Кэтлин Вудивисс - Навсегда в твоих объятиях
— Мы сейчас сами завернем тело князя в простыни и спустим вниз. Надо положить его на холод, пока не похороните.
Зинаида стояла у окошка, с нетерпением ожидая возвращения мужа. Час назад в дом Натальи Андреевны явились Григорий и два офицера, которые привезли Тайрону специальное поручение царя арестовать князя Алексея. Тайрон с радостью узнал об этом решении государя, а Зинаиду эта миссия обеспокоила, потому что она не знала, на что способен Алексей, увидев своего заклятого врага. Она не могла забыть, как угрожал князь ее мужу незадолго до того, как Тайрон уехал разыскивать Ладисласа. В своей ненависти к иноземцам Алексей доходил до фанатизма и готов был убить или хотя бы изуродовать ненавистного англичанина. Зинаида не сомневалась, что, покончив с полковником, князь скроется, чтобы избежать наказания. Он был похож на змею в траве, которая отравляет смертельным ядом, а потом ускользает невидимкой, чтобы снова притаиться в ожидании очередной жертвы.
При виде одинокой фигуры всадника, ехавшего на взмыленной лошади по улице, у Зинаиды перехватило дыхание от радости. Она ни с кем не перепутала бы эту гордую, ладную посадку. Муж ехал на своем верном коне, которого забрал у Ладисласа. Она стояла, прижав дрожащие пальцы к улыбающимся губам, и смотрела на него сквозь слезы радости, потому что он был жив и здоров.
Но, увидев, что лицо его странно мрачно, она вдруг почуяла неладное и тут же поняла, что он вернулся гораздо раньше, чем предполагалось. Если бы ему удалось арестовать Алексея, то пришлось бы еще везти его в Кремль.
Сомнения и неуверенность охватили ее. То, что Алексей мог ускользнуть, тревожило сильнее всего. Она словно очнулась от ночного кошмара, но никак не могла отделить сон от яви, а потому не знала, грозит ли ей какая-то опасность. Она лишь надеялась, что не окажется снова в темном, мрачном, ужасном склепе страха, узнав, что Алексей опять на свободе и готов нанести им следующий удар из своего нового убежища.
— Он уже далеко, — прошептала Зинаида, стараясь успокоить себя. — Он не посмеет вернуться. Наверное, ищет какую-нибудь щель, чтобы спрятаться от царя и царевых слуг.
Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Зинаида увидела, что муж ее уже свернул в сторону конюшни. Глупо было изводить себя такими ужасами, даже не зная, что на самом деле произошло. Она так радовалась, оказавшись дома, и верила, что больше Алексею никогда не удастся похитить ее. После этой счастливой ночи, проведенной с мужем, ей казалось, что она парит на мягком облаке, на седьмом небе. Теперь же, охваченная тревогой, она словно спустилась оттуда в преисподнюю.
Зинаида нахмурила брови и тревожно прислушалась. Почему он так медлит? Обычно, вернувшись, домой в такое время, он оставлял лошадь на попечение конюхов. Во всем доме не слышно было никакого движения, стояла мертвая тишина. Наталья, Эли, Дуняша и Софья ушли на ярмарку. Дом был пуст — явно для того, чтобы не стеснять молодых. Даже слуги, которым Наталья строго-настрого наказала исполнять каждое желание Тайрона и Зинаиды, старательно прятались, пока в них не было надобности.
— Зинаида! — Голос, казалось, раздался из самых глубин дома, как будто с другого конца длинного-длинного тоннеля.
— Да? — отозвалась она.
— Иди сюда, любимая.
— Тайрон, это ты? — спросила она, уже направляясь к лестнице, располагавшейся в глубине дома.
Звали ее по-английски, но голос звучал как-то глухо и сдавленно.
— Ты уже идешь, любимая?
— Да, да, иду! Где ты? Я тебя едва слышу. Пожалуйста, отзовись. Тебе плохо? Ты так странно говоришь.
— Скорее!
Сердце ее забилось. Что-то стряслось! Что-то неладно! Но где же он?
— Я спешу, дорогой! Подожди!
— Жду, но ты торопись…
Она уже бежала по лестнице, спускаясь в баню. Когда она, наконец, оказалась внизу, дыхание ее было тяжелым и шумным. Она не ведала, что ждет ее здесь. И вдруг замерла на месте и ошеломленно уставилась перед собой.
Из самой середины бассейна ей улыбался Тайрон. Отбросив в сторону рупор, с помощью которого Наталья частенько призывала слуг, он поманил жену рукой:
— Идите же ко мне, мадам. Сегодня я в прекрасной форме и думаю, нам пора вместе подумать об удовлетворении вашей просьбы.
— Какой просьбы, сэр рыцарь? — спросила Зинаида, снимая платок, покрывавший ее волосы, и развязывая поясок сарафана.
— Я решил, мадам, что мы должны подумать о возможности нашего дальнейшего сближения…
— Правда, сэр? — На ее губах заиграла соблазнительная улыбка. Движением плеч она сбросила сарафан и переступила через него. Поскорее освободившись от рубашки, она хитро спросила: — Но разве можно быть еще ближе?
Тайрон немного задумался и ответил:
— Меня поразила радость Ладисласа, вызванная рождением сына, и я решил, что мы могли бы подтвердить нашу любовь подобным подарком миру.
— Но я едва знаю вас, сэр, — поддразнила Зинаида, распуская тяжелые косы.
— Так идите же, мадам, и я расскажу вам обо всем, что у меня на уме. Вы же видите, я просто сгораю от нетерпения исполнить свой супружеский долг.
Зинаида едва заметно усмехнулась:
— О, это звучит так странно, точно вы соблазняете меня, сэр рыцарь.
— Я предельно честен с вами, мадам. Клянусь.
— В чем именно? В том, что вы говорите, или в том, что собираетесь зачать со мной ребенка?
— И в том, и в другом, мадам! Идите же в мои объятия.
Бросив чулки на лавку, Зинаида спустилась по ступенькам в воду. Она чувствовала на себе его внимательный взгляд и, улыбнувшись, поплыла к нему. Обняв жену, Тайрон посмотрел в ее влюбленные глаза.
— Отныне мне больше не придется беспокоиться о том, что какой-нибудь сумасшедший разбойник или соблазнитель попытаются украсть тебя у меня. Моим страхам положили конец добровольное решение одного изменить свою жизнь и такое же добровольное решение другого покончить с собой. — Воспользовавшись моментом, когда Зинаида испуганно ахнула, Тайрон жадно накрыл ее губы своими. После долгого поцелуя он немного ослабил объятия, а когда она удобно соскользнула ниже, продолжал тихим шепотом, воодушевленный этими чувственными объятиями: — Да, мадам, больше не нужно бояться Алексея или того, что Ладислас забудет о своей любви к Алене и сыну. Царь простил разбойника и отправил охранять границу, так что вряд ли мы его еще увидим. Даже Анна лишилась своего имущества и статуса, на которые, как родственница царя, имела право. Ей велено возвращаться в дом своих родителей, под их опеку и присмотр. Теперь они будут решать ее судьбу. И если она посмеет ослушаться, то царь лично позаботится о наказание. Она поплатилась за свою неразборчивость, а между тем многие бояре говорят, что она, как никто иной, должна была видеть, что за человек Воронской, поскольку тесно общалась с ним.
