Карен Рэнни - Как избежать соблазна
– Такое название было дано этому месту очень давно. Дворец удовольствии, если точнее.
– Я не собиралась нарушать ваше уединение, ванте сиятельство. Просто когда я увидела его, то не смогла сдержать любопытства Если вы считаете любопытство плохой чертой, значит, я обречена быть у вас в немилости Как граф Стрейтерн, вы, видимо, привыкли к людям, испытывающим благоговение перед Роузмуром?
Несколько мгновении он внимательно изучал ее.
– Вы всегда так правдивы, мисс Камерон? Вам следует знать, что откровенность бывает опасна. Но я могу за нее простить вам что угодно.
Пришел ее черед удивленно помолчать, но только до тех пор, пока любопытство вновь не взяло верх.
– Даже мое любопытство?
– Разве оно не было удовлетворено?
Джиллиана улыбнулась.
– Напротив, ваше сиятельство, возбуждено еще больше. Для чего именно используется дворец?
– Я ученый, мисс Камерон.
Она молчала.
– Вы этого не знали? – спросил граф.
Джиллиана покачала головой.
– Последние несколько лет я жил в Италии. Это-то вам известно?
Она снова покачала головой.
– А что вы обо мне знаете?
– Что вы граф и хотите жениться на Арабелле.
Он, казалось, был изумлен.
– И это все?
– Ну, возможно, стоит упомянуть и ваше финансовое состояние, – сказала она, стараясь быть как можно более тактичной. – Вы вполне состоятельны, насколько я понимаю.
– И ничего о моих привычках, моем характере?
– Вы пережили потерю, ваше сиятельство. Помимо этого, мне ничего о вас не известно.
– Как и мне о вас, мисс Камерон, – сказал граф голосом, который прозвучал резко, словно сдвинули жерновой камень, и зашагал к выходу.
Джиллиана растерянно смотрела ему вслед.
– Ну? – Его голос гулким эхом отозвался в просторном помещении. – Вы идете? Если не хотите увидеть мою лабораторию, тогда уходите.
– Вы трое заставляете меня ощущать собственное несовершенство, – сказала она, бегом устремляясь вслед за графом.
– Мы трое? – переспросил он через плечо.
– Вы, доктор Фентон и Арабелла. Все вы в некоторой степени ученые.
– Это не совсем так. Фентон – врач. Арабелла хочет им стать. Я же изучаю электричество.
– Электричество? А что такое электричество?
Он повернулся к ней.
– Вы действительно хотите знать? Или это просто праздный вопрос? Я не против того, чтобы удовлетворить искренний интерес, но у меня нет времени на пустую болтовню. Да и желания тоже.
– Я действительно хочу знать, – твердо проговорила Джиллиана.
– Тогда идемте со мной.
Не оглянувшись, дабы убедиться, что она последовала за ним, он зашагал дальше.
«Смотри, чтобы вся история не повторилась, Джиллиана. Чтобы даже малейший намек на скандал не коснулся Роузмура по твоей вине». Слова доктора эхом прозвучали у нее в голове, но не его предостережение заставило ее замедлить шаги. Собственные воспоминания остановили Джиллиану в полумраке коридора, и она уставилась в спину графа Стрейтерна.
– Ну, мисс Камерон? – Он приостановился и нетерпеливо оглянулся на нее. – Вы идете?
Но ведь она же не греху поддается, а всего лишь любопытству.
Джиллиана кивнула и последовала за ним.
Глава 7
Разрази его гром, если он понимал, что делает. Не было никаких причин приглашать Джиллиану Камерон в свою лабораторию, эту спасительную гавань, созданную им по необходимости.
Правда, было в этой девушке что-то, что привлекало его, какое-то выражение в голубых глазах, заставляющее Гранта гадать о его причинах. Он поймал себя на том, что разглядывает ее рот, словно в ожидании мольбы, которая вот-вот должна слететь с этих пухлых губ. Что бы она тогда сказала ему? Останьтесь? Поговорите со мной? Поговорите со мной о чем угодно, только не оставляйте наедине с моими мыслями?
Или это всего лишь отражение его собственных мыслей? Возможно, он слишком долго был один. Грант медленно приоткрыл дверь в свою лабораторию и повернулся к Джиллиане:
– Я был бы признателен, мисс Камерон, если бы вы дали мне некоторое обещание, прежде чем войти.
Джиллиана остановилась и обхватила себя руками, глядя на него так, словно собиралась с мыслями. А может, просто вооружалась достоинством?
Она настолько владела собой, что ему захотелось наклониться и выдернуть ее из этого самообладания, сделав что-нибудь идиотское, например, ухмыльнуться во весь рот или издать какой-нибудь неожиданный, странный звук. Словом, ему внезапно захотелось повести себя необычно, несдержанно и вызывающе, чтобы добиться какой-нибудь реакции от мисс Камерон.
– Какое именно, ваше сиятельство? – спросила она очень спокойным голосом. Очень сдержанно, учтиво и довольно сурово.
– Я прошу вас никому не рассказывать о том, что вы увидите в этих стенах, и ни с кем не обсуждать увиденное.
– Значит, то, чем вы здесь занимаетесь, настолько особенное, ваше сиятельство? Что конкретно вы тут делаете, если просите меня дать такое обещание?
– Пожалуй, мне трудно объяснить, почему я об этом прошу, мисс Камерон, – сказал Грант, отступая в сторону и позволяя ей войти первой, – но сейчас вы сами все увидите.
– Возможно, я не пойму, ваше сиятельство, и все ваши хлопоты окажутся тщетными.
– Возможно, – согласился он и усмехнулся, заметив неожиданное выражение негодования на ее лице. Неужели она думает, что может так легко его раздразнить?
Его лаборатория представляла собой большую прямоугольную комнату с двумя высокими окнами по одной из длинных стен и камином из красного кирпича у короткой.
Щербатый деревянный стол не менее десяти футов в длину стоял посреди комнаты, и на нем расположилось около дюжины странных механизмов. Так, один из них представлял собой конструкцию примерно в четыре фута высотой, сооруженную из проволоки, колес и металлических частей.
– Что это? – спросила Джиллиана, указывая на один из механизмов.
Грант остановился, протянул руку и повернул какой-то рычаг. На волю вырвался такой сноп искр, что Джиллиана из предосторожности отступила на шаг.
Еще один аппарат имел светящиеся провода, выходящие из него. Не говоря ни слова, граф пересек комнату и погасил газовые лампы на стене, потом задернул шторы на окнах. Комната погрузилась в полумрак, в котором стали лучше видны светящиеся провода и след света на столе.
Гранта позабавил взгляд ее широко открытых глаз, в которых читалось неподдельное изумление, а может, он был доволен, что она выглядела такой изумленной. Для непосвященных его эксперименты были грандиозными и даже пугающими. Для занимающихся тем же делом, что и он, в одних аспектах они были знакомыми, а в других – удивительными.