Нора Хесс - Женщина из Кентукки
Они сошли с крыльца и пошли за дом облегчиться.
– Я собираюсь подновить уборную для Греты, – сказал Бен. – Нельзя такой девушке ходить в туалет под кустом, как грязной индианке.
– Было бы неприлично для Мисс Спесивой поднимать свои юбки в кустах, – Спенсер презрительно улыбнулся.
– Это верно, – согласился старик, притворяясь, что не заметил цинизма в словах сына.
Взяв винтовку, которую оставил на крыльце, и мешок с припасами, Спенсер сказал, покривившись:
– Ладно, я готов. Позаботься о себе, пока меня не будет.
– Сделай то же самое, сын, – они обнялись, и старик еще долго стоял на крыльце, провожая глазами удалявшуюся высокую фигуру.
Глава 5
Вымыв и вытерев насухо посуду, Грета и Бен поднялись в мансарду. Они взяли с собой метлы, ведра с горячей водой и старые тряпки, которые нашли в кладовой. Работа предстояла немалая.
Они долго думали, куда девать весь этот хлам и мусор, который накапливался здесь годами. Наконец, решили, что часть старья снесут в кухню, чтобы позднее спалить в камине, а старые, проржавевшие ловушки Бена и другие громоздкие вещи просто сбросят вниз из окна, убрав их потом, когда закончат убирать комнату.
Пыль, толстым слоем покрывавшая все вокруг, взлетала столбом, когда они начали работу, перекидывая рухлядь через короткие перила. Рубашка Бена промокла от пота, когда через несколько часов в комнате остались только кровать, кресло-качалка, комод, стол с двумя стульями и два сундука. И, конечно же, прялка и ткацкий станок.
Довольная улыбка играла на губах Греты.
– Пока я здесь помою пол, вы можете сжечь все это барахло, если хотите.
– Отлично, так я и сделаю, – согласился Бен, неловко спускаясь по лестнице.
Еще два часа понадобилось девушке, чтобы придать своему жилью чистоту и уют. Кровать она поставила возле стены, это давало ей возможность смотреть прямо в окно, на восток. Теперь она могла видеть восход солнца и ночные звезды. Стол разместился у окна, рядом с ним она поставила кресло-качалку.
Постояв, оценивая свою работу, она явно представила себе яркие, расстеленные ковры, которые соткет и разложит на широкий дощатый пол. На окнах будут шторы, а для кресла она сделает подушечки. Прялке и станку придется изрядно потрудиться.
Она с восторгом прижала руки к груди.
– О, комната будет превосходной! – Уставшая, но довольная, Грета спустилась на кухню. Урчащий желудок ясно давал понять, что пора бы и перекусить.
«Куда же подевался Бен?» – гадала она, выходя на крыльцо. Потянувшись, она заметила его. Он был внизу у сарая и разговаривал с какой-то женщиной. Девушка уже собиралась незаметно проскользнуть назад в дом, когда, заметив ее, Бен позвал:
– Иди сюда, милая, и познакомься с одной из наших соседок.
«О Боже! – подумала Грета, глядя на свою грязную, в мокрых разводах, одежду. Она не знала, что здесь кто-то есть и не побеспокоилась снять индейское платье. А на ногах эти жуткие, старые мокасины. – Неужели Бену все равно, как я выгляжу? А может, мужчины вообще не обращают внимания на одежду? Но женщина, здесь даже не может быть никаких сомнений, отметит все недостатки».
Глубоко вздохнув, она спустилась с крыльца и пошла к сараю, чувствуя на себе пристальный взгляд женщины. Когда она подошла, старик обнял ее.
– Знакомься, Грета, это Труди Геррод. Она живет ниже в долине.
Странные интонации, проскальзывающие в его голосе, заставили девушку внимательно посмотреть на Бена. Без сомнения, ему была не по душе эта женщина, которая презрительно разглядывала ее платье. Когда же он сказал:
– Труди, это Грета. Теперь она будет жить вместе с нами. – Женщина вздрогнула, и светло-карие глаза на ее лице сузились.
– Сначала я подумала, что это грязная скво, трясущая своим подолом. – Пришедшая выразительно посмотрела на кожаное платье девушки. – Ты что, метиска?
– Черт побери, конечно же, нет, – ощетинился Бен. – Если бы ты пошире раскрыла свои глаза, то увидела бы это сама.
Труди пожала плечами:
– А что я должна думать, если она носит такое платье? Да и всякий решит то же самое, стоит ей появиться в фактории в подобной одежде.
– Люди имеют достаточно разума, чтобы сразу понять, что индейская скво не может иметь таких солнечных, кудрявых волос. И, кроме того, это не ее одежда. Она надела ее только на время уборки. – Голос Бена звучал холодно. Его тон давал понять, что умной он ее не считает. Он добавил, уверенный, что это вызовет раздражение у грубой женщины. – Это платье одной из подстилок Спенсера.
Его слова достигли цели. Ярость красными пятнами разукрасила ее одутловатые щеки, глаза потемнели. Всем было известно, что она уже давно преследует Спенсера Эйткинса. С тех самых пор, когда переехала на эти Холмы из Каролины вместе с отцом. Но всякий раз, и это тоже все знали, Спенсер предпочитал ей какую-нибудь проститутку.
Ее рука судорожно сжала длинную ручку хлыста. Труди резко, едва сдерживаясь, проговорила:
– Порядочная женщина не одела бы такую одежду ни в коем случае. – Не проронив больше ни звука, она развернулась и пошла к своей кобыле. Ее обширный зад подпрыгивал в такт шагам разъяренной хозяйки. Труди тяжело плюхнулась в седло и, резко стеганув хлыстом по кругу кобылы, стремительно помчалась прочь.
– Сука, – Бен сплюнул. – Остерегайся ее, детка. Это подлая, насквозь лживая тварь. Она постарается навредить тебе, как только у нее появится шанс.
– Но почему? – изумленно спросила Грета, догоняя старика, который пошел к дому. – Она ведь даже не знает меня.
– Ей достаточно было увидеть, что ты молода и красива. Одно это является прямой угрозой для нее. Видишь ли, милая, она уже давно мечтает заполучить Стена к себе в мужья. И уничтожит всякого, кто встанет у нее на пути. Это жестокая женщина. У нее живет старая негритянка, которую она привезла с собой из Каролины. Так вот, люди говорят, что эта стерва избивает бедную старушку до полусмерти уздечкой с медными шипами.
– Но это ужасно! – Грета остановилась и встревоженно посмотрела на Бена. – Почему же соседи позволяют ей так себя вести?
– А что мы можем сделать? – Хмуро пробурчал Бен. – Всякий раз, когда эту старую негритянку спрашивают, все ли у нее в порядке, она только улыбается и говорит, что все отлично. Отлично… у самой рубцы не заживают. А сделать ничего нельзя.
Молча они вошли в кухню. Присев за краешек стола, Грета тихо сказала:
– Я не хочу составлять конкуренцию Труди. И не понимаю, почему вы решили, что я красивая. – Она неуверенно дотронулась рукой до головы, – ради Бога, Бен. Мои волосы короче, чем у вашего сына. «Драная кошка» – вот как он меня назвал.
