Наталья Павлищева - Проклятая любовь лорда Байрона. Леди Каролина Лэм

Герцогиня не принимала и была даже рада, что ее беспокойная невестка леди Каролина отменила балы и танцевальные вечера ради Байрона. Однако брата герцогиня Мельбурн, конечно, распорядилась пригласить в малую гостиную.

— Как ты себя чувствуешь, Элизабет?

— Теперь уже хорошо, но несколько дней размышляла о завещании.

— Неужели так плохо? Каро сказала, что ничего страшного, — почти испугался брат.

Элизабет улыбнулась:

— Я шучу, Ральф. Конечно, ничего страшного, просто нездоровилось, а когда заложен нос и постоянно приходится им хлюпать, несколько неловко показываться в таком виде гостям. А завещание составлено давным-давно… Все же мы с тобой немолоды, как бы ни делали вид, что возраст нас не касается. Как Аннабелла? Я слышала, она делает явные успехи в этом сезоне. Август Фостер даже готов отказаться от поста министра, только бы не покидать твою дочь? Она никого не выбрала?

— Я потому и пришел к тебе. Хочу посоветоваться.

— Что-то серьезное? Крошке Аннабелле сделали предложение?

— Нет.

— Собираются делать?

— Наверное, да. Но у нее душа не лежит к Августу Фостеру.

— Зря. Молодой человек неплох, он серьезен, разве что министром будет уж очень далеко. Вы этого боитесь?

У Ральфа Милбэнка мелькнула мысль, что даже его очень умная и сдержанная сестра произносит слишком много слов. Видно, Элизабет и сама поняла это, потому что рассмеялась, извиняясь, коснулась рукава брата, пригласила его в кресло к столу:

— Прости, я слишком много говорю. Хочешь чаю?

— Нет, спасибо. Элизабет, Аннабелла познакомилась с нынешней знаменитостью — Байроном.

Герцогиня Мельбурн кивнула:

— Я знаю, в доме моей дочери. Почему тебя это пугает?

— Понимаешь, Аннабелла никогда не увлекалась тем, чем восхищались остальные, напротив, для нее худшей рекомендацией было всеобщее почитание. А тут…

Глаза герцогини чуть лукаво блеснули:

— Влюблена? Какая прелесть! Ты можешь быть спокоен, Байрон ей не опасен.

— Белл тоже так твердит, но я боюсь этого увлечения. Мало того, что она откажет всем, кто хотел бы просить ее руки, так ведь и уедет в Сихэм в мечтательном состоянии, а это для Аннабеллы вовсе ни к чему.

Элизабет с изумлением смотрела на брата:

— О, в проницательности тебе не откажешь! Никогда бы не подумала, что ты столь хорошо разбираешься в женских душах. Спасибо, Мари, — поблагодарила она служанку, принесшую чай, и знаком показала, что та может удалиться. Ни к чему, чтобы этот разговор кто-то слышал.

— Приходится быть проницательным, имея взрослую дочь.

— Ты можешь не беспокоиться, лорд Байрон не опасен.

— Но о нем говорят такие ужасные вещи…

— Скорее говорит он сам, а другие повторяют. Нет, Ральф, там не столь испорченная душа.

— Вот эту душу Аннабелла и намерена по-христиански перевоспитывать.

— Ого! Это она так сказала?

— Прямо не говорит, но твердит, что лорд Байрон ей пожаловался на свое неприятие света, на скуку и темные стороны своей натуры, которые надо бы исправить. А она у нас, сама знаешь, склонна помогать исправляться.

Некоторое время герцогиня задумчиво смотрела на огонь, держа наполненную чашку, потом, словно очнувшись от каких-то своих мыслей, передала ее брату. Так же задумчиво сэр Милбэнк взял чашку и пригубил, хотя только что говорил о своем нежелании пить чай.

— Хороший чай. Хитрости заварки или поставщики?

— Поставка с цейлонских плантаций. Могу договориться, чтобы привозили и тебе.

— Да, пожалуй. Так ты не считаешь Байрона опасным?

— Он опасен скорее для моей семьи, чем для твоей. У лорда Байрона скандальный и весьма шумный роман с Каролиной.

— Давно?

— Уже два дня.

Милбэнк расхохотался:

— Два — это не роман!

— Ты не знаешь Каролину, к тому же я неверно выразилась, они два дня как любовники, а увлечение началось раньше. Ральф, я прекрасно отношусь к твоей дочери, и своему сыну предпочла бы в супруги Аннабеллу, а не Каролину, но сейчас ты можешь не беспокоиться, несмотря на всю свою необычность, Байрон предпочтет Каролину. Аннабелла окончательно отказала Августу Фостеру?

— Да.

— Основание?

— Не любит, — вздохнул брат.

— Остальных я и сама бы ей не посоветовала. Не беспокойся, пока у Байрона роман с Каро, он твоей дочери не опасен, а Каролина своего не упустит…

— Я не о его увлечениях пекусь, а о ее.

— Влюбленность малышке Аннабелле не повредит, она слишком серьезна и строга, потому молодые люди и побаиваются. Для такой девушки, как твоя дочь, лучше влюбиться в поэта, чем в светского хлыща.

Они еще долго беседовали о детях, герцогиня Элизабет вздыхала, что ее Уильям когда-то выбрал Каролину, а не Аннабеллу.

— Элизабет, да ведь Аннабелла слишком юна для Уильяма.

— Глупости! Вот сейчас ему самое время жениться, пусть бы и сделал это.

— Ты так не любишь свою невестку?

— А как мне ее любить? Леди может иметь сколько угодно любовников при двух условиях: если муж не против и если об этом не злословят. В противном случае мужа объявят рогоносцем, что и случилось с Уильямом.

— Разве он против? Мне показалось, Уильям только посмеивается над вольностями своей супруги.

Герцогиня вздохнула и, немного помолчав, сказала то, чего, видно, вовсе не собиралась говорить:

— А что ему остается делать? Ревновать смешно, приходится делать вид, что он позволяет супруге иметь любовников.

Заметив, насколько коробят такие речи брата, герцогиня усмехнулась:

— Конечно, в Сихэме куда проще и лучше. Ральф, а ведь единственный человек, не считая уплывшего в Америку Августа Фостера, кто смог бы найти прелесть именно в жизни в Сихэме, это Байрон. Я пока мало знакома с ним, но полагаю, поэта должно прельстить спокойствие ваших мест и возможность уединения.

— Байрона? Человека, о котором только и говорят весь сезон? Прельстить уединение и спокойствие? Не думаю.

— Да, он в центре внимания и ревностно следит за тем, чтобы быть таковым, но, думаю, Байрону уже надоело общество и очень хочется вернуться обратно на Восток. А поскольку это невозможно, то скоро захочется в деревню. Вот тогда и придет время Аннабеллы, а не Каро.

— Ты мудрая женщина, Элизабет, я всегда восхищался твоим разумом. Аннабелла умна, но у моей дочери ум холодный, недаром она увлечена математикой, а у тебя более житейский…

— Приземленный, проще говоря?

— Нет, немного не так, у тебя именно мудрость. Я хотел бы, чтобы Аннабелла научилась такой мудрости. Каро не научилась, сразу видно.

— Каро? Ей хватает собственных знаний и умений. Пусть Аннабелла пишет почаще… Скажи, а как миссис Милбэнк? Ты ничего не рассказываешь о жене.