размеры ренты интересовали рыцаря значительно меньше. Его обязанностью были не только сдача податей в королевскую казну, но и защита поместий и их хозяйки в смутные времена. Сейчас народ Англии был готов безоговорочно признать Ричарда королем Англии, но, как сэр Саймон уже объяснял сэру Андрэ и сэру Джону, кто знает, сохранится ли эта благоприятная ситуация после похода Ричарда в Палестину. Хуже того, если, не дай Бог, он погибнет в походе, не оставив прямого наследника – а эту вероятность нельзя было исключать, – ситуация резко обострится: не ясно, кто в таком случае мог бы претендовать на корону. Кроме Ричарда и его младшего брата Джона, у короля Генриха был еще один сын, Джефри, который умер, успев жениться и оставив наследника – Артура. По строжайшему праву старшего сына на наследование титула Артур, был прямым преемником Ричарда на престол, но ему исполнилось только три года. Вряд ли было бы разумным сажать ребенка на довольно шаткий трон. Что же касается Джона, то его не любили и не доверяли ему, и не без оснований. Складывалась ситуация, чреватая неприятностями.
