Непокорная фрау Мельцер - Якобс Анне

– Твой папа не хочет, чтобы дети мешались среди взрослых, – сказала Серафина с фальшивой улыбкой. – Вы должны вести себя тихо и незаметно.

Серафина была очень худой с очень белой кожей. На щеки она нанесла красную пудру, наверное, думая, что так выглядит красивее. Но из-за очков и острого подбородка была похожа на снежную сову. Она приказала ему оставаться на стуле и отправилась на поиски Додо и Хенни. Но привести Хенни, которая стояла рядом с мамой, у нее не получилось. Виной тому были натянутые отношения Серафины с тетей Китти. Бедняжка Додо, напротив, пристала к дяде Клиппи, и он был не против, чтобы Серафина взяла ее с собой.

– Теперь сядьте рядом. Лео, освободи место для своей сестры, вы вдвоем поместитесь на стуле, ваши попки еще узкие.

Она глупо захихикала. Додо очень разозлилась. Она села на край стула и сморщила нос, как будто простудилась. Пока Серафина махала Ханне бутербродом, Додо шептала брату:

– Какое дело ей до наших попок? Пусть она лучше заботится о своей попке, кляча…

– Если бы у нее она была, – злобно прошипел Лео.

Они оба засмеялись и взялись за руки. Додо понимала шутки, всегда поддерживала брата, была умной и смелой. Без Додо ему чего-то не хватало.

– Возьмите закуски, дети. Вы, наверное, проголодались.

Как великодушно вела себя Серафина, словно это были ее канапе. Лео заметил сочувствующий взгляд Ханны, она улыбнулась ему и опустила поднос так, чтобы он мог лучше видеть начинку. Ханна была милой. Она восхищалась им, потому что он умел играть на фортепиано. Как жаль, что она стала швеей. Почему Серафина не могла шить?

– Спасибо, я не люблю бутерброды, – смущенно отказалась Додо. – Я хочу пить.

Серафина проигнорировала просьбу Додо. Она отослала Ханну и объяснила, что они должны сидеть здесь, потому что приближается показ мод. Все люди сядут, чтобы посмотреть на красивые платья, которые разработала и сшила их мама.

Она пошла за закуской и после присоединилась к бабушке Алисии и госпоже директор Вислер. Посреди пейзажа с русской зимой стояла тетя Китти, окруженная целой толпой людей. Это были ее друзья из художественного союза, некоторых из них Лео видел раньше – два художника и толстяк, который умел играть на скрипке. Они пили шампанское и громко смеялись, вынуждая остальные гостей оборачиваться на них.

– Все эти люди – деловые друзья Пауля, – объясняла тетя Китти, – директора банков, адвокаты, фабриканты, мировые судьи… Не знаю, кто еще. Здесь собрались уважаемые люди Аугсбурга вместе со своими женами и дочерями.

– Посмотри на Хенни, – Додо указала подбородком в нужном направлении. – Она уже съела не меньше десяти канапе. Но только с яйцом и икрой.

Лео прищурился: он мог видеть лучше, сузив глаза. Хенни стояла у двери в швейную комнату и пила из бокала с шампанским, который кто-то почти полным оставил на столе. Если бы ее мама это увидела, то немедленно бы отослала домой. Алкоголь детям строго запрещен.

– Какое дурацкое открытие! – капризничала Додо. – Это скучно. И так громко. У меня уже болят уши.

Лео был того же мнения. Дома он мог бы играть на фортепиано, и никто бы ему не мешал. Он глубоко вздохнул.

– Ну как, вы двое? Скучно? Через минуту будет на что посмотреть, Лео. А потом я покажу тебе новые швейные машинки. С ножным приводом. Это большое событие!

Папа погладил близнецов по голове, ободряюще взглянул на них, а затем вернулся к гостям. Лео слышал, как он говорил с господином Манцингером о рентной марке. Она равнялась одному триллиону бумажных марок.

– Возможно, сейчас ситуация в экономике улучшится и цены будут стабильными.

– О нет, – возразил господин Манцингер. Он не верил в это. – Пока Германия стонет под репарациями, экономика не пойдет в гору. Эта республика недееспособна, все только болтают, и каждые несколько месяцев приходит новое правительство. Нам нужен такой человек, как Бисмарк. Железный канцлер…

– Что такое – железный канцлер? – спросила Додо.

– Наверное что-то вроде оловянного солдатика.

Как же здесь было скучно! Лео попытался расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки. Ему было давно уже тесно в этом костюме, в который его одела мама. Но она сказала: «Только на сегодня. Ради меня».

– Папа покажет тебе новые швейные машинки, – проворчала Додо. – Только тебе. А я тоже хочу на них посмотреть.

Лео презрительно фыркнул. Он был равнодушен к машинам. Да и швейные машинки, в любом случае, были женским делом. Гораздо интереснее было внутреннее устройство фортепиано, которое он видел однажды, когда настройщик снял крышку с передней части инструмента. Там можно было увидеть проволочные струны, натянутые на внутренней стороне металлической рамы. Они были упругими и очень тугими. Когда нажимали на клавишу, по струнам ударял деревянный молоточек, обтянутый войлоком. Фортепиано было сложным инструментом и в то же время похожим на человека. Оно могло быть веселым или грустным; если играть хорошо, то оно радовало, а иногда, когда все получалось, ты, казалось, куда-то летишь. Вальтер говорил, что нечто подобное возможно и со скрипкой. Вообще с любыми музыкальными инструментами. Даже с литаврами. Но Лео не мог в это поверить.

– Почему вы тут сидите? – Рядом с ними вдруг появился Хенни, вся красная, с блестящими глазами.

– Из-за Серафины!

– Она даже не смотрит на вас.

Действительно, Серафина с бокалом с шампанского в руке стояла вдалеке у американских небоскребов и болтала с адвокатом Грюнлингом. При этом она постоянно глупо хихикала.

– Пойдемте, я покажу вам кое-что… – Хенни дернула Додо за платье и начала протискиваться между гостями.

Лео не хотелось идти за Хенни. Наверняка, как всегда, она просто желала придать себе больше значимости. С другой стороны, они оба умирали здесь от скуки. Додо все же пошла за ней, и Лео неохотно поплелся следом.

Хенни осторожно открыла дверь и вошла в швейную комнату. Швейные машинки, о которых говорил папа, стояли у стены, накрытые деревянными чехлами. Рядом с дверью мама повесила два больших зеркала, а под ними стояли маленькие столики со всякими женскими принадлежностями. Расчески для волос, заколки, косметика и так далее. С другой стороны громоздились вешалки с длинными перекладинами, на которых, вероятно, висели мамины модели. Их не было видно, они были прикрыты серым покрывалом.

– Там под ними серебряная птица? – прошептала Хенни.

– Там мамина одежда, дурочка, – шикнула Додо.

– Не лезь туда, нам нельзя!

Хенни уже забралась под покрывало и искала среди платьев свою серебряную птицу. Вешалка начала раскачиваться, теперь она стала похожа на серое чудовище, которое танцует на месте.

– Я нашла, – пропищало чудовище. – Это… это… птица со сверкающими крыльями.

Лео и Додо тоже залезли под покрывало. Им хотелось увидеть птицу и нужно было спасти мамины модели от липких ручек Хенни.

– Где?

– Вон там! Вся серебряная…

Действительно. Крошечные серебряные пластинки были пришиты к голубой переливающейся ткани, изображающей птицу с широко распахнутыми крыльями.

Как раз в тот миг, когда Лео собирался схватить Хенни за руку, чтобы с силой вытащить ее из-под покрывала для одежды, в швейную комнату вошли люди.

– Быстро. По очереди, как я их развесила. Сначала только дневные платья… Ханна, ты передаешь вещи, Герти помогает одеваться, Китти проводит окончательную проверку. Никто не выходит, пока я не скажу.

Это была мама. О, боже, она была очень взволнована. Что они делали? Может быть, это был наконец показ мод, о котором говорила Серафина?

Додо прижалась к серому покрывалу, Хенни присела на корточки, наверное, глупенькая, решила, что ее не заметят, если она станет маленькой. Это не поможет, скоро мама обнаружит их всех троих, и тогда без ругани не обойтись.

Но все обернулось иначе. Кто-то снял серое покрывало с платьев и одним движением бросил его за вешалку. Додо, Хенни и Лео исчезли под ним. Никто их не видел, они были словно под плащом-невидимкой.