Никола Корник - Шепот скандала

— Ну, — произнесла она с сарказмом в голосе, — если Дэвид был в тот момент на смертном одре, тогда все, что бы он ни сказал, должно быть правдой.

— Возможно, — произнес Алекс. Его губы превратились в узкую полоску. — Дэвид просил меня никогда не доверять вам, леди Джоанна. Он говорил, что вы лживы и любите манипулировать людьми. Скажите, что же вы такого сделали, чтобы вызвать такую ненависть со стороны мужа?

Их глаза встретились, но ни он, ни она не отвели взгляда. Тем не менее Джоанна чувствовала жар во всем теле. Взгляд Алекса сфокусировался на ее лице, прожигая, и она вдруг почувствовала лютую ненависть к нему за то, что он поверил ее вероломному, ни на что не способному мужу и, не задав вопросов, принял его слова за чистую монету. Она хотела все ему объяснить. Желание это было очень сильным, но она понимала, что не может доверять Алексу Гранту, человеку, которого она совсем не знала. «Не доверяй никому» — таков был ее принцип, когда она появилась в Тоне, и она оставалась верной ему все время с того момента, когда еще в самом начале замужества вошла в салон платья мадам Эстель на Бонд-стрит и услышала, как две женщины обсуждают интимные моменты ее жизни в возмутительно мельчайших подробностях. Именно тогда она впервые узнала о неверности мужа. Поэтому она никому не раскрывала своих секретов и, уж конечно, не станет доверять их ближайшему другу, коллеге и соратнику своего покойного мужа.

— Жаль, что вы принимаете на веру, что вина лежит на мне, — с горечью в голосе сказала Джоанна.

В глазах Алекса промелькнуло сомнение. Это была слабая и мимолетная тень сомнения, которая исчезла в мгновение ока. Алекс слегка покачал головой:

— Да, это плохо, леди Джоанна.

Настроение Джоанны резко изменилось. Она не была женой Дэвида в течение пяти долгих лет до его смерти и сама молча справлялась со своим горем. Этот человек теперь пытается заставить ее выставить напоказ то, что она прятала ото всех так долго, подумала Джоанна, тем самым заставляя ее разрушить то, что защищало ее все это время.

— Что ж, лорд Грант, — наконец сказала Джоанна. — Нужно принять решение. Я вам ничего не должна, и, что бы я ни сказала, это не изменит вашего мнения обо мне, поэтому я не стану понапрасну тратить силы и сотрясать воздух. — Она расправила плечи. — Я понимаю, что вы хотите, чтобы я разорвала нашу предполагаемую связь. Позвольте сделать вам одолжение, и тогда у нас не будет необходимости видеться снова.

Джоанна повернулась к ледяной скульптуре и вырвала меч из руки мужчины. Лед треснул, и меч легко выпал. Все гости миссис Каммингс одновременно затаили дыхание. Джо слегка приподняла колено, одним резким ударом разломила меч на две половины и вручила Алексу куски.

— Вот что я думаю об исследователях и их способности любить, — четко произнесла она так, что все без исключения могли слышать ее, и улыбнулась. — Считайте, что вы — свободны, лорд Грант, — ласково добавила она. — Спокойной ночи.

Миссис Лотти Каммингс стояла в столовой одна, созерцая картину того, что осталось после ухода гостей. Свечи были потушены, но в воздухе немного пахло дымом. Первые лучи утренней зари проникали в комнату. Ледяные скульптуры таяли, и с них в огромные стеклянные посудины, расположенные внизу, капала вода. Лотти было грустно, но она никак не могла понять почему.

Вечер имел потрясающий, просто оглушительный успех, и она знала, что о нем будут много и долго говорить. Даже без впечатляющего скандала между леди Джоанной Уэр и ее предполагаемым любовником, лордом Грантом, прием можно было назвать очень веселым и приятным. Еда, как всегда, была изысканной, музыка — само совершенство, а ледяные скульптуры придали общей картине заключительный штрих. Тем не менее Лотти никак не могла понять, почему она чувствует себя так, будто потеряла что-то очень важное. Она задумчиво погружала пальцы в чашку с остатками крема из лепестков роз и потом слизывала его. Ощущение, будто она потеряла тысячу, а нашла пенс, никак не покидало ее. Ее муж Грегори только показался на вечере, но он никогда и не принимал участия в раутах. Они жили каждый сам по себе с самого начала супружества. Она вышла за него замуж из-за денег, а не по большой любви, что само по себе было совсем неплохо, так как он ничего не представлял собой как личность. Нет, действительно, не пренебрежение Грегори было причиной ее грусти. Она и не хотела его внимания. Но ей хотелось, чтобы о ней кто-нибудь заботился, кто-то — более волнующий и мужественный, чем бедняга Грегори.

Жаль, что Алекс Грант решительно отклонил ее предложения вступить с ним в связь, которые она нашептывала ему с таким жаром. Лотти никак не ожидала, что ее могут отвергнуть. Такое случалось с ней крайне редко. Ей хорошо было известно, что об Алексе говорят как о крайне сдержанном и неэмоциональном человеке, но Лотти надеялась, что именно она и будет той самой женщиной, которая растопит его холодность. Она ни на секунду не верила той ерунде, которую болтали о нем в свете, шептались, что он все еще оплакивает свою умершую жену или что-то в этом роде. Лотти видела, как он смотрит на Джоанну, и понимала, что он хочет эту очаровательную вдовушку Дэвида Уэра. Но он зря теряет с ней время, подумала она. Лотти слизнула остатки крема с пальцев. Джоанна была фригидной, лишенной эмоций — Дэвид говорил Лотти об этом однажды, когда они лежали в постели. Нет, правда, было бы гораздо лучше, если бы именно Лотти показала прекрасному лорду Гранту все те штучки, которые она может предложить лихому искателю приключений. Но Алекс пресек все ее заигрывания. Он сделал это очень тактично, крайне учтиво и даже красиво, но это все же был полный отказ, и Лотти чувствовала себя обиженной. Она немедленно послала слугу к Грегори, чтобы тот передал ему, что муж ни при каких условиях не должен финансировать экспедицию в Мексику этого его ветреного кузена Дева. Это была ее маленькая месть, и, сделав это, она почувствовала себя немного лучше…

Звук внезапно захлопнувшейся двери и шагов по мраморным плиткам зала заставил ее резко обернуться. Она думала, что была одна, но теперь ясно видела, как чей-то силуэт заслонил дверной проем.

— Я думала, что вы уже давным-давно ушли, — сказала она, когда Джеймс Девлин вошел в комнату.

Дев покачал головой:

— Ваш муж и я — мы беседовали.

— И что? — Лотти с нетерпением ожидала, что он скажет. Неужели Грегори не внял ее просьбе и дал деньги этому глупому мальчишке? Она была в ярости.

Но Дев только покачал головой:

— Он не станет оказывать мне финансовую поддержку. Говорит, что предприятие уж слишком рискованное.