Филиппа Грегори - Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни

— Но вы еще не видели завещаний, — сказал Ральф. — Там вполне могут быть назначены опекуны для вас обоих.

— Действительно, мы еще не познакомились с завещаниями, — согласился Ричард. — Но, вне всякого сомнения, опекуном назначены либо мама Джулии, либо мой отец. Никто не предполагал, что они могут умереть одновременно.

Ральф не казался потрясенным, он выглядел просто угрюмым.

— Я сообщу об этом в деревне. Что-нибудь еще?

— Зерно, — после небольшой паузы небрежно бросил Ричард. — Полагаю, что вы уже сделали необходимые приготовления к его продаже?

Ральф стрельнул в меня предупреждающим взглядом.

— Да, — ответил он. — Мы оставили некоторую часть для продажи в Мидхерсте на рынке. Другая часть будет продана на месте. А остальное мы намеревались продать в Лондоне позже.

— Я придерживаюсь другого мнения, — голос Ричарда был как шелк, и его глаза сияли. — Полагаю, нам следует продать весь урожай на лондонском рынке, что принесет нам значительную прибыль. Вайдекр должен стать рентабельным хозяйством, надеюсь, вы это понимаете, мистер Мэгсон.

Ральф измерил его тяжелым взглядом.

— Думаю, что понимаю, — ответил он. — Но я не хотел бы обсуждать этот вопрос сегодня. Боюсь, что нам ничего не удастся изменить, все необходимые распоряжения о продаже зерна уже сделаны.

Их взгляды скрестились, как два клинка на поединке. Ричард был хозяином Вайдекра, и Ральф был его работником. Но Ральф всегда был сильнее, и именно Ричарду пришлось опустить глаза.

— Посмотрим, — сказал он. — Пока сделайте как я приказал и сообщите новость Экру, мистер Мэгсон.

— Непременно, — ответил Ральф. Он выждал минуту, не последует ли новых распоряжений, и, отодвинув стул, вышел из-за стола. Ричард откинулся на спинку стула и смерил его недобрым взглядом, я же встала и пошла проводить Ральфа.

Но он ушел, не сказав мне ни слова.

Я ждала, что он выругает меня, скажет, как он разочарован во мне, обольет меня презрением, как предательницу Вайдекра. Но я не дождалась от него ничего, кроме тяжелого взгляда, полного жалости. Затем он открыл дверь и исчез.

Оставив меня одну. Одну наедине с Ричардом.

И я медленно, медленно двинулась обратно в библиотеку, наматывая на палец кончик шали. Ричард, откинувшись на стуле, раскачивался на нем, упираясь ботинками в край стола.

— Мистер Мэгсон ушел? — поинтересовался он.

— Да, — ответила я и подошла к окну. Солнце садилось, окрасив небо в розовые, кремовые и золотые тона. Я прислонилась головой к стеклу и замерла в молчании.

— Завтра же я отправляюсь в Холл и проверю, как там идут работы, — сказал Ричард. — В понедельник я узнаю, когда мы сможем переехать туда, если я удвою количество рабочих. Мы должны переехать как можно скорее.

— Ричард… — и я повернулась к нему, чтобы узнать, действительно ли он так спокоен и уверен в себе, как это кажется. — Ричард, я должна поговорить с тобой. Не можешь же ты всерьез считать, что мы можем вместе жить в Холле.

Его лицо оставалось безмятежным как у ребенка.

— Почему нет? — спросил он.

Я протянула к нему руки и затем поднесла их к щекам.

— Ричард! — воскликнула я. — Но то, что нам рассказал о наших родителях Джон, все меняет.

— Почему? — непонимающе спросил Ричард.

Я бессильно прислонилась к окну. Мне показалось, что мир вокруг меня сошел внезапно с ума и я должна взять себя в руки, чтобы не быть поглощенной этим безумием.

— Мы же с тобой брат и сестра! — повторять это не было необходимости. Ричард сам прекрасно все знал. — Наша свадьба недействительна. Наше дитя… — Тут я замолкла. Я не могла произнести слово «инцест», думая при этом о моей бедной маленькой крошке, которую поджидает этот безумный мир. — Мы должны будем аннулировать нашу свадьбу точно так, как это намеревались сделать мама и дядя Джон. И нам придется жить раздельно. Я как-нибудь перенесу позор внебрачного зачатия. А ты, по-видимому, будешь жить в Лондоне или где-нибудь еще.

Ричард был безмятежен, как летний небосвод. Он смотрел на меня с сочувствием, таким далеким от моего страдания и боли. Он был так же далек от меня, как бывают далеки звезды.

— О нет, — ласково ответил он. — Ничего подобного не будет.

Я непонимающе уставилась на него и подождала объяснений.

— О нашей свадьбе уже публично объявлено, — объяснил он. — Мы назвали друг друга мужем и женой, я признал своего ребенка. Мы не можем изменить все это.

Мои руки опять потянулись к нему в беспомощном, умоляющем жесте.

— Ричард…

— И мы будем жить здесь. — продолжал он. — А когда будет построен Холл, то переедем туда. Я приму имя Лейси, на которое, как мы знаем теперь, я имею полное право. Мы будем сквайр Ричард Лейси с супругой. — И он улыбнуся мне. — Звучит очень мило.

— Ричард, мы не можем! — я почти кричала. Сумасшествие мира, в котором моя мама была убита, а я зачала ребенка от собственного брата, ускользало от меня, и слова Ричарда звучали почти разумно. — Мы не можем!

Стул Ричарда перестал раскачиваться и твердо встал на четыре ножки. Сам Ричард с любопытством смотрел на меня.

— Мы объявили о нашей свадьбе, ты ожидаешь моего ребенка, — ровно заговорил он. — И мы оба знаем, кто хотел позволить этому свершиться и кто настаивал на свадьбе. Я согласился на это ради тебя. И теперь я не собираюсь все ломать из-за твоего минутного каприза.

Я прижала ладони к вискам. Взгляд Ричарда на происшедшее и мой взгляд различались очень сильно. Мне даже не верилось, что Ричард присутствовал в комнате, когда дядя Джон назвал нас выродками, повторившими чудовищное преступление своих родителей.

— Я не могу допустить такой мысли! — вскричала я в приступе отвращения.

Ричард встал и, подойдя ко мне, отнял мои ладони от лица.

— Успокойся, пожалуйста, — твердо сказал он. — Ты так нервничаешь из-за своего положения. Успокойся и доверься мне. Я знаю, что делаю.

Я не отняла у него руки и молча изучала его лицо.

— У тебя никого нет, кроме меня, Джулия, — продолжал он. — Никого. Не забывай этого, пожалуйста. Ты должна доверять мне. Самой тебе не справиться.

Я шагнула к нему. Мне действительно было очень, очень одиноко. Прижавшись лбом к его плечу, я ощутила теплоту и мягкость его бархатного сюртука после ледяного холода стекла.

— О, Ричард, — обреченно вздохнула я. Его рука гладила мою спину, словно я была раненным насмерть животным.

Все было так, будто в бушующем море спаслись только мы с Ричардом. Единственное, что нам оставалось, это крепко держаться друг за друга и надеяться выплыть.