Прелестная наездница - Валери Боумен

— Вовсе нет! — возмутилась Тея и сделала такой большой глоток бренди, что поперхнулась, сморщилась и принялась махать ладонью перед лицом.

— Тогда зачем по ночам забираться в мою конюшню?

Ответом было вызывающее молчание.

Эван сидел напротив Теодоры в большом мягком синем кресле и внимательно смотрел на нее, вращая в бокале янтарную жидкость.

Она поежилась под его взглядом и стиснула зубы. Он даже вообразить не мог, насколько ей больно. Эван сожалел, что настолько ее напугал, что она упала, но, честно говоря, это куда лучше, чем если бы старший конюх ее подстрелил. И может, случившееся заставит ее положить конец всем этим ночным выходкам.

— Ты кто? — спросил Эван.

Она сглотнула и опустила голову так низко, что он едва различал очертания ее лица, но не произнесла ни слова. Он окинул взглядом ее фигуру: все черное: бриджи, рубашка, картуз — помятое, но явно слишком чистое для уличного мальчишки.

Эван сделал глоток бренди.

— Тебе все равно придется назвать свое имя, чтобы я мог отправить тебя домой: самостоятельно ведь не доберешься.

Она поерзала на диване и оперлась на руки, словно собиралась встать.

— Не нужен мне доктор: я ухожу.

Она сумела подняться с дивана, встала на здоровую ногу, пару раз даже прыгнула вперед, но едва попыталась опереться на правую, как тут же упала.

Эван метнулся к ней и успел подхватить, прежде чем она рухнула на пол. Осторожно уложив ее обратно на диван, он опять подсунул подушку под сломанную ногу.

— Надеюсь, тебе понятно, что ничего не выйдет. Позволь врачу осмотреть твою ногу. — Эван старательно делал вид, что верит ей. — Кроме того, боюсь, у тебя и выбора-то нет.

— Я здесь не останусь, — буркнула Тея и опять попыталась встать.

Ну все, довольно! Пора прекратить этот фарс, пока она не пострадала еще сильнее. Девчонка упряма как мул, и бодаться с ней он не намерен.

— Мне кажется, у тебя есть куда более насущная проблема, — сказал ей Эван. Она вздернула подбородок, и он смог увидеть, что глаза у нее серые.

— Это какая же?

— Как убедить доктора, что вы мальчишка, леди Теодора.

С этими словами Эван протянул руку и сорвал с ее головы картуз, выпустив на волю темно-каштановую массу волос.

Глава 11

Да как, черт побери, он ее узнал? Тею сначала бросило в жар, потом в холод. Комната начала вращаться. Она сжала то единственное, что держала в руках, — бокал с бренди, поднесла к губам и одним глотком выпила содержимое. Жидкость обожгла рот и глотку, девушка закашлялась и чуть не задохнулась.

В комнате раздался смех виконта Клейтона.

— Это первый разумный поступок нынешней ночью, — произнес Эван, забирая у нее опустевший бокал.

— Чего вы от меня хотите? — спросила нормальным голосом Тея, пытаясь выровнять дыхание. Больше не было смысла изображать уличного мальчишку.

Лорд Клейтон чуть склонил голову, внимательно посмотрел на нее и, сделав глоток бренди, парировал:

— Вот тут вы ошиблись. Вопрос заключается в том, чего от меня хотите вы. Это не я по ночам пробираюсь в вашу конюшню и пытаюсь украсть вашего коня.

— Вам и незачем, — буркнула она. — Вы его уже украли.

— Прошу прощения, — усмехнулся Эван. — Я купил коня на аукционе, и мы оба это знаем. Мне жаль вас разочаровывать…

— А вам не жаль, что из-за вас я сломала ногу? — выпалила Тея.

Его брови взлетели вверх.

— Незачем лазить по ночам по чужим конюшням.

— Я не пыталась его украсть, — повторила Тея.

Лорд Клейтон опять посмотрел на нее.

— И что же вы тогда делали в моей конюшне? Просто любовались?

— Вот именно.

Лорд Клейтон в первый раз в присутствии леди Теодоры не нашелся с ответом, и прошло некоторое время, прежде чем он наконец выдавил:

— Ну нет, вы не можете говорить это всерьез.

— Вы не понимаете! — выпалила Тея. — Алабастер — мой конь! Он принадлежал мне еще жеребенком, а отец его продал.

— Значит, у него были на то причины…

Тея вскинула руку.

— Избавьте меня от своих умозаключений! Вы ничего не знаете!

Вот так ему! Она не намерена ничего объяснять лорду Клейтону. Ему наплевать на ее прошлое, как наплевать на то, что граф продал обеих лошадей, даже не спросив ни Тею, ни ее мать, и уж точно наплевать на то, что она обожает этого коня.

— Вы правы, — согласился лорд Клейтон, — не знаю.

Ну уж нет, ему не удастся вызвать ее на откровения.

— Видите ли, вы не оставили мне выбора. Отказались продать и даже не позволили просто повидать его! Вот мне и пришлось прибегнуть к такому способу.

Клейтон потер подбородок, глядя на нее.

— Это вы назвали его Алабастером?

— Я.

Тея вспомнила тот день, когда только увидела маленького жеребенка. Это было чудо, само совершенство.

— А почему? — спросил Клейтон. — Он же темный как ночь.

Уголок ее рта дернулся в усмешке, она похлопала ресницами.

— Именно поэтому имя ему так подходит. Или ирония ставит вас в тупик, милорд?

Он покачал головой, хохотнув.

— Вам когда-нибудь говорили, что у вас не язык, а осиное жало?

— А вам когда-нибудь говорили, что у вас манеры дикого кабана?

— Нет. Полагаю, мы квиты.

Тея вздернула подбородок.

— Мне бы хотелось вернуться домой, милорд. Там, среди деревьев, привязан мой пони. Если вы окажете мне любезность и отправите за ним лакея, я уеду.

— Вы не сможете ехать со сломанной ногой верхом даже на пони, да я этого и не допущу. Девушке в одиночку в наших краях ночью небезопасно.

— Мне не впервой, — возразила Тея. Как он смеет указывать ей, что делать?

— Препираться не имеет смысла. Вы одеты как мальчишка, лежите на моем диване со сломанной ногой и хотите, чтобы я привел сюда какого-то пони, отправил вас верхом домой и сделал вид, что ничего не случилось?

— Да, — кивнула Тея, — именно этого я и хочу.

— Значит, вы либо перебрали бренди, либо повредились умом.

Она стиснула зубы.

— Ничего подобного!

— Позвольте мне внести ясность, леди Теодора. Несмотря на то что последние несколько недель у меня от вас одни неприятности, я не намерен отпускать вас в ночи одну со сломанной ногой.

Тея лихорадочно соображала, какие есть варианты. Если она останется, то придется признаться доктору Бланшару, кто она такая. И что скажет доктор? А как она сможет объяснить ему свое состояние? Если пойдут слухи, что ее обнаружили в имении лорда Клейтона, одну, да еще одетую как мальчишка, ее репутация будет уничтожена,