Элизабет Чедвик - Алый лев
— Я сегодня говорила с Идой Норфолк, — сказала она.
Он понимающе улыбнулся:
— Я помню, как она впервые появилась при дворе в качестве подопечной короля. Она была прелестна, как котенок, и, даже если у нее и были когти, они не ранили. Любой был бы не прочь позабавиться с ней, но все понимали, что она неизбежно окажется в постели короля и, что еще более неизбежно, он оставит ее с ребенком.
Изабель испытующе взглянула на него. Сын Иды, рожденный до ее брака с Норфолком, был Вильгельм Лонгеспе, молодой графом Солсберийским, женатый на девушке из рода Маршалов.
— А ты когда-нибудь хотел, чтобы она оказалась в твоей постели? — что-то в его голосе, когда он говорил об Иде, заставило ее задать этот вопрос.
Он ухмыльнулся.
— Роджеру Норфолку очень повезло, — ответил он, — но не так, как мне.
Изабель приняла этот тактичный ответ, с интересом глядя на мужа.
— У Роджера Норфолка довольно привлекательный сын, — игриво сказала она. — Думаю, как минимум несколько из видевших его женщин тоже были бы не прочь позабавиться с ним.
— И ты в их числе?
Она бросила на него дразнящий взгляд из-под ресниц, выждала мгновение, а потом сказала серьезно:
— Нет, я, как и ты, больше всего ценю то, что имею, но я в состоянии оценить красоту, когда вижу ее. Если серьезно, то я думала о Махельт. Брачные узы с Биго были бы кстати, особенно если учесть, что первенец Иды — единоутробный брат короля.
Вильгельм откинулся на скамье.
— Стоит об этом подумать, — беззаботно ответил он, — хотя пока еще слишком рано.
— Нет, разумеется, это только в будущем, — Изабель многозначительно взглянула на него. Вильгельм обожал Махельт, и это обожание было взаимным. Единственная дочь, она занимала совершенно особое место в сердце отца, поэтому Вильгельму было бы тяжело смотреть, как она уходит к мужу, так же как ей было бы непросто отпустить сыновей из дома, чтобы они смогли стать рыцарями и воинами.
Гребцы замедлили ход лодки, и стали подгребать к причалу. Его оплетенные водорослями сваи мерцали в свете фонарей.
— Я сегодня не видела на пиру жены Иоанна, — сказала она, чтобы переменить тему разговора. — Как я понимаю, он не собирается делать ее своей королевой?
Вильгельм покачал головой:
— Он женился на Хавис из-за ее земель, они никогда не делили брачное ложе. Де Броз говорит, что он собирается оставить ее и поискать супругу в Португалии или Испании. Ему необходимо укрепить свои южные границы, а что поможет ему в этом лучше, чем союз с одним из этих королевств?
Изабель подумала о том, как должна себя чувствовать Хавис Глостер. Поскольку брак Хавис и Иоанна можно было бы назвать формальным, Изабель полагала, что вряд ли известие о его аннуляции разобьет ей сердце, но, возможно, она будет сожалеть о том, что ей не удалось стать королевой.
Лодка стукнулась о причал.
— Полагаю, мы вернемся в Нормандию? — спросила Изабель с печальным вздохом.
Вильгельм встал, широко расставив ноги, чтобы не потерять равновесие.
— Мне нужно для этого подтверждение Иоанна и Анжу, но я обещаю, что попрошу разрешения отправиться в Пемброук и Ленстер.
Изабель выдавила из себя улыбку и приняла протянутую им руку. Она понимала, что он обязан сперва нести службу в Нормандии. Именно по этой причине Иоанн застегнул на Вильгельме золотой графский пояс, и именно поэтому они вообще смогли получить Пемброук в свое владение, но она боялась, что они никогда не смогут побывать там и никогда не придут на пристань, чтобы отплыть в Ирландию. Возможно, ей стоит попросить повара приготовить специально для нее замок из марципана, окруженный волнами ирландского моря из взбитых крашеных белков, а она поселит там кукол Махельт и на этом успокоится.
Глава 6
Лузиньян, Пуату, лето 1200 года
Июльская жара спала с наступлением ночи, и Вильгельм, сидя снаружи, наслаждался легким ветром, шелестящим в кронах каштанов и сосен. Тихонько стрекотали сверчки, а мотыльки танцевали танцы смерти вокруг светильников, освещающих круглые столы, расставленные в садах замка. Он пил густое красное вино, откусывал от засахаренных фруктов и наблюдал за тем, как танцоры выводят хитрые па под быструю мелодию лютни, свирели и барабана. Он мог бы присоединиться к ним, если бы не чувствовал себя сегодня таким усталым. Он провел долгий день в седле, как и вчера, и, похоже, еще не отдохнет до завтра. Королевская процессия почти каждый вечер останавливалась в новом месте. Большая часть путешествий Иоанна по его владениям являлась демонстрацией боевой мощи: вот какие силы он мог бы пустить в ход в случае необходимости. Вильгельм каждый день изнемогал от жары под тяжестью кольчуги, с пристегнутым к поясу мечом, хотя он и не собирался сражаться. Единственными женщинами, сопровождавшими их, были куртизанки и прачки. Это путешествие представляло собой по сути один большой военный парад, и здесь не было места женам.
Они прибыли в Лузиньян поздно вечером, и увидели, что вокруг замка разбиты пышные шатры, павильоны, местные жители нарядились в свои лучшие одежды, хотя празднество было и не в честь Иоанна. Гуго де Брюн Лузиньянский праздновал обручение с дочерью своего соседа, графа Аймера Ангулема. Поскольку дома Лузиньянов и Ангулемов извечно враждовали, событие это было исключительное, хотя и не для Иоанна, которому было бы более на руку стравливать дома между собой. Объединившись, они становились для него угрозой.
Вильгельм недолюбливал Лузиньянов и предпочел бы не испытывать их гостеприимство, но придворная вежливость заставляла его сдерживать свои чувства. Когда-то его дядя был убит у него на глазах одним из Лузиньянов, а он сам был ранен и взят в плен. Время сделало свое дело, но он этого так и не забыл и не простил. Тонкий шрам на правом бедре постоянно напоминал об этом.
Иоанн сидел на резной скамейке рядом с Аймером, ведя деловой разговор и много улыбаясь. Аймер слушал, скрестив руки; на его загорелом тонком лице читался живой интерес.
— Подходящая ночь, чтобы строить планы и заключать сделки, заметил Болдвин де Бетюн, граф Омальский, подсаживаясь за стол к Вильгельму и наливая себе вина из кувшина, стоящего на нем.
— Для тех, кому это интересно, — с улыбкой согласился Вильгельм. Они с Болдвином еще молодыми рыцарями служили старшему сыну короля Генриха, вместе скакали по поросшим чертополохом полям Франции и Фландрии, зарабатывая себе положение. Оба сейчас были могущественными лордами с собственной свитой и рыцарями.
— Похоже, Аймеру с королем многое нужно обсудить.
