Джулия Берд - Романс о Розе
Он сглотнул подкативший к горлу комок и резко отвернулся. Надо же, как легко ей удалось его разжалобить. Не стоит забывать, что она хитра, и такой ее сделала решимость. Несколько минут Дрейк молча расхаживал по комнате, потом повернулся и склонился перед ней в глубоком поклоне.
– А вам не приходило в голову, мадам, что я вернулся вовсе не ради дома? Может, я вернулся чтобы претендовать на вас?
Печальное выражение ее лица тут же стало насмешливым.
– Да будет тебе! Ты все готов обратить в шутку.
– Не веришь? Я сейчас отошлю Томаса, и ты ощутишь всю силу моего желания. – Повернувшись, он бросил управляющему: – Иди, Томас. Ступай отсюда.
– Что, сэр? Да-да, конечно. – Томас закрыл книги и собрал их. – Сейчас я вас оставлю. Вот только одолею эту огромную комнату…
– Останься, Томас! Я приказываю тебе остаться! – распорядилась Розалинда.
Сделав несколько шаркающих шагов, старик повернулся.
– Ну что же, вы – хозяйка.
– Иди, Томас! – приказал Дрейк, повысив голос.
– Ладно, вы – хозяин, – уступил управляющий, снова поворачиваясь к выходу.
– Дрейк здесь не хозяин! – едва ли не закричала Розалинда и, выбежав на середину комнаты, приказала: – Останься!
– А, жалящая пчела покинула цветок и забралась в колючие заросли шиповника, – протянул следовавший за ней по пятам Дрейк.
– Никаких колючек, Дрейк. А вот твои колючки ограничиваются одной: она в твоих венецианских штанах, и ты можешь сломать ее с любой девчонкой у себя на пристани.
– Как же так, моя госпожа? Откуда такой настоятельный интерес к моим штанам?
– Меня настоятельно интересует только одно – этот дом. Я могу понять, почему ты появился здесь с этим измятым завещанием, вернее, явной подделкой. Ничего другого от столь корыстного человека, как ты, я и не ожидала. Но твой внезапный флирт? Я и не понимаю, и не принимаю его, сэр.
Дрейк упер руки в бока и передразнил ее:
– «Я и не понимаю, и не принимаю его, сэр». – Он презрительно поморщился. – Твое высокомерие и задранный нос теперь меня не спровоцируют, Роз. – На этот раз он выплюнул ее имя словно ругательство. – Сколько лет вы водили меня за нос, леди?
– Можешь идти, Томас, – бросила Розалинда через плечо и в недоумении уставилась на Дрейка. – Водила тебя за нос? А кто пришел в этот дом и украл любовь моего отца, словно воришка у собора Святого Павла? Ты так преуспел в этом гнусном деле, словно воровал всю свою жизнь.
– Я всегда буду для тебя лишь уличным бродягой? – взревел Дрейк.
– А я всегда буду для тебя всего лишь хрупкой малюткой, которой можно помыкать, словно куклой?
Дрейк мрачно засмеялся.
– Ну уж хрупкой тебя никак не назовешь, моя дорогая леди. – Он попытался ослабить воротник рубашки. – Неужели ты до сих пор не поняла, почему я так изводил тебя? Ты, которая так преуспела в разгадках мотивов, которые движут мужчинами?
– Я всегда считала, что ты меня ненавидишь, – ответила она, неопределенно двинув плечом. – А разве была иная причина?
– Ненавидел тебя?! – Он удивленно покачал головой и мрачно расхохотался. Наконец Дрейк, не отрывая от нее взгляда голубых глаз, прикоснулся к ее щеке тыльной стороной ладони.
– Ах, малютка, если бы ты только знала, почему я мучил тебя!
В его последних словах сквозила печаль, но она сейчас чувствовала лишь ожог на своей щеке, там, где он дотронулся до нее. Она закрыла глаза и отвернулась, с трудом подавляя в себе желание потрогать горящую щеку.
– Но все это в прошлом, – махнул рукой Дрейк и, подойдя к столу, с тихим стуком закрыл табакерку лорда Даннингтона. – Сейчас нам надо незамедлительно разрешить наш спор!
– Прекрасно. Похоже, споры нам сдаются лучше всего. Он насмешливо улыбнулся.
– По крайней мере здесь мы единодушны. Присаживайся. – Он указал на стул перед письменным столом.
Когда он небрежно плюхнулся в кресло ее отца, Розалинда гневно сверкнула глазами.
– Я предпочитаю стоять. – И, подойдя к открытому окну, подставила лицо ласковому ветерку.
– Итак, в чем проблема, с твоей точки зрения, Розалинда?
– Для тебя леди Розалинда.
– Леди Розалинда.
– Проблема, я полагаю, оптическая. Или, скорее, в полном отсутствии оптики. Ты явно заблуждаешься, уверяя, что поддельный документ является законным. Я послала за дядей Тедиесом. Он сразу же все прояснит.
Она повернулась как раз в тот момент, когда Дрейк зажег трубку ее отца. Белые кольца дыма затейливо обволакивали дьявольски красивое лицо.
– Тебе никогда не сравняться с моим отцом, Дрейк. Даже не пытайся.
– И наказывая, Бог милует. Если у меня когда-нибудь будет дочь, она в отличие от тебя будет покладистой.
Розалинда тотчас обожгла его взглядом:
– Ты разве не знаешь, что в дочерях нет никакого проку? Он задумчиво пригладил свою бородку.
– Давай пока ограничимся одним предметом спора.
Она кивнула:
– Ладно.
– Вряд ли Тедиес поможет тебе в стремлении лишить меня наследства.
– Что ты имеешь в виду?
– Это он известил меня о завещании, когда я был в море.
– Ошибаешься. – Розалинда заметалась по комнате. – Тедиес сообщил бы мне о существовании подобного завещания задолго до того. Тебя ввели в заблуждение.
– Ты уверена? – Он порывисто подался к ней. – Ты, конечно, знаешь Тедиеса гораздо лучше, чем я, но я знаю лишь одно: он человек двора и обожает интриги.
Согласившись с его разумными доводами, Розалинда подошла к столу и опустилась на ранее предложенный ей стул.
– Дай-ка еще раз взгляну на завещание.
– Если присмотришься внимательнее, – сказал он, когда она взяла документ, – то сама увидишь… – Дрейк вдруг осекся и выхватил документ из ее рук.
– Что? – Она сжала пустой кулак. – Не мучь меня, Дрейк. Дай как следует взглянуть на этот чертов документ!
– Ты ведь не…
– Не порву его? – Она презрительно усмехнулась. – Нет, как бы мне этого ни хотелось. Клянусь.
Дрейк с сомнением нахмурился, но все же протянул ей документ. Схватив его, она с нарастающим страхом стала изучать знакомые строчки, потом вскочила и направилась к окну.
– Розалинда!
– Не бойся, трус. Я просто хочу посмотреть подписи на просвет.
– Если ты выбросишь документ в окно, я тебя отшлепаю.
– Только попробуй!
– Не искушай меня!
Она подняла желтый пергамент к свету, но сколько ни смотрела, сколько ни щурилась, как бы высоко ни держала его в солнечных лучах, никаких расхождений с почерками ее отца и дяди не обнаружила. Если документ подлинный, то это окончательное предательство. Она же единственная наследница своего отца! Львиная доля его имущества должна перейти к ней.
