Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 3
— Марк, есть две важные новости, которые я обязана тебе сообщить. Одна радостная, во всяком случае, я надеюсь, что она обрадует тебя. А вторая слишком серьезная…
Она замолчала. Что-то вдруг насторожило ее. Нахмурившись, она взяла одну из ступ Анаксагора и стала рассеянно трогать пальцем ее гладкую поверхность.
— Сейчас мне не следует говорить тебе об этом! — наконец решительным голосом заявила она.
— Ты поступаешь нечестно. Сначала возбудила мой интерес, а теперь отказываешься его удовлетворить, — Марк Юлиан улыбнулся. — Неудовлетворенное любопытство замедляет лечение. По-моему, Анаксагор написал по этому поводу целый трактат.
— Но это может сильно взволновать тебя. Я не знаю…
— Мне даже трудно представить себе, что ты можешь сообщить мне такого страшного… Если только… Может быть ты решила не ехать со мной? Ты это хотела сказать, Ауриана?
— Нет! Всем своим сердцем я хочу отправиться с тобой и собираюсь это сделать! Но ты должен знать… — она замолчала, положила на место каменную ступу и внимательно посмотрела ему в лицо. — Через пять месяцев нас будет трое.
В глазах Марка Юлиана мелькнуло смятение. Он опустил веки и отвернулся.
— Нет границ бесчеловечности судьбы! — послышался его шепот.
Острая тревога заполнила сердце Аурианы.
— Ты не хочешь детей от меня?
— Не будь смешной! Конечно, я хочу, чтобы у нас были дети. Но все эти месяцы ты была одна… Ты билась с Аристосом, а у тебя под сердцем уже был ребенок. Меня даже оторопь берет, когда я подумаю, что могло с тобой случиться! Это ужасно. Ты должна была известить меня об этом.
— Но тогда мне бы пришлось обо всем рассказать Эрато. Да и ты бы обязательно помешал моему поединку с Аристосом.
— Да, уж это точно. Я бы остановил это безумие. Мне следовало быть с тобой, а я…
— Что сделано, то сделано. Все окончилось хорошо. Исполнилась воля богов.
— Ребенок… — задумчиво произнес Марк Юлиан. — Твой, мой… Совершенно новая жизнь… и с ней возникнет тысяча разных проблем, которые нам придется решать вместе…
Он заботливо обнял Ауриану и прижал ее к себе, хотя это стойло ему немалых усилий.
Ауриана почувствовала себя на седьмом небе от счастья.
— Все объясняется достаточно просто, Марк. Горная рысь долго стерегла добычу и наконец дождалась своего. А теперь она собирается залечь в укромное местечко, чтобы ощениться и выкормить выводок. Что еще ожидать от дикой, отсталой женщины?
— Так значит я должен поскорее сделать эту дикую женщину своей женой.
Теперь настала очередь Аурианы испытать неловкость, и Марк Юлиан по ее глазам понял, что его желание не вызвало у нее особого восторга.
— В чем дело на этот раз? — тихо поинтересовался он, нежно улыбаясь.
— Ты подвел меня к ответу на очень щекотливый вопрос, — она слегка отстранилась от Марка и посмотрела ему в глаза. — Я не должна говорить об этом сейчас.
— Но ты же знаешь, что я думаю о наших отношениях.
— Ну ладно. Все равно рано или поздно ты бы узнал, — она посерьезнела. — Я могу ехать с тобой. Я могу жить с тобой в одном доме. Но я не могу быть твоей женой.
— Да, с тобой не соскучишься! Рим кишмя кишит женщинами, которые готовы на любое преступление, лишь бы выйти замуж. Они расставляют сети женихам, предпочитая, разумеется, богатых, и при этом у них нет ни малейшего желания обзаводиться детьми. А наша горная рысь ставит все с ног на голову.
— Тебя это обидело?
— Обидело? Нет, скорее удивило, позабавило и опечалило. Что случилось? Ты имеешь виду то, о чем мы говорили ранее?
— Это и кое-что еще. С тех пор, как мы виделись в последний раз… я узнала, что избрана преемницей нашей главной жрицы и однажды займу ее место. Правда, это случится еще не скоро — наша Веледа полна сил и не собирается покидать этот мир в скором времени. Но те, кому суждено отправлять высшие ритуалы Фрии, не должны связывать себе руки ее высшим даром — земной любовью. Наши боги презирают эту постоянную связь между мужчиной и женщиной. Это все равно, что сковывать их вместе кандалами. А разве ваша Диана думает иначе? Брак — проклятие новых времен, которые принес с собой век железа.
— Та моя часть, которая служит философии, прекрасно понимает тебя. Нет цели выше, чем поиск божественной истины. Но в остальном мне это решительно не нравится. Безбрачие порождает много проблем. Например, с наследованием имущества, с…
— Но это не мешает мне поехать с тобой просто так, как с любимым человеком и остаться с тобой надолго… отлучаясь лишь для участия в наших священный ритуалах.
— Когда я спорю с тобой, мне кажется, что я иду против естественного права человека, нарушаю закон природы. Уговаривать тебя свернуть с твоего пути все равно, что пытаться вырастить дерево на голой скале или скрестить осла с ланью. Мне пришлось в свое время знавать одного человека, философа по имени Изодор, который находился под сильным воздействием Сатурна. Думаю, что он превознес бы тебя как образец человека. Давным-давно в свою предсмертную ночь он просил меня присмотреть за его учениками. Я так и не понял, что он имел в виду, ведь у него не было школы, а его ученики жили в канавах под мостами. Но теперь до меня дошло, что он говорил о тебе.
Ауриана, затаив дыхание, наблюдала за ним задумчивыми, печальными глазами, в которых горел свет убежденности в своей правоте.
— И все-таки я считаю, что наш брак — единственно правильное решение, поскольку здесь затрагиваются интересы третьего человека, нашего ребенка. Будь проклята Немезида — почему в этой жизни все так сложно и запутано, хотя должно быть наоборот?
* * *Через два месяца они отправились на виллу Марка Юлиана на Рейне. Их поезд выглядел внушительно. Нерва послал в помощь Марку Юлиану большой штат помощников, чтобы он мог успешно трудиться на новом месте в качестве министра общественных работ провинции Верхняя Германия. Эти чиновники в свою очередь прихватили домочадцев и слуг.
Сам Марк Юлиан взял с собой всю свою прежнюю челядь — тех, кого удалось разыскать и выкупить у новых владельцев, разумеется. Ауриане казалось, что с ними отправляется целый город. Повозки растянулись по дороге на необозримую длину.
Ауриана возвращалась домой. Несмотря на это у нее было ощущение, что впереди ее ждут многие тайны. Сможет ли она жить в доме, построенном совсем по-другому или будет чувствовать себя как дикая лошадь в загоне? Примут ли хатты, еще не оправившиеся от войны с Домицианом, ее подарки и помощь или будут презирать ее за то, что она живет с одним из ненавистных чужестранцев?
