Джудит Макнот - Благословение небес

Через пятнадцать минут после того, как кучер герцогини натянул вожжи, останавливая лошадей у входа в Вестминстер, лорд Килтон, по пятам которого следовал Рэмси, подошел к ее карете.

— Что такое… — начал он.

— Помогите нам выйти, — сказала герцогиня. — Я расскажу вам все по дороге. Но сначала скажите мне, как там дела.

— Плохо. Для Кенсингтона — очень плохо. Главный обвинитель сегодня в ударе, как никогда. Ему удалось привести настолько убедительные аргументы, что даже, несмотря на слухи, что леди Торнтон жива, никому и в голову не приходит искать доказательства этого.

Он повернулся, чтобы помочь выйти из кареты Элизабет, которую до сих пор никогда не видел, и начал излагать герцогине тактику обвинения:

— В качестве объяснения слухов о том, что леди Торнтон видели в гостинице и на почтовой станции с молодым мужчиной, обвинение выдвигает версию, что

Кенсингтон нанял молодую пару, чтобы они выдавали себя за его жену и ее предполагаемого любовника, и это звучит весьма правдоподобно, поскольку их видели до того, как ее начали искать, и до того, как ювелир явился в полицию со своим заявлением. И наконец, — закончил лорд Килтон, когда они вошли в холл со сводчатым потолком, — даже слухи, что леди Торнтон жива, обвинители сумели обернуть против него, заявив, что раз она до сих пор не обнаружила себя, значит, серьезно опасается за свою жизнь. Из чего они сделали вывод, что леди Торнтон доподлинно знает, какое безжалостное чудовище ее муж. А если так, то вполне вероятно, что он мог убить ее брата. Обвинение считает, что по делу исчезновения Роберта Камерона достаточно доказательств, чтобы отправить маркиза на виселицу.

— Ну, что касается первой части, то теперь можно не беспокоиться. Вы остановили слушание? — сказала герцогиня.

— Остановил слушание! — воскликнул Килтон. — Моя дорогая герцогиня, для того, чтобы остановить слушание, нужно быть самим Господом Богом или как минимум принцем.

— Им придется разобраться с леди Торнтон, — отрезала герцогиня.

Лорд Килтон резко обернулся, пригвоздив Элизабет взглядом, в то время как на лице его сменялись выражения сначала шока, потом облегчения и затем убийственного презрения. Он отвел от нее взгляд и повернулся к двери, возле которой застыли в карауле гвардейцы.

— Оставайтесь здесь. Я передам адвокату Кенсингтона записку, чтобы он встретился с вами здесь. Не говорите ни одной душе, кто эта женщина, и ждите Петерсона Делхэма. Подозреваю, что он захочет выпустить ее в нужный момент.

Элизабет застыла как камень, ее снова резанул его сверкнувший презрением взгляд, и она поняла его причину: в глазах всех, кто следил за процессом по газетам, Элизабет была либо мертвой, либо неверной женой, которая бросила мужа ради любовника. И поскольку она стояла перед ним во плоти, лорд Килтон, видимо, принял вторую версию. Элизабет знала, что любой мужчина по ту сторону дверей, включая и ее мужа, будет думать про нее то же самое до тех пор, пока она не докажет обратное.

Герцогиня почти ничего не говорила, пока они ехали, и больше слушала объяснения Элизабет, но Элизабет поняла, что старая леди не столько поверила ей сама, сколько хотела, чтобы ей поверили в суде. И то, что ей отказала в доверии герцогиня, поверившая ей тогда, когда не верил почти никто, уязвило Элизабет сильнее, чем презрительный взгляд лорда Килтона.

Через несколько минут лорд Килтон вернулся в холл. — Я видел, как мою записку только что вручили Петерсону Делхэму. Посмотрим, что теперь будет.

— Вы сказали ему, что леди Торнтон здесь?

— Нет, ваша светлость, — ответил он, с трудом сохраняя терпение. — В суде своевременность часто имеет решающее значение.

Элизабет чуть не взвыла, услышав об этой новой задержке. Ян был по другую сторону дверей, и ей хотелось прорваться за них и показаться ему на глаза, хотелось так сильно, что ей пришлось приложить физическое усилие, чтобы устоять на месте. Она сказала себе, что он увидит ее через несколько минут. Всего несколько минут, и она объяснит ему, что тем мужчиной был Роберт, а никакой не любовник. И когда он поймет это, то простит ее за ту боль, что она причинила ему, — может быть, не сразу, но простит. Элизабет было все равно, что подумают о ней все эти лорды, — их осуждение она готова терпеть всю жизнь, только бы ее простил Ян.

Ей показалось, что прошла целая вечность, а не четверть часа, когда двери открылись и в коридор вышел Петерсон Делхэм — адвокат Яна.

— Для чего я вам понадобился, Килтон? Я делаю все возможное, чтобы этот суд не превратился в Варфоломеевскую ночь, а вы вытаскиваете меня посреди допроса самого опасного свидетеля, будь он трижды проклят!

Лорд Килтон бросил настороженный взгляд на группу мужчин, пересекавших холл, и что-то быстро зашептал Делхэму на ухо. Взгляд Делхэма примерз к лицу Элизабет, и одновременно с этим его пальцы, как клещи, сомкнулись на ее запястье, и он поволок ее в направлении закрытых дверей.

— Поговорим на месте, — коротко сказал он. В комнате, куда он провел Элизабет, стояли большой стол и шесть стульев с прямыми спинками. Делхэм прошел прямо к столу и плюхнулся на стул. Уперев лицо в сложенные ладони, он впился в нее острыми, как кинжалы, голубыми глазами. Потом заговорил, бросая в нее каждое слово, будто горсть льда,

— Леди Торнтон, как мило, что вы нашли время нанести нам визит! Не будет ли слишком грубо с моей стороны спросить у вас, где же вы прохлаждались последние шесть недель?

В этот момент Элизабет думала только о том, что если защитник Яна испытывает к ней такую жгучую ненависть, то что же должен чувствовать сам Ян.

— Я… я догадываюсь, что вы думаете, — начала она, стараясь говорить спокойно.

Не скрывая сарказма, он прервал ее:

— О-о, сомневаюсь в этом, мадам. Если бы вы могли это знать, то пришли бы в ужас.

— Я могу все объяснить! — взорвалась Элизабет.

— В самом деле? — издевательски протянул он. — Какая жалость, что вы не попытались это сделать шесть недель назад!

— Я здесь для того, чтобы сделать это сейчас! — вскричала Элизабет, едва владея собой.

— Ну что ж, доставьте себе такое удовольствие, — ядовито произнес он. — Rри сотни человек по ту сторону дверей к вашим услугам.

Элизабет охватила паника, голос ее задрожал, и она сорвалась, дав выход своей ярости.

— Послушайте, сэр, я ехала день и ночь без остановки не для того, чтобы стоять теперь перед вами, пока вы тратите время на пустые оскорбления! Я решила ехать в ту же секунду, как прочитала газету и узнала, что мой муж попал в беду.

Я приехала сюда, чтобы доказать, что я жива и невредима и что мой брат тоже жив!

Как ни странно, адвокат не выразил ни радости, ни облегчения, а только еще больше обозлился.