Зоя. Том первый (СИ) - Приходько Анна
– Коли в Москву, садись, подвезу. Но спать на стоянках в повозке будешь.
Я согласилась. Прилегла и уснула. Когда стало светло, увидела своего провожатого. Это был мужчина с голосом женщины. Он со мной почти не разговаривал, но на каждой остановке приносил мне тарелку супа. Я и выжила только благодаря ему.
Ехали до Москвы несколько дней. А там он высадил меня на вокзале, кивнул и отправился дальше по своим делам. Я осталась одна. Предложить извозчику денег не догадалась. Хорошо, что сберегла, они потом пригодились.
Купила билет на вокзале. Но сейчас не помню куда. Ехала на трёх поездах и попала в Ростов. Тут сняла небольшую каморку у станционного смотрителя. За ребёнка мне отдали так много денег, что я до сих пор их не потратила, хотя живу в Ростове уже три года. Решила не терять времени в новом городе и достаточно быстро устроилась работать на пекарню, там и познакомилась с Николаем. Его отец – главный на этой пекарне. Там я и работаю до сих пор.
После всего случившегося поняла, что жить в заточении губительно для души. У меня словно крылья расправились. Полюбила Николая сначала безответно, а потом и он воспылал чувствами ко мне. Про ребёнка вспоминаю редко.
Душа не болит. Вину свою не чувствую. Я теперь за свободу женского разума, за возможность самой управлять телом. Поэтому веду себя распущенно, чтобы вы заметили, поддержали. Знаю, каждой хочется так выражать свою любовь! И моё дело победит, Зоя!
И ещё забыла сказать тебе, что я не Таисия. Моё настоящее имя Алёна.
И знаешь об этом только ты, Зоя!
Зоя сидела смирно, впитывая и пропуская через себя каждое слово, сказанное Таисией-Тайгой-Алёной.
Таисия продолжала:
– В прошлом году я съездила всё-таки в своё родное село, но никого там не навещала. Оттуда прошлась пешком до той деревни. Двери и окна дома с жёлтыми ставнями были уже заколочены, видимо, та старушка померла. Но я до сих пор не понимаю, где я родила и оставила ребёнка.
Вот такая жизнь у меня, Зоя. Поэтому теперь я борюсь за свободу женщин и за право распоряжаться своим телом самостоятельно. Николай не знает эту историю. Я так хочу за него замуж, но я повенчана! Как-то его родители заметили нас. Запретили со мной встречаться, но он всё равно со мной, понимаешь. Обещает поговорить с ними, но пока не получается.
Мы решили любить друг друга, пока есть возможность, а дальше – как Бог даст. Зоя, если со мной что-нибудь случится, расскажи правду Николаю. Я чувствую, ему будет больно. Но пусть он всё же узнает об этом.
Зою эта история потрясла. Она видела в Таисии уже не ту свободную девушку, которая позволяет себе всё, а взрослую женщину, прожившую нелёгкую жизнь.
– А как же твой ребёнок? – поинтересовалась Зоя. – Ты не будешь его искать?
– Больше не буду. Я не знаю, где его искать. Это моя прошлая жизнь. С Николаем я возродилась заново. Всё остальное мне не забыть, но и возвращать нет смысла.
Подруга помолчала, а потом весело, словно и не было этого разговора, сказала:
– А теперь пойдём покупать платья. Я надеюсь, что выбрала верного человека для своей тайны. Не подведи меня, Зоя.
Зоя медленно собиралась. Ей хотелось поговорить ещё, но по взгляду Таисии поняла, что та больше не готова изливать душу. Свернула платье матери и вручила подруге. Та улыбнулась как-то по-детски, обняла Зою.
Когда выходили из дома, столкнулись с Галиной. Турчанка зло посмотрела на девушек, что-то пробурчала под нос и скрылась из виду.
Выбранные платья Зое не понравились.
Она не стала спорить с Тайгой. Зое казалось, что эти наряды больше похожи на сценические костюмы танцовщиц, но расплатилась. Решила, что после такой исповеди лучше угодить подруге. А потом можно не носить.
Дома девушка примерила наряды ещё раз.
«Эх, за такой верх мачеха меня точно в комнате запрёт. Ладно, попробую очаровать Янека разочек. Уж больно не хочется такой судьбы как у Таисии. А вдруг для меня выбрали старика? Стошнит же от него. А если забеременеть от Янека? Отец тогда точно к испорченной дочери жениха не приведёт. Обмануть? Сказать, что беременна, а Янека не выдавать».
Зоя перебирала разные варианты своей жизни, но всё же самым лучшим пока что был побег. Девушка вовремя спрятала платья. В комнату ворвалась Евдокия Степановна.
– Ты зачем с Галькой повздорила? Ругались так, что подняли на уши весь дом. Вам что, языки негде почесать? Из-за чего поругались-то? – протараторила мачеха.
– Не ругались. Галя просто мне завидует, – ответила Зоя.
– Чему завидовать, дурочка? У Гали есть образование, она будет работать на хорошей должности. А ты? Кто тебя на работу возьмёт?
– Так у меня же скоро будет муж, – съязвила Зоя. – Я буду растить детей, ублажать его. Когда мне ещё работать? Не матроса же нашли вы мне. Судя по тому, как отец всё устроил, то мой муженёк богатенький будет. Ой, начнёт меня по театрам водить, за границу возить.
– Молчи! – крикнула мачеха. – Из меня дуру не нужно делать. Или уже замуж захотелось?
Евдокия Степановна внимательно посмотрела на Зою, но та отвернулась.
«Вот шельма, – подумала Евдокия, – за живое решила меня взять, заграницей дразнит. Да отец только выдаст тебя, мы сразу поедем, а уж твои передвижения муж будет отслеживать. Заграницу нужно ещё заработать. Статус получить. Вот Гришу уже сколько раз отправляли! Как утвердят, так поломка образовывается.
Как будто кто-то специально Гришеньку моего подставляет». Евдокия погрозила невидимому врагу кулаком: «Узнала бы – со свету бы сжила. Ну, ничего, всё впереди. Только бы Зойка не начудила, не принесла бы в подоле позор семье нашей. А то чует моё сердце неладное. Ох, чует. И жалко её, и видеть больше не могу, как она тут расцветает. Быстрее бы весна».
Мачеха ещё долго ворчала, затихла только тогда, когда пришёл отец. Он по-прежнему не разговаривал с дочерью.
На следующий день пришёл Макар с посланием от Янека.
* * *Ночью Зоя спала плохо, всё думала, как поступить и решила, что совет Таисии не так уж и плох. Утром, уверенная в своей красоте и правоте, собралась на встречу. На ней было платье, купленное вчера с Таисией. Довольно откровенное декольте прикрыла на всякий случай шалью. Побоялась внимания со стороны прохожих мужского пола.
Зоя, зная, что мачеха на работе, беспрепятственно вышла из дома.
Чуть раньше Янека подошла к знакомой скамье, присела и стала ждать.
Вскоре появился он.
– Золо́то моё, – крикнул юноша, и Зоя бросилась к нему навстречу.
Опять были жаркие объятия и поцелуи. И снова хотелось стать единым целым с Янеком. С каждым разом это желание всё возрастало. Было трудно дышать, говорить. Поцелуи, поцелуи, поцелуи…
Когда подошли к скамье, Зоя решила, что пора перед Янеком предстать во всей красе.
Она как будто случайно уронила шаль. Не смотря юноше в глаза, присела, чтобы поднять её.
Янек впился взглядом в Зоино декольте. Из груди юноши вырвался какой-то звериный рык. Глаза сузились, побледнел. Взял Зою за руку, потянул ближе к себе и резким движением второй руки ухватился за платье в районе груди, рванул на себя со всей силы. Зоя вскрикнула от боли.
Ткань лифа заскрипела, посыпались маленькие пуговки, и наружу вырвалась девичья грудь. Янек сделал шаг назад. Уставился на Зою. Стал ещё бледнее. Зоя дышала глубоко, боясь пошевелиться. Испуганно смотрела на юношу.
Никогда в жизни мужчина так не созерцал её тело. Оно всегда было чем-то защищено: платьем, сарафаном, шалью, а в зимнее время полушубком. Да, некоторая одежда была вызывающей, но не настолько. Янек глубоко дышал. Зоя залилась краской стыда. По телу побежали мурашки. Стало как-то зябко.
А потом Янек стянул с себя рубаху, приблизился к Зое. Накинул на неё свою одежду.
Янек боролся со своими желаниями как мог. Но в руках себя держал, тяжело дыша застёгивал пуговицы рубахи. Словно нечаянно, а на самом деле специально слегка коснулся обнажённой Зоиной груди.
