Каролин Терри - Короли алмазов
Третий день был еще хуже. Начавшийся в шесть часов утра обстрел города продолжался до наступления ночи. Весь день несущие смерть снаряды градом сыпались на город с поразительной интенсивностью. Мэтью сделал несколько вылазок в город, чтобы узнать новости, а Николас ходил в дом за едой. Первое сообщение у было о гибели женщины и маленького ребенка, которые вышли из укрытия, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Обстрел продолжался с неослабевающей силой, разрушая дома и наполняя сердца жаждой мщения. Впервые за все четыре месяца осады в городе замерла деловая жизнь.
В конце этой трагической пятницы по городу распространилась самая худшая новость. Джордж Лабрам был убит снарядом в Гранд-отеле. Мэтью сидел в гостиной, закрыв лицо руками, не обращая внимания на обстрел. У него не укладывалось в голове, что Лабрам погиб; тот, кто построил знаменитого «Длинного Сесила», пал жертвой аналогичной пушки. Действительно, горькая ирония судьбы.
Несмотря на все опасения в субботу утром обстрел не возобновился. В Кимберли перевели дух и приготовились похоронить погибших. В четыре часа дня по-прежнему было тихо, и Лора решила, что можно рискнуть выйти на улицу. У них кончились все припасы.
— Может быть, пойду я? — спросил Николас.
— Спасибо, но будет быстрее и проще, если пойду я сама. Мне придется искать, какие магазины открыты.
— Я пойду с вами, — неожиданно сказал Мэтью. — Николас, ты присмотришь за Мирандой? Мне нужно узнать, как идет подготовка к похоронам Лабрама.
Впервые за многие дни оставшись с ним наедине, Лора почувствовала, как смущение охватывает ее. Он молча шагал рядом с ней, и она отчаянно искала тему для разговора.
— Пушки лорда Метьюена очень слабо слышны на расстоянии. Интересно, они слышат, как буры обстреливают город? — сказала она.
— Конечно. Они точно знают, что происходит здесь, и, конечно, попробуют что-нибудь предпринять, чтобы помочь нам.
— Предположим, — медленно произнесла Лора, — что они еще долго не смогут это сделать? А ведь ситуация у нас критическая, верно? Буры не будут стрелять из своей большой пушки до тех пор, пока не убедятся, что у нас кончились все продукты, и тогда их удары станут последней каплей в море наших страданий. И они продолжат обстрел, чтобы вынудить нас сдаться или захватят город силой?
— Да.
— Предположим, они захватят город силой. Что произойдет?
Мэтью улыбнулся.
— Классическое образование привело к тому, что у вас слишком разыгралось воображение. Вы сразу предоставили себе живописные картины и жуткие сцены последствий падения Трои, мисс Воэн. Маловероятно, что буры будут насиловать и мародерствовать — ну, может быть, ограбят несколько домов. Вы — англичанка, но вы к тому же белая, а буры не причинят вреда белой женщине.
— Однако, они уже убили нескольких своими снарядами.
— Они бы предпочли убить английских солдат.
— Значит Миранда будет в безопасности, если город падет?
— В полной безопасности. Но вы же не предлагаете сдаться, мисс Воэн?
— Сдаться? Никогда! Королевский флаг развевается над Кимберли, и им не удастся втоптать его в грязь!
Они дошли до главной улицы, но Лора с ужасом обнаружила, что центр города почти пуст.
— Я вижу, что все магазины закрыты, — разочарованно произнесла она. — Я надеялась купить хотя бы хлеба. Может быть…
Слова замерли у нее на губах, и они оба застыли на месте, когда хрупкую тишину разорвал грохот выстрела большой пушки. Оказавшись на середине улицы, Лора почувствовала, будто ее ноги вросли в землю, и хотя ей хотелось зарыться в землю, она не могла сдвинуться с места. Зловещее шипение снаряда становилось все громче, и ее пронзило ощущение, что он нацелен прямо в нее.
Вдруг она почувствовала, что ее оторвали от мостовой, перенесли на обочину дороги и бесцеремонно бросили на землю. Раздался треск, похожий на раскат грома, и воздух наполнился дымом и пылью, ядовитым запахом пороха и разлетающимися осколками. Лора не была уверена, отбросило ли ее взрывной волной или ее перенес Мэтью — она только знала, что находится сейчас между жесткой землей и его крепким телом, которым он прикрыл ее от осколков. Она лежала, прижавшись головой к его плечу, и удивлялась, что и в минуту опасности можно быть счастливой. Когда грохот стих, Мэтью немного подвинулся и взглянул ей в лицо. В клубящемся дыму они смотрели друг другу в глаза, и Лора видела только губы Мэтью, к которым ее так безудержно влекло. Когда губы Мэтью прижались к ее губам, они чуть приоткрылись, и язык Мэтью проник внутрь, а его руки крепче сжали ее тело. Казалось, все замерло вокруг, когда они слились в жадном поцелуе, и Лора ощущала в себе лишь одно желание: принадлежать ему душой и телом.
Но он оторвался от нее, вскочил на ноги и помог ей встать.
— Простите меня, — глухо произнес он. Он был потрясен силой своего желания, но Николас сделал ей предложение, а он ни за что не мог причинить боль своему другу.
— За что? — Ее волосы растрепались, и она отбросила прядь, упавшую ей на глаза.
— Мне кажется, среди людей любого социального положения считается непорядочным целовать девушку своего лучшего друга.
— Я, — начала Лора. Тут она увидела какое-то движение на противоположной стороне улицы. — Булочная открыта! — воскликнула она.
Мэтью отряхивал свой костюм с таким смущением, как будто внезапно подумал, что кто-то мог увидеть, как сэр Мэтью Брайт целует гувернантку на пыльной земле главной улицы среди бела дня.
— Вы идете домой, — сказал он. — Слышите, пушка опять стреляет.
— Бессмысленно спасаться от снарядов, чтобы умереть с голоду, — заметила Лора.
Она купила хлеба, и они побежали назад тем же путем, которым пришли, преследуемые грохотом выстрелов. Путь был долгим, но сегодня он казался Лоре бесконечным; ослабевшая из-за плохого питания, она едва поспевала за Мэтью.
— Возьмите хлеб и идите вперед! — попросила она.
— Вы думаете, я оставлю вас здесь одну? — он взял ее за руку и потащил за собой.
Когда они добрались до дома, обстрел прекратился, но едва Лора успела поставить на стол хлеб и чайник жидкого чая, как «Длинный Том» заговорил вновь. Они успели выбежать в сад, когда поблизости раздался взрыв такой силы, что Миранда закричала и зажала уши руками. Она продолжала плакать, когда они уже были в убежище, и не успокоилась даже на руках у Мэтью.
— Моя кукла, — всхлипывала она. — Я оставила ее в доме, она может пострадать.
— Я принесу ее тебе, — пообещал Мэтью.
— Нет, оставайся с ребенком, пойду я. — Николас сделал отверстие в крыше и вылез наверх. — Я скоро вернусь.
