Кэндис Герн - Леди, будте плохой
Грейс не удивилась визиту подруг, она даже ожидала его, подругам подали чай и пирожные, пока она рассказывала о событиях вчерашнего вечера. О большинстве из них по крайней мере. Она еще не дошла до конца истории, когда служанка принесла карточку Рочдейла. Грейс положила карточку в карман, не упомянув имя, и, извинившись, вышла. И поэтому теперь все дамы с нетерпением ждут остальные подробности вчерашнего приключения, значит, Грейс окажется в центре внимания. Поэтому она дышала и молилась до тех пор, пока не стала воплощением безмятежности.
Высоко подняв голову, она вошла в гостиную. Это была ее любимая комната в доме, ее элегантная красота успокаивала и глаз, и душу. Стены были обтянуты сливочно-желтым дамастом. Ниши с картинами и дверные наличники украшал неоклассический орнамент, подобранный в бледно-розовом и холодном голубом, вторившим такому же цветовому сочетанию на замысловатом лепном потолке. Стиль Роберта Адама был сейчас не самым популярным – он считался старомодным, – но Грейс нравилась его работа, и она была рада, что предыдущий владелец, у которого епископ купил этот дом, сохранил все акварельные мотивы в узоре потолков и ковров. Эти акварели теперь висели в рамах в коридоре второго этажа.
Марианна и Вильгельмина сидели вместе на диване и тихо разговаривали. Они обе подняли глаза, когда Грейс вошла. Пенелопа стояла и смотрела в окно, выходящее на улицу. Невысокого роста, но полная, леди Госфорт была самой говорливой из всех подруг и всегда высказывала свое мнение безо всяких уловок и скованности. Это была дама пышных форм, с лицом в форме сердца, обрамленным блестящими каштановыми кудрями, в которых играли лучи солнца, льющиеся из окон. Она повернулась и заговорила первой:
– Это был Рочдейл? Мужчина, подозрительно похожий на него, только что вышел из твоего дома, Грейс.
О Боже!
– Рочдейл? – Марианна удивленно уставилась на Грейс. – Здесь?
Три пары глаз пригвоздили ее к месту. Но Грейс была спокойна и собранна. Она может с этим справиться.
– Да, это был лорд Рочдейл.
– Грейс Марлоу, ах ты маленькая бесстыдница! – Ясные голубые глаза Пенелопы вспыхнули удивленным весельем. – Что самый худший негодяй в Лондоне делал здесь?
– Подозреваю, что вчера произошел не только тот маленький эпизод, о котором Грейс рассказала нам. – Вильгельмина, красивая золотоволосая женщина, которая никогда не открывала тайну своего возраста и которой, по мнению Грейс, было слегка за сорок, считалась самой уравновешенной и невозмутимой из «веселых вдов». У нее было больше опыта в свете, чем у всех остальных. Дочь кузнеца, она проделала путь от самых низов, была любовницей нескольких высокопоставленных джентльменов, среди которых, по слухам, был сам принц Уэльский. Ее последний покровитель, герцог Хартфорд, действительно любил ее и, когда его жена умерла, шокировал общество женитьбой на Вильгельмине. Теперь она была вдовствующей герцогиней Хартфорд, невероятно богатой, но не пользующейся популярностью в свете. Грейс обожала ее, так же как и остальные «веселые вдовы». Вильгельмина была всем, чем не были они, и выказывала мудрость в вопросах любви.
А еще она замечала то, что все остальные часто не видели.
Грейс вздохнула. Она никак не могла решить, сколько, если это вообще стоит делать, ей следует рассказать подругам. Ей хотелось онеметь, как устрица, и не открыть ничего. Теперь, когда Рочдейла заметили, это было невозможно. Ей придется предложить какие-то объяснения. Но она не была готова признаваться во всем.
– Да, я еще не все рассказала. – Она занялась тем, что налила в чашку чай из серебряного чайника, стоящего на элегантной подставке. Ей определенно нужно восстановить силы. – Когда все уже были готовы уехать, я отдала свое место в карете Эмили, которую невозможно было оторвать от руки мистера Бернетта. Уверена, со дня на день мы услышим об оглашении их помолвки.
– Какая чудесная новость! – Марианна, сама недавно невеста, в последнее время стала очень романтичной. В. ее карих глазах светилось такое счастье, что вряд ли можно было винить ее за сентиментальность. – Мистер Бернетт был так явно влюблен в Эмили. Я рада слышать, что ему наконец-то удалось завоевать внимание этой глупой девчонки. Это событие наверняка затмит скандал, который ее несчастная мать устроила из-за Тейна. Браво, мистер Бернетт!
Пенелопа застонала.
– Сними на мгновение розовые очки, Марианна. Более важная новость та, что Грейс отдала свое место в карете.
Марианна мгновение выглядела озадаченной, потом ее осенило.
– О-о!
Пенелопа нахмурилась:
– Тебя оставили одну с этим человеком, не так ли, Грейс?
– Расскажи нам, что случилось, – попросила Вильгельмина.
– Он домогался тебя?
– Нет, конечно, нет. – На ее щеках вспыхнул румянец, и Грейс очень надеялась, что подруги подумают, что это из-за природы вопроса, а не из-за того, что ответ был ложью. В конце концов, Грейс позволила тот поцелуй. Частично она тоже виновата, хотя и только в том, что была наивной пешкой в намеренном манипулировании Рочдейла. – Он просто привез меня домой в своей карете. Вот почему он только что приходил. Чтобы убедиться, что со мной все в порядке.
– И ты в порядке? – спросила Вильгельмина, без сомнения, прочитав поэтам вспыхнувшим щекам больше, чем Грейс была готова признать.
– Да, я в порядке.
– После двух или даже больше часов в карете наедине с Рочдейлом? – Пенелопа, не веря своим ушам, покачала головой так, что заплясали локоны у висков. – Грейс, ты более сильная, чем я. Он из тех несносных мужчин, которые вызывают желание либо задушить его, либо заняться с ним любовью. Ну, по крайней мере большинство женщин именно это испытывают. Но не ты, Грейс. Я знаю, ты не одобряешь такие вещи. Хотя я не удивилась бы, если бы ты придушила его. Ты уверена, что он прилично вел себя?
– Да, Пенелопа. Ничего предосудительного не произошло. – Снова ложь. Несколько часов с Рочдейлом, и Грейс пала до самых низов безнравственности. Она налила свежего чаю Марианне и Вильгельмине. Пенелопа отказалась от еще одной чашки. Грейс же налила себе вторую чашку, села и сделала долгий успокаивающий глоток.
– Должно быть, ты в этой ситуации чувствовала себя неловко, – заметила Марианна. – Я помню, на нашей свадьбе он смущал тебя.
Грейс и Рочдейл были единственными свидетелями на свадьбе Марианны и Адама. Он бросал плотоядные взгляды, улыбался и делал все для того, чтобы радостный день стал для Грейс страданием. Марианна светилась таким счастьем, что, казалось, не замечала поведения Рочдейла. Но тот день бледнел перед тем, что случилось прошлой ночью.
– Честно говоря, приятной эту поездку не назовешь. Он довольно-таки… раздражающий человек. – Более сильного преуменьшения невозможно было придумать.
