Елена Езерская - Бедная Настя. Книга 2. Превратности любви
— Это ответ Александра? — Мария заволновалась и чуть не сорвала голос. — Я знала, знала! Дайте мне его, я хочу немедленно его прочитать.
Счастливая Наташа церемонно поднесла принцессе сложенный по длине втрое листок и встала на уважительном отдалении.
Жизнь без любви темнее мрака ночи —Стоял у бездны ада на краю!Но ваши ослепительные очиВолшебно озарили жизнь мою,
— на одном дыхании прочитала Мария. — О, mein herz! Как это романтично! Я должна немедленно написать ему ответ!
Начало переписки было положено, и каждая сторона старалась, как могла. Но при этом все совершенно запуталось. Александр вновь почувствовал вкус к жизни. Он стал чаще наведываться к принцессе — исключительно из желания лишний раз увидеть сияющие глаза Наташи Репниной. А фрейлина улыбалась цесаревичу совсем по иному поводу, она была счастлива видеть исполнение своего плана.
В неведении оставалась и принцесса Мария. Она увлеченно занималась стихосложением трижды на день и черпала вдохновение в ответных виршах Александра. И только мудрый Жуковский с грустью смотрел на нее, чутко подозревая в перемене отношения цесаревича к Марии почти шекспировскую путаницу. Но никто из участников этой сказочной неразберихи не понимал истинного положения вещей, а финал истории был уже не за горами.
Спустя неделю от начала страстной переписки с таинственной незнакомкой, Александр творил очередное послание в рифмах, когда был застигнут за этим занятием Николаем. Цесаревич был настолько упоен своими чувствами, что даже не заметил вошедшего в его кабинет императора.
— И ожила душа моя в надежде,/ Я снова жизнь на свете возымел… Нет… Я снова жить на свете захотел./ Поверь, не ведал я такого прежде. Нет! Белиберда… Поверь, не ведал я такого прежде./ И чувствовать так сильно не умел… Мило, очень даже мило. И чувствовать так сильно не умел… Неплохо, неплохо, — советовался сам с собою Александр, торопясь обмакнуть перо в чернила и записать вдруг удавшиеся ему строки.
— Александр, хочу напомнить Вам, что вот уже неделю Вы избегаете своих прямых обязанностей наследника престола. Завтра состоится заседание Государственного совета, в коем Вы с некоторых пор состоите наблюдателем, если, конечно, Вы еще помните об этом…
— Да, Ваше величество! — Александр подскочил в кресле, как ужаленный, и пребольно ударил коленку о крышку стола.
— Должен Вам сказать, сын мой, что меня очень радует та серьезность, что стала появляться в Вас в последнее время. Вижу, Александр, Вы нашли в себе силы оторваться от сердечных переживаний.
— Я очень стараюсь, — кивнул цесаревич, не уловив в словах отца подвоха.
— Что же, теперь я за Вас абсолютно спокоен, сын мой.
Император выразительно посмотрел на Александра, поспешно прикрывшего рукой свое сочинение, и, выйдя из кабинета наследника, направился в покои государыни.
— Вы сегодня опять не в духе, — отметила Александра. — Случилось что-то важное?
— Важное и требующее немедленного решения. А посему я намерен ускорить приготовления к официальной церемонии бракосочетания нашего сына и наследника с принцессой Марией.
— Но почему? Зачем такая спешка?
— Затем, что я застал сегодня Александра за сочинением каких-то малозначительных рифм, и вид у него при этом был весьма глупый.
— Вы хотите сказать, что наш сын опять влюблен?
— А как еще можно объяснить появление на свет подобных фраз — «Поверь, не ведал я такого прежде, И чувствовать так сильно не умел»?
— И Вам не пришло в голову, что это принцесса Мария так вдохновила его?
— Как раз наоборот, я абсолютно уверен, что предмет его страсти — кто-то из фрейлин. И подозреваю, что произошло это не без Вашего участия!
— Нет-нет, — поспешила объясниться Александра. — Смею Вас заверить, Нике, я здесь ни при чем!
— В самом деле? — Николай пристально посмотрел в глаза жены и почему-то ей поверил. — Тогда тем более обстоятельства требуют Нашего вмешательства. Я прошу Вас объявить принцессе и Александру о семейном ужине, на котором я намерен объявить о своем решении.
— Но наш сын просил не торопить события!
— Не я тороплю события, сударыня, — тоном, не допускающим пререкания, сказал Николай, — обстоятельства вынуждают Нас действовать, ибо, как говорится, промедление смерти подобно!
— О чьей смерти Вы говорите, отец? — на пороге комнаты стоял Александр. Лицо его пылало — ни дать ни взять принц Датский.
— Вы забываетесь, опять входите без доклада, Александр! — повысил голос Николай.
— Это Вы забываетесь, Ваше величество! Это покои императрицы, моей матери. И никто не может указывать мне, как и при каких обстоятельствах Ее навещать.
— И Вы в очередной раз хотите уверить меня, Шарлотта, что сын мой груб с отцом не с Вашего попустительства? — Николай с уничтожающим взглядом обернулся к. Александре.
— Не смейте впутывать матушку в Ваши интриги!
— Что?!
— Сашенька, умоляю, опомнись, не груби императору! — Александра бросилась между отцом и сыном, пытаясь остановить разгорающуюся ссору.
— Вот именно, императору! — вскричал цесаревич. — А я-то по наивности думал, что все это время разговариваю с отцом. Я думал, Вы понимаете меня. Я надеялся, что хотя бы это право, выбрать себе жену, Вы оставите за мною. Я просил Вас, дайте мне время, чтобы привыкнуть к своей новой роли. И что же, Вы снова принуждаете меня?!
— Что же, если Вы все слышали, то думаю, не стоит повторяться. Сегодня мы ужинаем, и завтра на Государственном совете я объявлю о вашем бракосочетании.
— Вы можете делать все, что Вам заблагорассудится, Государь! — поклонился отцу Александр. — Но ужин — это все же лишние траты.
— Хорошо, обойдемся без ужина простым объявлением.
— Вы не поняли, государь. Ужина не будет. И свадьбы тоже не будет. Я прошу Вас тотчас же отправить принцессу Марию домой.
— Саша! — только и могла вымолвить императрица.
— Пусть возвращается в свой мизерный Дармштадт. Она еще молода и составит себе со временем хорошую партию. Я же намерен жениться по любви. И никакая сила на свете не изменит моего решения, — Александр выговорил эти слова быстро, не давая родителям никакой возможности вставить хотя бы слово в свою тираду, и без оглядки выбежал из покоев императрицы.
Глава 3
Судьба любви и будущее государства
— Входите, Егор Францевич, — Александр сдержанно кивнул вошедшему в его кабинет министру, финансов.
