Мария Феррарелла - Нежный плен
Внезапно испугавшись, что ее жест был слишком уж доверительно-нежным, Сильвия отдернула руку. Она не привыкла прикасаться к посторонним мужчинам.
— Да, Бет, конечно, чересчур остра на язык, но зато отец хорошо обучил ее своему делу, хотя никто из нас и не понимал тогда, зачем это нужно. — Сильвия считала, что отец не должен учить свою дочь копаться в человеческом теле.
Сэмюель, стараясь сохранять терпение, стал смотреть, как молодая женщина снимает бинты с Дункана. Похоже, она и вправду знает, что делает.
— А кто ее отец? — хмуро спросил он.
— Врач, — ответила Сильвия, и чтобы он лучше понял, добавила: — Лекарь.
Когда Сэмюель поджимал свои тонкие губы, казалось, будто они исчезали совсем.
— Я знаю, что такое врач, сударыня, — сухо ответил он. Сэмюель всегда понимал, когда именно он проигрывал. Понимал он это и сейчас: бессмысленно спорить с этой девчонкой, ее можно выставить отсюда только силой. К тому же она, похоже, уверена в себе. А вдруг, и в самом деле, поможет Дункану? Это его волновало больше всего.
Сэмюель почесал затылок, как если бы от этого его голова стала бы соображать лучше. Он всегда сам заботился о Дункане и любил его, как никого другого. Увидев, что Бет разматывает бинты осторожно, он все-таки спросил с тревогой:
— А вы не сделаете ему больно?
Бет не любила обещать того, чего она не могла бы выполнить, но все-таки ответила:
— Постараюсь.
Дункан с трудом разлепил глаза. Он слышал спор между Сэмюелем и девушкой. Он попытался было сесть, но это ему не удалось. Он был слаб, как новорожденный щенок, и сердился на себя за свою беспомощность. Но все-таки собрал все силы, чтобы сказать:
— Я не какой-нибудь кусок мяса на тюремной тарелке, из-за которого дерутся заключенные. Перестаньте меня делить. Лучше вытаскивайте пулю. У меня вся рука горит.
Бет взглянула на рану. Отверстие, пробитое пулей в плече, покраснело и воспалилось. Скоро рука распухнет.
— Виски! — Бет взглянула на Сэмюеля через плечо. — Мне нужно виски.
Старик уставился на нее в изумлении:
— Сейчас не время пить, мисс.
Бет кивком показала на Дункана:
— Это для него. Сейчас ему будет дьявольски больно.
— Джейкоб, принеси-ка бутылку, — приказал Сэмюель. Молодой человек попятился, не сводя глаз с лица Дункана: это был взгляд преданного слуги.
— Постой, Джейкоб, — слабо вскрикнул Дункан. Он хотел было протянуть руку, чтобы остановить его, но вспомнил о своей ране и взглянул на Бет. Он старался, чтобы рассудок не покидал его. Не хотел он показывать и свою слабость перед людьми, поэтому заставил себя пошутить: — Мне нужно только смотреть на вас. Я опьянею от одного созерцания вашей красоты.
Сэмюель покачал головой:
— Надо же, совсем обеспамятел, а все туда же! — Старик наклонился к Дункану и прошептал: — Женщины погубят тебя, мой Мальчик. Если эта уже не погубила.
А Бет испытывала чувство вины: этого человека ранили потому, что он поспешил ей на помощь. Если бы он не разговаривал с ней, то наверняка заметил как разбойник поднимает пистолет. Да, это была ее вина. И она должна искупить свою вину, если только это окажется ей по силам.
Девушка обвела взглядом стоявших вокруг мужчин и нетерпеливо спросила:
— Ну, где же нож?
— У меня есть нож, — заявил Хэнк поспешно, доставая его из ножен на поясе и протягивая Бет.
Девушка внимательно осмотрела лезвие с обеих сторон. Оно не было ржавым, но не отличалось чистотой. Томми вернулся с тазом воды, и Бет, быстро опустив в нее руку, брызнула водой на лезвие ножа, а потом протянула его Сэмюелю.
— Подержите его немного в пламени.
Старик уставился на нее, словно она говорила по-китайски.
— Зачем? — пожал он плечами.
Если бы Бет стала отвечать на все вопросы, которые ей задавали, то простояла бы без дела всю ночь и Дункан бы умер. Поэтому она проговорила резко:
— У меня нет времени, сэр, чтобы обсуждать все это. Сделайте, пожалуйста, то, о чем я вас прошу. — Девушка помолчала, потом, смягчив тон, добавила: — Если вы это сделаете, то это будет лучше для него.
Сэмюель обрадовался, что она начала разговаривать с ним любезнее, и поднес нож к огню. Дункан любил, чтобы в его комнате всегда горел камин. Сэмюель быстро поворачивал нож в пламени, чтобы металл прокалился. Железо потемнело.
— Достаточно, — остановила его Бет. — Давайте его сюда скорее.
Сэмюель чуть было не выругался, про себя проклиная девчонку, которая не знает своего места, и отошел от камина. Проходя мимо Сильвии, он тихо буркнул:
— Слишком уж она любит командовать.
Сильвия улыбнулась, прекрасно понимая, что творится сейчас в душе старика. Впрочем, преданность была для нее второй натурой.
— Бет знает, что делает, и у нее доброе сердце.
Но Сэмюель был далеко не уверен, что у этой девчонки вообще есть сердце.
— Придется поверить вам на слово, мисс, — пробормотал он и, подойдя к кровати, протянул нож Бет, церемонно поклонившись. — Что вам еще угодно, ваше высочество?
Бет увидела, что тот высокий мужчина, которого она только что послала за виски, вернулся с бутылкой в руках, и была рада, что он выполнил ее поручение. Сейчас ей будут нужны все трое, чтобы держать Дункана, пока она будет работать. Девушка сомневалась, что у старика хватит сил в одиночку удержать раненого.
— Мне угодно… — ее пальцы обхватили рукоятку ножа. Бет видела раньше, как это делает ее отец, но сама она никогда не пробовала извлечь пулю из раны и сейчас похолодела от страха. — Мне угодно, чтобы вы остались здесь и держали его.
— Я не хочу, чтобы они дотрагивались до меня своими потными руками, — пробормотал Дункан. — Я буду лежать спокойно, не тревожьтесь.
«Что ж, храбрость всегда хороша, но сейчас, когда ему будет больно, он вряд ли выполнит свое обещание», — подумала Бет и кивнула мужчинам.
— Держите его крепче, — строго приказала она.
Хэнк и Джейкоб с силой прижали Дункана к кровати, и Бет закусила губу, увидев, как он поморщился от боли. Она хотела было крикнуть, чтобы Джейкоб не давил так на Дункана, но поняла, что это невозможно. Если раненый будет дергаться, она рискует сильно его поранить, причинив больше вреда, чем пользы.
Убедившись, что Дункана держат достаточно крепко, она подняла нож и прошептала про себя молитву.
Глава 8
Когда Бет осторожно коснулась ножом раны, ее спина взмокла. Напряжение сковывало руку, сердце стучало. Она увидела, как задрожали ноздри Дункана, когда нож коснулся его раны, но он не издал ни звука, не сдвинувшись ни на дюйм из-под крепко державших его мужских рук.
