Джослин Келли - Леди-рыцарь
– Люди идут туда, но никогда не возвращаются обратно…
– Скажите, где найти Зейна. Я должна спасти лорда ле Куртене.
Изабелла хотела взять его руку, но кинжал с ручкой из слоновой кости впился ей в бок. Она плотнее заткнула его за пояс, а затем посмотрела на приора, который так и застыл с выражением ужаса на лице.
– Миледи, откуда у вас этот кинжал?
– Он был в могиле друга лорда ле Куртене.
Приор перекрестился.
– Вам следует избавиться от него, миледи.
– Почему? – Она боялась, что ответ приора запутает ее еще больше.
– Он принадлежит Братству.
– Монахам вашего приората?
– Нет, миледи. – Голос приора задрожал. – Речь не о братьях приората. Я говорю о Братстве!
– Не понимаю.
– Вам и не надо понимать. Вы должны избавиться от кинжала – и как можно скорее.
Изабелла медленно вытащила кинжал из-за пояса. Приор начал задыхаться, словно невидимый враг уже вцепился ему в горло.
– Не здесь, – прохрипел он наконец. – Унесите этот проклятый кинжал подальше от стен приората.
– Приор, прежде всего я должна спасти лорда ле Куртене.
– Прежде всего вам нужно побеспокоиться о себе, миледи. Пока вы носите при себе…
– Сначала я должна спасти лорда ле Куртене.
– Что ж, поступайте как знаете.
Приор поднялся со скамьи и торопливо вышел. Ворота за ним захлопнулись. Щелкнул, опускаясь, засов. Почему настоятель Кенвикского приората так испугался кинжала, сделанного каким-то Братством?
Изабелла попыталась представить, как бы вела себя аббатиса, если бы была сбита с толку, но не смогла. Она поднялась, опираясь руками на край скамьи. Ноги держали уже увереннее. Она обернулась и застыла: за спиной у нее стоял молодой человек.
Худой и долговязый, с руками, которые казались слишком большими для его тощей фигуры. Темные волосы падали ему на лицо, закрывая карие глаза. На подбородке выступила щетина. На нем была кольчуга, не закрывающая ни локтей, ни коленей. Сбоку висел меч. «Умеет ли он с ним обращаться?» – невольно подумала Изабелла.
Она молча ждала, когда юноша заговорит сам. Если Гамелл послал одного из своих подручных, чтобы разыскать ее, что ж, она не собирается сдаваться просто так. Впрочем, Изабелла не помнила, чтобы на ком-то из людей бейлифа была кольчуга. Она потянулась к поясу и схватилась за рукоятку ножа.
– Вы говорили, что хотите спасти лорда ле Куртене? – произнес наконец юноша. – От чего его нужно спасать?
Вряд ли люди бейлифа отличаются робостью. Изабелла ответила честно:
– Они думают, что он вор.
– Граф? Вор? – Парень яростно затряс головой. – Не может быть. Для этого он слишком ценит свою честь.
– Вы говорите так, словно хорошо его знаете.
Юноша поклонился:
– Я Эмери, оруженосец графа.
– Тогда это замечательно, что мы встретились, оруженосец Эмери, потому что мне нужна ваша помощь. Нужно доказать, что лорд ле Куртене невиновен.
– Скажите, чем я могу вам помочь. – Он снова поклонился. – Чтобы вызволить графа, я охотно пожертвую жизнью.
– Надеюсь, до этого не дойдет. – Изабелла посмотрела на ворота, за которыми скрылся приор, и вспомнила, как он говорил о болотах. «Люди идут туда, но никогда не возвращаются обратно». Но что еще ей делать? Вор по имени Зейн знает правду. Она положила руку на кинжал и попыталась унять дрожь. Затем сделала парню знак следовать за собой. – Сначала отправимся на болота и…
– Не ходите на болота, – перебил голос сзади. Изабелла увидела мужчину в простой монашеской рясе.
– Я должна разыскать Зейна, привести его в замок Кенвик…
– Графа нет в замке. Он на постоялом дворе Дрейка и Джендера, на перекрестке к северу отсюда, – ответил монах.
– Откуда вам это известно? – спросил Эмери, хватаясь за рукоять меча.
Изабелла положила ладонь поверх его руки, не позволяя ему вытащить меч.
– Позвольте ему ответить. Откуда вам это известно, брат…
– Морис, миледи. Я знаю, потому что именно там шериф вершит правосудие. Там же преступника и вешают. – Монах содрогнулся так, что его ряса заколыхалась. – Там повесили одного беднягу, и двух недель не прошло. Сказали, что он украл у соседа овцу.
– Благодарю, брат Морис. Мы отправимся на постоялый двор. Мы недопустим, чтобы графа повесили – ведь он ни в чем не виновен.
Эмери что-то проворчал. Изабелла не стала обращать на это внимание – он злился вовсе не на монаха.
– Надеюсь, вы спасете его. – Монах сцепил руки за спиной. – Кажется, человек он хороший. Не то что тот, другой, что приходил на могилу в лесу.
– Другой? – воскликнул Эмери. – Кто еще ходил на могилу к сэру Райcу?
Монах пожал плечами:
– Сам я с ним не разговаривал, но один из наших братьев пытался, и ему очень не понравилось высокомерие того человека. – Понизив голос, он добавил: – Он даже ругался на священной земле!
– Он не был членом Братства? – поинтересовалась Изабелла.
– Братства? – Монах уставился на нее в замешательстве. – Говорю же вам, миледи, он явился не из этих стен.
Значит, брат Морис ничего не знал о Братстве. Оставалось лишь поблагодарить его за ценные сведения и сделать Эмери знак следовать за ней. Интересно, сколько времени понадобится шерифу, чтобы приговорить Джордана к смерти.
Джордан ерзал на жесткой скамье. Зазвенела цепь, соединенная с наручником на его левом запястье, и он выругался от боли в боку, куда его ранил один из людей бейлифа. Положение было хуже некуда. Он не только не защитил Изабеллу, но позволил этим негодяям забрать тело Райcа. Что они с ним сделали? Люди бейлифа ничего ему не сказали, заявив, что он узнает обо всем на рассвете, когда шериф приговорит его к смерти.
Ему не оставалось ничего другого, как сидеть, скорчившись в крошечной – не просторнее шкафа – каморке, и наблюдать, как на вечернем небе за окном одна за другой зажигаются звезды. Освободить бы запястье! Он нашел бы способ улизнуть из комнаты – скорее всего это постоялый двор. Джордан уловил запахи пролитого эля и подгоревшего жаркого. В животе заурчало. Он не ел ничего, кроме ломтя хлеба на рассвете.
Впрочем, на неприятные ощущения в желудке он обратил внимания не больше, чем на боль в боку. В который раз ощупав наручник, Джордан выругался. Ему не освободиться без ключа. Бейлиф устроил целое представление, торжественно подвесив ключ к собственному поясу, и лишь потом позволил подручным перевязать свою сломанную ногу.
Привалившись к стене, Джордан вспомнил, как поклялся не обнажать меча для битвы – в настоящей ли войне или на турнире. Как быстро пришлось ему нарушить обет! Стоило бейлифу ударить Изабеллу – и он понял, что жаждет крови негодяя.
