Линда Бартелл - Нежный негодяй
Рука Джульетты с миндалем застыла в воздухе. На память пришли слова Аристо: «Его Превосходительство сегодня вечером нанес визит Антонио Сарцано…» Однако, она не осмелилась спросить мать об этом, опасаясь выдать то, что узнала у Аристо. И потом, зачем бы это ей разговаривать с Аристо так поздно, когда все уже спят?
— Я и не думала, что он действительно ищет жениха, — с сарказмом ответила девушка. И тут же пожалела о сказанном, она знала, что мать — ее самый преданный союзник во всем.
— Perdonami[18], — вздохнула Джульетта и опустила ресницы. Выражение лица не изменилось, но мозг лихорадочно работал. Леон Сарцано был единственным неженатым сыном Сарцано. Светловолосый, высокий и красивый, как Марио ди Корсини, как ее отец, которого она обожала (в ее глазах ни один мужчина не мог сравниться с отцом). Семья Сарцано была богата, и Джульетта часто удивлялась, почему Данте не устроит ее брак с Леоном.
Леон Сарцано был первенцем в семье и вот уже более года вдовцом. Первая жена умерла при родах и оставила ему сына. Леону было всего двадцать семь лет — достаточно молодой, чтобы привлекать женщин. Хотя, как гласили слухи, он все еще оплакивает свою жену, которую очень любил… в наше время такое чувство в браке считается немодным.
— Джетта? Ты слушаешь?
Джульетта отвлеклась от мыслей о Леоне Сарцано и повернулась к матери, надеясь, что Каресса сочтет ее рассеянность следствием болезни и не догадается, что дочь уже строит всевозможные планы в отношении будущего мужа.
— Si, mamina, кто же он? — ее глаза заблестели.
Каресса слегка нахмурила лоб.
— Не мору тебе сказать, пока все не обговорено окончательно, nina.
Джульетта огорченно поджала губы, но опять вспомнила о своей болезни. Да и кто это может быть, подумала она, кроме Леона Сарцано?
— Ты довольна, Джетта?
Джульетта посмотрела на мать и пожала плечами.
— А как же? Мое нынешнее положение унизительно.
Каресса положила руку на плечо дочери.
— Дорогая, отец так любит тебя. Он не хочет расстаться с тобой, отправив в монастырь, не хочет просто отдать тебя за кого-нибудь, даже если это политически выгодно. Ты, конечно, ценишь такое отношение? — ее темные брови изогнулись. — Ты в постели, потому что злишься на Данте?
Чувство вины охватило Джульетту, краска стыда залила лицо. Девушка молчала, как бы признавая свою вину.
Каресса вздохнула и посмотрела в окно, в которое недавно глядела Джульетта, потом опустила взгляд на обручальное кольцо на левой руке, которое Данте надел ей двадцать лет назад.
— Я вышла замуж за Сильвио Роджерио, когда была еще старше, чем ты.
Девушка тут же пожалела о своих словах, такая боль прозвучала в голосе матери.
Как ни любила Каресса Данте, старая рана тупой болью все еще напоминала об убитом муже и потерянном ребенке.
— Прости, мама, я такая невнимательная, — с искренним раскаянием сказала Джульетта и мягко пожала руку матери. — Просто у меня другое положение, верно? Я дочь принца Монтеверди. Мне непристойно так долго быть незамужней.
Их глаза встретились.
— Так оно, наверное, и есть, по крайней мере, так тебе кажется, ведь ты горда, как львица, моя Джульетта. Как твой отец. Но ты должна научиться смирению, по крайней мере, внешнему, как пришлось сделать Данте.
— Но у него была веская причина! Он играл роль, и это помогло ему защитить интересы княжества, — дочь непокорно покачала головой, сама не замечая этого жеста. — Я не играю никакой роли, у меня нет такой далекой цели.
Каресса улыбнулась, увидев, как мило Джульетта надула губки.
— Верно, но твой отец позаботится о тебе, не сомневайся. В течение этого года ты станешь замужней женщиной, nina, и, даст Бог, найдешь удовлетворение, которое ищешь, — она отпустила руку дочери и поднялась.
— Это все, что я пока могу тебе сказать.
Надежда окрылила Джульетту. Глаза ее загорелись, на мгновение девушка позабыла, что ей нездоровится.
— А теперь, — Каресса наклонилась и коснулась губами лба девушки, — у меня много дел. Сегодня вечером у нас будут гости, и я надеюсь, что ты будешь чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы быть с нами.
Мать вопросительно подняла брови, как бы намекая, что у нее есть серьезные сомнения относительно нездоровья Джульетты.
— Съешь сколько сможешь, — добавила она, уходя. — И вздремни. Может быть, ты проснешься достаточно здоровой и придешь позже? — Каресса направилась к двери, бросив любопытный взгляд на Лизу, которая все еще рылась в шкафу.
Когда дверь за ней закрылась, Джульетта прошипела:
— Лиза! Что ты делаешь?!
Девушка вынырнула из шкафа. Она раскраснелась, темные волосы выбились из узла на затылке.
— Я собиралась почистить платье, которое вы надевали прошлым вечером, но вспомнила, что это секрет. Ваша мать была здесь, и я не могла…
— Ладно, — прервала ее Джульетта.
Лиза была не самой сообразительной девушкой в Монтеверди, но ее мать, тоже служанка, очень преданна семье. Лиза, родившаяся вне брака, служила так же добросовестно. Она привязалась к Джульетте, и Каресса даже не думала перевести ее на черную работу. Лиза триумфально подняла скомканное платье.
— А туфли в нижнем ящике я прибрала, Мона Джульетта, — объявила служанка таким тоном, будто выполнила труднейшее поручение.
Джульетта увидела сырой подол и грязные пятна на лифе.
— Можно с ним что-нибудь сделать? — с сомнением поинтересовалась она, пока Лиза поворачивала платье другой стороной.
— Думаю, да. Постараюсь.
— Хорошо, попробуй, но никому не говори… и займись им здесь, а не в прачечной. Принеси горячей воды и посмотрим, но сначала поищи Аристо.
— Нога?
— Да, но никому не говори, слышишь?
Лиза энергично закивала головой, отложила платье и вышла из комнаты. Оставшись одна, Джульетта набросилась на еду.
Интересно, подумала девушка, где карлик, и кто будет вечером на обеде?
К тому времени, когда Аристо вернулся в Кастелло Монтеверди, Джульетта вся извелась.
Вечер приближался, нога по-прежнему болела, где Аристо — неизвестно. Девушка кипела от возмущения. Спросить у матери она никак не могла, Каресса захочет знать, зачем ей нужен Аристо. Джульетте было очень трудно лгать матери. Отцу тоже, но матери — еще труднее. И так уже солгала Карессе один раз.
Наконец, когда стало темнеть, девушка допрыгала до шкафа и уставилась на свои платья, нахмурившись так, что брови цвета мускатного ореха почти сошлись на переносице. Даже если придется прыгать по коридорам до столовой на одной ноге, она наденет лучшее платье и появится за обедом. Или Аристо мог бы отнести ее, мрачно подумала Джульетта, раз уж он не пришел помочь.
