Марина Кистяева - Русалка
— Папенька, надо полагать, вы с Петром Сергеевичем обсудили дату венчания? — Ирина не стала медлить и задала вопрос, который её крайне волновал.
— Ты абсолютно права, Ирина, обсудили. Мы единодушно пришли к выводу, что лучшим сроком для вашего венчания будет следующая суббота после Покрова.
— Так скоро? — невольно вырвалось у девушки, а рука с бокалом застыла в воздухе. Ирине хотелось верить, что она сможет оттянуть роковую дату хотя бы до окончания Рождественского поста.
— Да! — на этот раз граф Палагин не смеялся. Он хорошо понимал, что сейчас дочь попытается опротестовать их решение и выставит его в неприглядном свете перед будущем зятем, потому и поспешил резковато добавить: — После Покрова — самое лучшее время! Вскоре Петру Сергеевичу предстоит отлучится по делам в Петербург, а у тебя как раз появится время для приготовления к свадьбе!
В данной ситуации с отцом спорить было нельзя. Ирина решила использовать последний козырь.
— Хорошо, папенька, но что скажут соседи и твои знакомые? Как ты им объяснишь столь скоропостижный брак? У них возникнут множество вопросов, и сплетен не удастся избежать.
— Удастся, — это уже сказал Петр. — Всё очень просто: мы скажем, что познакомились в Европе, и одной из причин вашего возвращения на Родину послужила именно наша помолвка.
Ирина вздрогнула. А Ракотин хитер! Ей стоило об этой черте его характера догадаться раньше!
— Великолепно! — граф Палагин образовался такому удачному разрешению дела.
А Ирина сделала пару нетвердых шагов к столу, улыбнулась и негромко произнесла:
— Тогда за это, наверное, стоит ещё выпить?
Глава 7
У Петра было огромное желание напиться.
Он был зол. Чертовски зол.
Сегодня он, граф Палагин и его молодая дочь Ирина были приглашены на светский раут к предводителю уездного дворянства барону Скарятину, который давал свой ежегодный прием по случаю окончания уборки урожая. После того, как в уезде стало известно, что лихой красавец-богач Петр Ракотин помолвлен с недавно вернувшейся из долгого путешествия по Европе дочерью графа Палагина, приглашения посыпались, точно из решета. Все непременно желали их видеть на своих вечерах. Уездное общество было прямо-таки взорвано подобной новостью. Все только её и обсуждали.
Естественно, местные скучающие красавицы были разочарованы. Многие тихими теплыми вечерами, в тайне от сердечных подруг, грезили о красавце Петре Сергеевиче Ракотине и видели себя в роли его возлюбленной. Можно представить каково было их разочарование!
А провинциальные Парисы в задумчивости качали готовой и спрашивали себя, как они могли прозевать такую пленительную красавицу, как графиня Ирина Васильевна Палагина. И, сохраняя скучающее байронское выражение на лице, втихую завидовали везунчику Ракотину.
А тот с каждым прошедшим днем чувствовал себя всё нелепее. Визит к барону Скарятину был не первым их официальным выходом в свет. До сегодняшнего дня они посетили некоторых близлежащих соседей с визитом. И теперь Петр мог честно себе признаться, что он проиграл.
В их отношениях с Ириной ничего не изменилось. Если, конечно, их общение можно было назвать отношениями.
На приемах и в гостях она вела себя идеально. Умело вальсировала, искусно поддерживала необременительные беседы и прекрасно музицировала. Расточала обворожительные улыбки новым знакомым, и только своего жениха оставляла без внимания.
О, она не нарушала видимых границ приличий! Неизменно несколько танцев она оставляла за Петром Сергеевичем, но при этом, танцуя, сохраняла упорное молчание, отвечала односложно и всем видом показывала, что ей его общество неприятно.
Сейчас же Петр стоял около рояля и с удовольствием слушал, как Ирина поет романс. Её мелодичный негромкий голос раздавался по комнате, заставляя сердца трепетно замирать в восторге. Вот в последний раз её изящные пальчики пробежались по клавишам, и мелодичная музыка стихла. Тотчас же послышались громкие аплодисменты слушающих. Ирина поблагодарила всех за внимание и отошла от рояля.
Петр протянул её бокал с лимонадом, Ирина сначала хотела отказаться, но потом, заметив, что за ними пристально наблюдают, всё же взяла напиток.
— Вы прекрасно музицируете, Ирина Васильевна, — сделал комплимент Петр, хотя и угадал желание девушки ничего не принимать из его рук.
Она опустила голову, сделав вид, что поправляет тончайшие кружевные перчатки и негромко произнесла:
— Не утруждайте себя любезностями, Петр Сергеевич. В следующий раз, прежде чем сесть за рояль, я убежусь, что вас нет рядом.
От её слов Петр вздрогнул. Да что за неугомонная бестия! За обворожительной внешностью скрывалась личина истиной мегеры!
— Я не устаю поражаться, Ирина Васильевна, откуда у вас ко мне столько ненависти? — прошипел Петр в ответ, коротко кивнул, и отошел от невесты. Как говорится, от греха подальше, потому что мечта свернуть лебединую шейку девицы Палагиной скоро станет его навязчивой идеей.
Ирина наблюдала, как высокая статная фигура Ракотина направляется к соседней комнате, где уединились некоторые мужчины. Кто-то захотел выпить что-нибудь покрепче, кто-то пожелал попробовать счастья за зеленом сукном, а кто-то просто решил обсудить последние новости без женского общества.
Почему он не оставит её в покое? Почему продолжает разыгрывать жалкую комедию и изображать из себя галантного джентльмена? Когда поймет, что всё это лишнее, ей не нужное?
Как она устала…. Ирина мечтала, чтобы поскорее закончился вечер, и она могла спокойно уехать домой вместе с отцом. Папенька…. Из груди Ирины вырвался тяжкий вздох. С тех пор, как он решил выдать её замуж, между ними точно черная кошка пробежала. Дочь уже не приходила, как раньше, к нему в кабинет, и они не беседовали до поздней ночи. Она по-прежнему занималась хозяйством и воспитывала девочек, а он работал над книгой.
— Вас все покинули, милое дитя? — к Ирине подошла вдовствующая генеральша и заботливо улыбнулась. — Тогда, может быть, составишь компанию старухе?
— Ах, какая же вы старуха, Аглая Прокофьевна?! Зачем вы так про себя?…
Вечер шел своим чередом.
Прошло немного времени, и к Ирине подошёл отец.
— Вот ты где спряталась! А я тебя везде разыскиваю! — от графа Палагина пахнуло дорогим парфюмом, коньяком и сигарами. — Сегодня намечается знатная игра, я задержусь, останусь подольше, тебя же, дорогая моя, домой отвезет Петр Сергеевич.
Ирина отказывалась верить своим ушам. Она в изумлении уставилась на батюшку. Ей захотелось тотчас опровергнуть его заявление, запротестовать, но она заметила, как он оглядывается по сторонам, и поняла, что из всего, что она готова была ему сейчас сказать, он ровным счетом не услышит ничего. Отец уже был там, за столом, где разыгрывалась нешуточная карточная баталия.
