Джулия Берд - Леди и Волк
Даже сокол прервал на секунду свою кровавую трапезу. Склонив голову набок, он смотрел на Кэтрин, словно только что увидел и оценил ее красоту. Девушка в смущении отвела взгляд. Отмахнувшись от них, она отошла к стене. Ей хотелось остаться одной.
— Стефан, пожалуйста, больше ничего не говори. Я хочу пойти в свою комнату.
В ответ он неожиданно быстро приблизился и обнял ее за талию свободной рукой.
— Я хочу тебя, Кэтрин! — его брови сдвинулись у переносицы. — Не из-за свадьбы, не ради желаний отца — я хочу тебя как мужчина. Я держал себя в руках сколько мог, но это не может длиться вечно.
Девушка противилась его объятиям, хотя сердце жаждало любви. Страсть обжигала и мучила ее гибкое тело. Она изо всех сил старалась остаться непорочной и чистой, чтобы суметь исполнить клятву, данную Джорджу. Но чувства ее и Стефана были очевидны, желанны и… неминуемы. Истина обрушилась на нее, как гром среди ясного неба. Кэтрин хотела спрятаться. Позже она сможет сделать вид, что никаких чувств нет. Она с трудом освободилась из его объятий. Чего он ждет от нее? Торжественного объяснения в любви? Этого она сделать не может.
— Вы слишком многого хотите! — прошептала она, пытаясь унять дрожь.
Стефан обреченно вздохнул. Отвернувшись, он принялся разглядывать птицу.
— Возможно. — Его баритон, обычно богатый оттенками, звучал тускло и монотонно. — Я не хотел испугать вас. Нам следует поговорить о деле, из-за которого я привел вас сюда.
— Конечно. — Девушка неуверенно улыбнулась. — Это единственная причина, по которой я здесь. Возможно, вы собирались говорить о свадьбе? — вопрос прозвучал намеренно резко. За этой холодностью она стремилась скрыть свои чувства. Беззащитная и уязвимая, она была подобна потерявшемуся гусенку. И чем больше сбивалась с пути, тем громче становился крик.
Не обращая внимания на колкость, Стефан сказал:
— Мой отец тяжело болен и скоро умрет. Марлоу вынашивает какие-то коварные планы, в которых я пока не разобрался. Так что будьте терпеливы со мной. И ни в коем случае не верьте моему брату. Я предпринял для вашей безопасности все, что мог. И еще хочу, чтобы вы знали, что в качестве приданого ваш отец дал мне чисто символический клочок земли.
— Я не знала этого, — Кэтрин внезапно смутилась.
— О Боже! Мне не нужны ваши земли, леди! Я думал, вы поняли, что я отличаюсь от других мужчин. Ваш отец дал согласие на наш брак, за что мы обещали защищать его владения. Я заговорил об этом, поскольку вам необходима гарантия. Я отдаю вам Даунинг-Кросс, небольшое поместье, управляемое арендаторами. Если со мной что-то случится, оно останется вам.
— Что может случиться с вами?
— Надеюсь, ничего. В любом случае нам надо быть начеку. — Лицо Стефана вновь омрачилось.
Внезапно дверь башни распахнулась, и к Стефану стремительно подошел Джеффри.
— Милорд, вас внизу ожидает сэр Рамси.
— Провожу Кэтрин и тотчас приду, — ответил Стефан.
Девушка вышивала в своей комнате. После утренней встречи со Стефаном она была немного взволнована и мысленно возвращалась к подробностям их свидания. Внезапно в тишину ворвался протяжный волчий вой. Кэтрин вздрогнула и, отдав рукоделие Европе, подошла к окну. Ей хотелось увидеть своего товарища по несчастью — волка, страдающего от тоски и одиночества. Но лишь белые поля снега да небольшая деревушка предстали перед ней.
— Не стоит беспокоиться, — весело сказала Европа, не отрывая взгляда от рукоделия, — это волк ищет свою пару, волчицу.
— В Шелби мы редко видели волков, — задумчиво заметила Кэтрин, расчищая ладонью окошечко на замерзшем стекле. — Но я всегда их боялась. Они такие ужасные! Странно, что этот волк так громко воет средь бела дня.
Девушка грустно пожала плечами. В этом доме она чувствовала себя одиноко. Стефан занимался своими делами. И только Европа развлекла ее, устроив прогулку по территории замка. Она показала ей все, начиная с кухни и кончая голубятней. Кэтрин полюбовалась великолепными соколами, осмотрела огромные помещения для работающих в замке людей, раздельные для мужчин и женщин. Существовала своя иерархическая лестница, в соответствии с которой целые семейства проживали недалеко от центральной аллеи. Все они верой и правдой служили графской семье. Но сейчас здесь было не так многолюдно, как, по-видимому, до эпидемии чумы.
К вечеру вся семья должна была собраться за ужином, а поскольку этот час был уже близок, Кэтрин нервно поглядывала в окно. Она надеялась увидеть подъезжающего верхом Стефана.
Солнце садилось, и последние золотые лучи холодными бликами отражались на снегу.
— Волки соединяются на всю жизнь, подобно людям. — Хриплый и в то же время добрый голос Европы вывел девушку из задумчивости. — Они очень верны друг другу. И если один из них погибает, то другой умирает от тоски.
— Не может быть! — недоверчиво воскликнула Кэтрин, когда смысл сказанного дошел до нее. — Вы слишком романтичны, Европа! Что могут знать звери о верности?
— Это правда, моя девочка. Мне рассказывали охотники. Животные живут инстинктами.
Инстинкт. Вера. Теперь Кэтрин поняла, откуда у Стефана эти благородные понятия. А может, он просто хотел произвести на нее впечатление? Нет. Там, на крепостной стене, она видела его чарующие глаза, глубокие, словно озера студеной голубой воды. В них светились мудрость и ум, решительность и воля. Даже сейчас она испытывала волнение, вспоминая силу, исходящую от этого человека. Без всяких слов и доказательств она чувствовала мощную волю и благородство. Чувствовала инстинктивно. Но доверие, вера — это совсем другое дело. Кэтрин вспомнила шрам на щеке Стефана. Он сказал, что это след войны… Нет, ей никак не удавалось забыть про убийство лорда Роби. Возможно, Стефан не лучше своего коварного брата. Совсем сбитая с толку, девушка повернулась к окну. Там, на ближайшем поле, виден был серый одинокий волк.
Он стоял и, казалось, в недоумении озирался вокруг. Затем, вытянув шею, задрал морду вверх и начал свою тоскливую погребальную песнь. Замолчав, словно ожидая ответа, волк постоял еще немного и большими прыжками помчался прочь.
— Бедное животное, должно быть, потерялось. — Голос Кэтрин дрожал от нахлынувших переживаний. — А может быть, погибла его волчица. И теперь он страдает из-за своей верности.
— Любовь не всегда заканчивается так плохо, миледи, — ответила Европа.
— Я тоже так думаю, — сухо сказала девушка, отходя от окна. Она не могла позволить себе сочувствовать каждому несчастному существу, увлекаясь романтикой вечной любви. Несколько дней назад под пьянящим воздействием меда она думала иначе. Но теперь ее жизнь должна быть посвящена большему, нежели мыслям о любовной игре. Боль вины перед Джорджем жгла ей сердце. Она дала клятву брату и должна ее сдержать. Даже если Стефан, на правах мужа, овладеет ее телом, она все равно не отдаст ему свое сердце! Никогда!
