Мэйдлин Брент - Тибетское пророчество
– Постой, мальчик. Я хочу с тобой поговорить, – донесся до меня голос.
Послушная Пулки остановилась и повернулась. И я увидела человека на большой черной лошади, который неторопливо приближался ко мне. В то же мгновение я поняла, что передо мной тот самый чужеземный демон, которого увидела прорицательница в монастыре Галдонг. Потрясение было столь велико, будто Пулки сбросила меня на землю. Дыхание у меня перехватило. Какое-то время я различала только черное и белое пятна, но затем в глазах у меня прояснилось.
На нем была очень хорошая белая меховая куртка и бриджи из толстой коричневой ткани, заправленные в высокие кожаные сапоги. На руках – перчатки из коричневой лайки, на голове – шапка из толстого войлока. Обе прикрепленные к седлу сумки были набиты битком, а за спиной у него виднелся большой тюк из парусины, в котором, вероятно, находилась его палатка, спальные принадлежности и все остальное, что могло понадобиться в пути. У правого его бедра была кобура с винтовкой. Приклад у нее был такой же, как у винтовки Сембура, но это оружие было короче почти на три ладони.
Все это я припомнила позднее, но в момент первой встречи с демоном, пришедшим с юга, мое внимание полностью сосредоточилось на его лице. От солнца и ветра оно было гораздо темнее моего. Глаза были голубыми, но цвет их был ярче, чем у глаз Сембура. Над длинным и плотно сжатым ртом торчал такой же тонкий и безобразный нос, как у меня. Смотревшие на меня из-под изогнутых бровей глаза казались столь же холодными и надменными, как глаза снежного барса, и глядели словно издалека.
Он произнес по-"ханглийски", хотя это получалось у него и не так хорошо, как у Сембура и меня:
– Великий Боже, да это девочка. А я думал – мальчик, – а затем медленно спросил на гуркхали: – Ты меня понимаешь?
Сердце мое подпрыгнуло чуть не до горла. Я думала об этом человеке как о чужеземном демоне, потому что так называла его прорицательница, когда мы были у верховного ламы. Но передо мной был не демон, принявший человечье обличье, а просто мужчина. И все-таки вряд ли я была бы столь испугана, даже если бы предо мною предстал настоящий демон в виде огнедышащего дракона.
Однако то был какой-то странный испуг, к которому примешивалось болезненное возбуждение. Ведь, за исключением Сембура, это был первый встреченный мной «хангличанин». В его лице не было ни капельки симпатии ко мне, однако я почувствовала желание протянуть руку и прикоснуться к нему, взять за руку и отвести к нам домой, чтобы там долго-долго разговаривать о том, что происходит в мире, из которого он пришел, о том, что он знал и что было неведомо мне, хотя до той минуты все эти вещи вроде бы особенно не интересовали меня.
С усилием я собралась с мыслями. Этот человек – солдат, он пришел, чтобы захватить Сембура, которого собираются расстрелять или повесить. Он – смертельный враг, его нужно обмануть или послать в ложном направлении, если это мне удастся. Он по-прежнему смотрит на меня сверху вниз и ждет ответа. Трудно поверить, что этот человек – один в чужой стране, настолько уверенным в себе он выглядит. Небрежная надменность была даже в его посадке на лошади.
Я медленно произнесла на гуркхали:
– Я немного знаю этот язык, почтенный господин. Он снял свою шапку, чтобы опустить ее отворот.
– Я ищу одного иностранца, – сказал он. – Белого, вроде меня. Он много лет прожил в Смон Тьанге.
Я с удивлением обнаружила, что незнакомец гораздо моложе, чем мне сначала показалось. Пожалуй, года двадцать два – двадцать три, но уверенности в себе – как у человека лет на десять старше. У него, как и у меня, были черные волосы, их короткие завитки плотно прилегали к голове, что делало его очень похожим на демона огня, который был изображен у входа в маленькое святилище около ворот Намкхары. Не хватало только рогов и двойных клыков.
Он продолжил на гуркхали:
– Я разговаривал со многими людьми, живущими на холмах там, на юге. Они говорят, что такой человек бывал в их деревнях. Раза два-три. У него есть хорошая винтовка, – он дотронулся до своего собственного оружия. Я не смотрела на него и притворилась, что меня больше интересует его лошадь, чем то, что он говорит. В его голосе появились нотки нетерпения: – Они мне сказали, что человек, которого я ищу, живет в Смон Тьанге. Кажется, в городке под названием Намкхара. Ты знаешь такого человека, девочка?
Я равнодушно ответила:
– Один иностранец действительно жил здесь много лет, господин. Большой человек, говорят, что он был солдатом.
– Да, тот, кого я ищу, был солдатом. Как мне его найти?
По-прежнему глядя на лошадь, я ответила:
– Я из Намкхары. Иностранец, про которого вы спрашиваете, раньше жил рядом со мной. Но прошлой зимой он ушел жить в маленькую деревню.
– В какую?
– В Гемдринг, – я показала на тропу, сворачивающую с дороги между Намкхарой и Ямуном, стараясь не показать, как я испугана.
– Откуда ты знаешь, что он по-прежнему там живет?
– Но я же этого не говорила. Не знаю, ведь прошло полгода с тех пор, как я видела его последний раз.
– Как его зовут?
Я притворилась, что раздумываю.
– Его зовут… да, я вспомнила. Его зовут Сембур.
– Сембур?.. – тихо повторил незнакомец. – Сембур? Ах, да! Сембур! – он произнес это в одно слово, так что получилось что-то вроде «Ахрессембур». Ненадолго наступило молчание, затем он сказал: – Посмотри на меня, девочка!
Я с притворной готовностью подчинилась. Мне было нелегко, потому что в то мгновение я была убеждена, что он из тех людей, которые нюхом чуют, когда им врут. Мне казалось, он подозревает, что я лгу, и вот-вот выудит из меня правду – раньше, чем я успею сообразить, что проболталась.
– Ты сказала, что Сембур живет в Гемдринге? – еще раз спросил он.
– Нет, почтенный господин. Я сказала только, что он ушел туда, чтобы жить.
Он кивнул. Я было почувствовала облегчение, но тут же едва не подпрыгнула, когда он внезапно спросил:
– Ты говоришь мне правду, девочка?
Меня начала охватывать паника, и чтобы ее как-то скрыть, моя рука потянулась к его большому черному коню. Только я открыла рот, сознавая, что мой ответ будет звучать весьма неуверенно, как он резко крикнул:
– Убери руку от его морды! Он может ее откусить! Для меня все разом изменилось. Не в силах подавить смех, я решительно положила руку на холодный нос и коня.
– Мы с ним друзья, господин. Он ни за что не причинит мне вреда.
Животное сделало полшага вперед, слегка подталкивая мою руку и заигрывая с ней. Нельзя было не почувствовать, что это сильный и норовистый конь, который может быть очень опасным для всех, кроме хозяина и тех немногих, кто чувствует к нему истинное уважение и любовь. Смеясь, я обратилась к нему на языке Смон Тьанга:
