Сюзанна Энок - Уроки плохих манер

Но никто, кроме членов ее семьи, никогда не спорил с Терезой и не бросал ей вызов. И она ждала того же от потенциального супруга. Надев амазонку, Тереза на мгновение замерла. Она внезапно вспомнила: Толли Джеймс спорил. И поцеловал ее. Однако Тереза до сих пор не могла решить, привлекало это ее или отталкивало. И это всего один из череды многочисленных вопросов, возникающих в ее голове при мыслях о полковнике.

Например, понравилось ли ему целовать ее? И почему он пропал на целых два дня, вместо того чтобы нанести ей визит? Подобное поведение казалось Терезе странным и непривычным. Она шумно выдохнула и выпрямилась, когда Салли принялась застегивать пуговки на ее амазонке. Да почему, черт возьми, ее так волнует, увидит ли она его снова или нет? Полковник вел себя грубо и не сказал ни единого комплимента, если не считать мимолетного замечания относительно ее волос.

— Ну вот, мисс Тесс. Готово.

— Спасибо, Салли. Сделай одолжение, приготовь к вечеру мое платье цвета лаванды. Мне кажется, что на званом вечере у Риджмонта оно в комплекте с серебряными лентами для волос произведет впечатление.

— О да! Займусь этим немедленно.

Лорд Лайонел, похоже, оставил идею поговорить с Терезой наедине, потому что, когда девушка спустилась вниз, уже ждал ее на подъездной аллее вместе с грумом, державшим под уздцы гнедую кобылу.

— Спасибо, Уоллес, — поблагодарила Тереза грума, когда тот передал ей поводья и вскочил на лошадь, чтобы сопровождать госпожу и ее гостя. — Что скажете, если мы направимся в Сент-Джеймс-парк, Лайонел?

— Почему не в Гайд-парк?

— В это время дня там слишком людно.

Второй сын маркиза Килби пришпорил своего гнедого.

— Как скажете, Тесс.

В голосе молодого человека слышалось раздражение — ведь Тереза так и не дала ему возможности поговорить с ней наедине, — и девушке от этого стало весело. Впрочем, она просто хотела помочь ему сохранить чувство собственного достоинства.

Тереза улыбнулась:

— А теперь назовите мне известных вам людей, собирающихся сегодня на званый вечер к Риджмонту.

Лайонел в недоумении вскинул брови:

— Всех?

— Разумеется.

Тереза почти сразу же пожалела о своей просьбе, но потом решила, что так у Лайонела появится возможность хоть о чем-то поговорить. Кроме того, теперь она будет наслаждаться прогулкой, вместо того чтобы остаток утра мучительно придумывать тему разговора. Улыбнувшись, Тереза обернулась, чтобы помахать сестрам Паркер-Лайонс, проезжавшим мимо в ландо.

Доехав до Сент-Джеймс-парка, Тереза направила Клеопатру по утоптанной тропе, прятавшейся за высокими стволами дубов и ясеней. Да, скакать верхом гораздо приятнее, нежели сидеть на диване в собственной гостиной и разбивать в прах надежды очередного претендента в мужья, прежде чем он сам догадается, что они никогда не станут парой.

Впереди из-за деревьев показался всадник на огромном сером коне. Он пронесся по тропе с головокружительной скоростью, выдававшей в нем умелого и искусного наездника. Такой галоп был отнюдь не безопасен, когда по парку прогуливались многочисленные пешеходы и сновали экипажи и ландо, однако всадник объезжал их с завидной легкостью и грацией.

— Он сломает себе шею, — произнес Лайонел рядом с Терезой, которая уже давно забыла о его присутствии.

— Кто это?

— Бартоломью Джеймс. Все дело в его мерине, — кото…

— Вы не ошиблись? — Тереза указала рукой на всадника, едва не раскрыв рот от изумления. — Это Толли Джеймс? Да ведь он с трудом ходит!

Лайонел пожал плечами:

— Но сейчас-то он верхом.

Тереза вновь перевела взгляд на всадника.

— Да, вы правы, — задумчиво пробормотала она.

Подъехав ближе, Тереза сумела разглядеть, что левое колено полковника защищено неким подобием кожаного футляра. Памятуя о том, как трудно удержаться на лошади во время такого бешеного галопа, полковник Джеймс испытывал, должно быть, невыносимую боль и все же продолжал пришпоривать коня.

— Должен сказать, его увечье не так серьезно, как может показаться на первый взгляд. — Лайонел остановил коня прямо перед Терезой, заслоняя ей обзор. Тем не менее она увидела достаточно.

— Едем? — Щелкнув языком, девушка развернула Клеопатру в обратную сторону. Но уже мгновение спустя полковник и его великолепный темно-серый конь пронеслись мимоза потом резко остановились.

— Доброе утро, мисс Уэллер.

У Терезы на мгновение перехватило дыхание, и она начисто забыла о том, что полагается отвечать в подобных случаях. Без шляпы, в развевающемся за спиной плаще, со спутанными от ветра длинными темными волосами и горящими глазами он выглядел завораживающе. Тереза тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение.

— Мистер Джеймс, рада видеть вас.

— Решили отправиться на мои поиски?

— Вовсе нет. — Тереза гневно взглянула на полковника, определенно вознамерившегося сбить ее с толку. — Хотя вынуждена заметить, что раз вы столь искусно управляете лошадью, то и потанцевать сможете. Или по крайней мере нанести визит вежливости.

Прежде чем полковник успел ответить, Тереза дернула за поводья и послала Клеопатру рысью. Она почти не заметила, как ее догнал Лайонел, продолжавший перечислять имена приглашенных на сегодняшний званый ужин. Что же делать? Как дать полковнику понять, что он ее интересует? Не может же она подойти к нему и прямо сказать об этом. Кроме того, леди так не поступают.

Глава 5

Я видела многих молодых леди, польстившихся на красивые слова и взгляды, которых впоследствии отвергло общество. Так вот задумайтесь: стоит ли рисковать ради одного поцелуя, пусть даже самого восхитительного на свете?

Толли смотрел вслед Терезе и сопровождавшему ее неуклюжему Адонису по имени Лайонел Хэмфриз. Неистовая жаркая волна желания, смешанного с болью, прокатилась по его телу, лишив на некоторое время дара речи.

Она лишь на мгновение появилась перед ним, а он уже не мог думать ни о чем другом, кроме ее обнаженной плоти, покрытой капельками пота, и сладостных стонов наслаждения. Возможно, Бартоломью совершил ошибку, не устояв перед соблазном догнать Терезу Уэллер и поддразнить, но он никак не ожидал, что эта дерзкая девчонка все еще хочет с ним потанцевать, даже после того как он отказался это сделать там, в саду.

Все еще тяжело дыша после бешеного галопа, Толли потрепал Сумеру по боку.

— Думаю, на сегодня достаточно, — сказал он.

Бартоломью направил коня в Эйнсли-Хаус. Его колено было охвачено огнем, но по крайней мере, сидя верхом на коне, он мог существовать в привычной для себя манере. Проскакав несколько миль, он на целых два часа сумел забыть, что позволил пятнадцати солдатам умереть, в то время как сам остался жить. А ведь помнил об этом каждую минуту. До сегодняшнего дня. Потому что сегодня он думал о Терезе Уэллер, а потом она вдруг возникла всего в каких-то двадцати футах от него.