Джорджетт Хейер - Муслин с веточками
– Я могу сказать, что они вам не слишком нравятся, сэр. Они ужасные? Он улыбнулся.
– Нет, не ужасные. Осмелюсь сказать, очень достойные люди, но так случилось, что я с ними не особенно дружен.
– О! Лорд Бранкастер ваш особенный друг, сэр?
– Ну, он значительно старше меня, – с колебанием сказал он. Она переварила это и немного спустя осведомилась:
– Значит, леди Эстер – ваш особенный друг?
– О да! Мы добрые друзья уже много лет. Он был готов к еще более подробным расспросам, но она погрузилась в молчание. Через несколько минут он сказал:
– Я думаю, что должен сказать Бранкастеру и Видморам, и у меня появилась твердая уверенность, Аманда, что вы дочь одних знакомых, у которых я останавливался в Балдоке. Вы собираетесь навестить родственников в… Ондле. Возможно, по той или другой причине я предложил довезти вас до Хантингдона, где эти родственники собирались вас встретить. К несчастью, произошло недоразумение, и экипаж вас там не ждал. Пообещав прибыть сегодня в Бранкастер, что я мог поделать? Конечно, взять вас с собой с намерением отправить вас в Ондль завтра! Как, это подходит под ваше понятие о великолепной истории?
– Это совершенная неправда, – чопорно заявила она.
– Интересно, я почему-то думал, что именно это вам понравится, – пробормотал он. Единственным ответом на эту глупость был пронзительный взгляд. Он сказал через плечо:
– Я надеюсь, ты слышал, Троттон?
– Да, сэр!
– Ну, не вздумай забыть!
– Умоляю, будьте добры сообщить мне, сэр, – сказала Аманда ужасно вежливо, – куда вы намерены отвезти меня завтра?
– Надеюсь, к вашему дедушке!
– Нет! Он пожал плечами.
– Как вам угодно. Заинтригованная, она вопросила:
– Куда тогда?
– Это, дитя мое, вы увидите в свое время.
– По-моему, вы в затруднении, – с вызовом сказала она.
– Нисколько. После этого беседа зачахла. Остаток путешествия Аманда занималась тем, что перебирала в уме различные планы создания неприятностей для сэра Гарета и отвечала на его случайные замечания лишь односложно. Они добрались до Бранкастер Парка, когда начали удлиняться тени. Миновав впечатляющие ворота с привратницкой, проехали некоторое расстояние по аллее, которой позволили выродиться в нечто родственное проселочной дороге. Из-за густо растущих вдоль нее деревьев она была сырой и мрачной, а когда начался парк, на нем тоже лежала безошибочная печать небрежения. Аманда смотрела вокруг с неудовольствием, и когда взгляд ее остановился на квадратном сером особняке, воскликнула:
– О, хотелось бы мне, чтобы вы не привозили меня сюда! Какой уродливый, неприятный дом!
– Если бы я смог придумать для вас какое-нибудь другое место, поверьте, я бы не привез вас сюда, Аманда, – сказал он откровенно. – Не могу представить себе более неудобную ситуацию!
– Ну если вам так кажется, высадите меня сейчас, пока еще есть время, – настаивала она.
– Нет, я решил не позволить вам удрать от меня, – беспечно ответил он. – Я только надеюсь, что мне удастся вызвать к вам некоторое доверие – хотя Бог знает, что подумают слуги о путешествующей молодой леди, все имущество которой вмещается в пару ручных саквояжей. Я надеюсь, по крайней мере, что в доме не окажется полно гостей. Нет, я думаю, этого не будет. Он был прав, хотя его хозяин, который не стеснялся преувеличивать в моменты крайней досады, именно так описывал ситуацию в связи с нежеланным прибытием в этот день Фабиана Тиля. Мистер Тиль был братом его светлости, и если он родился на свет с какой-либо другой целью, кроме приведения в замешательство своей семьи, его светлость пока еще не обнаружил ее. Он был холостяк, с устоявшимися привычками, дорогими склонностями и постоянно пустыми карманами. У него был неустойчивый характер и приятные манеры, поскольку он твердо верил в благожелательность Провидения, и кредиторы, и угроза скандалов были бессильны нарушить его безмятежное спокойствие. Его нисколько не обескураживало, что роль Провидения вначале играл его отец, а позже его старший брат; и сколько бы герцог ни клялся, что спас его в последний раз, он не прилагал ни малейших усилий ни к тому, чтобы задобрить брата, ни к исправлению своего достойного порицания поведения, поскольку знал, что пока герцог разделяет во многом его вкусы, он также имеет сильное предубеждение к открытым скандалам, и на неге всегда можно положиться, каким бы критичным ни было его собственное положение, в спасении человека, носящего его фамилию, от лап судебного пристава. Никогда его светлость не радовался посещениям мистера Тиля; когда этот цветущий и дородный джентльмен свалился на него именно в день, назначенный для прибытия сэра Гарета, он забылся на столько, что заявил в присутствии дворецкого, лакея и камердинера самого мистера Тиля, что нет никакой надобности нести наверх бесчисленные чемоданы, поскольку он не намерен принять своего брат; даже на одну ночь. Мистер Тиль, кроме того, что заботливо осведомился, не мучает ли его светлость подагра, не обратил на это никакого внимания. Он заклинал лакея осторожно обращаться с его несессером и извести, герцога, что держит путь в Лейчестершир. Герцог взирал на него с гневом и недоверием. У мистера Тиля был уютный охотничий домик неподалеку от Мелтон Моубри; но если он намеревался посетить его в середине июля, это могло означат только, что возникли обстоятельства, вынудивши его из предосторожности, если не срочной необходимости, на время покинуть город.
– Что на сей раз? – осведомился он, направляясь в библиотеку. – Не приехал же ты домой ради удовольствия меня увидеть, так что выкладывай. И я тебя честно предупреждаю, Фабиан…
– Нет, нет, видеть тебя для меня вовсе не удовольствие, – заверил его мистер Тиль. – В сущности, если бы я не был на мели, я бы не приехал к тебе, потому что зрелище твоего волнения и раздражения достаточно, чтобы вызвать у человека приступ уныния.
– Когда я видел тебя в последний раз, – с подозрением произнес герцог, – ты заявил мне, что поправил свои дела. Сказал, что тебе повезло в фараон, и был свеж, как никогда.
– К черту, это было месяц назад! – запротестовал мистер Тиль. – Не можешь же ты ожидать, что мне будет везти вечно! Если бы все было по правилам, я уже имел бы возможность купить аббатство. Но не тут-то было! Сначала были скачки в Солсбери… между прочим, старина, ты ставил на Штопор? Мне кажется, я говорил тебе.
– Нет, не ставил, – коротко ответил герцог.
– Это хорошо, – одобрил мистер Тиль. – Проклятую скотину не выставили. Потом был Андовер! Понимаешь, если бы я последовал собственному суждению, Жужжащий Волчок принес бы мне монету, и вполне возможно, меня сегодня здесь бы не было. Однако я позволил Джерри уговорить себя поставить на Веселый Кувшин, и вот я здесь. Я слышал, ты был на июльских скачках в Ньюмаркете, и очень удачно, – добавил он бесстрастно.
