Хизер Гротхаус - Бесстрашная охотница
– Бо! Эра! Спасайтесь!
Беатрикс знала, что не сможет разглядеть кошек в черном дыму, заполнявшем кухню, но надеялась, что они услышат ее крик. Приблизившись к задней двери, она распахнула ее для кошек и в тот же миг почувствовала, как что-то пушистое скользнуло по ее ноге. С облегчением вздохнув, Беатрикс пересекла кухню и вернулась в зал. «Как же случилось, что постоялый двор занялся огнем с такой стремительностью? – спрашивала она себя. – И куда исчез Олдер?»
Внезапно послышался какой-то треск, затем раздался хриплый вопль, похожий на звериный рык.
– Олдер, сюда! – задыхаясь, прокричала Беатрикс. – Олдер, беги сюда!
Она осмотрелась, но разглядеть что-либо сквозь клубы черного дыма было невозможно. И все же она заметила, что парадная дверь распахнута – оттуда пробивался тусклый свет.
Приложив ладони к губам, Беатрикс громко прокричала:
– Мгла, расступись, исчезни с глаз! Дождь, пролейся, прогони напасть!
Душная мгла тотчас расступилась, и перед ней возник белый силуэт на четырех лапах. Но зверь этот был гораздо крупнее, чем Бо или Эра.
Белый Волк с красной каймой вокруг черных глаз и с черной же сажей на шкуре подошел к ней и коснулся мордой ее руки. Затем бросился к дверному проему и исчез.
– Да, я иду! – крикнула Беатрикс и без колебаний последовала за зверем.
* * *Когда Олдер, хромая, вошел в кухню, Левенах уже разложила на кухонном столе снадобья, чтобы залечить его раны. Ее разорванная рубашка и рваные бриджи были прикрыты длинным фартуком, и он видел сейчас лишь ее ноги, обтянутые шерстяными чулками.
Услышав шарканье его сапог, Беатрикс оглянулась, но тут же вернулась к своему занятию, не сказав ни слова.
Теперь она знала, что он, Олдер, – волк. И очень может быть, что те снадобья, которые она приготовила, предназначались вовсе не для того, чтобы залечивать его раны. Возможно, Беатрикс готовилась убить его. Она была сильной и умной. Она была Охотницей, и ей самой природой было предназначено сражаться с кровожадными хищниками, с такими, как он.
Не решаясь к ней приблизиться, Олдер остановился недалеко от порога. Тут Беатрикс взяла какой-то небольшой поднос и понесла его в дальний угол. Затем, присев, оттащила в сторону плетеный коврик, под которым оказался квадратный деревянный люк. Она потянула за металлическое кольцо, и люк открылся. Оглянувшись, Беатрикс внимательно посмотрела на него, и ему показалось, что он заметил в ее взгляде недоверие.
Но уже в следующее мгновение губы ее дрогнули в улыбке, и она сказала:
– Пойдем в подвал, там не так воняет гарью. И там мы будем в безопасности, если вдруг вернутся лимнийцы.
Она стала спускаться вниз, но Олдер по-прежнему стоял у порога.
Да, он по-прежнему медлил, ибо для него настало время сомнений. Левенах задумала с ним расправиться? Ведь теперь она знала, кто он такой, и, следовательно…
Но тут он вспомнил ее лицо, ее требовательную страсть, когда они в зале предавались любви. И что с самого начала знал: их странные отношения с Беатрикс Левенах скорее всего закончатся ее смертью. Но почему же именно она должна умереть, почему не он? Ведь он ни за что не стал бы пить ее кровь – Олдер только сейчас это понял. И понял, что готов поплатиться жизнью за свои грехи.
Сделав глубокий вдох, Олдер решительно пересек кухню и начал спускаться следом за хозяйкой. А потом вдруг услышал ее голос. «Тейне», – сказала Левенах, и тотчас же вспыхнул какой-то странный свет. Преодолевая последние ступени, Олдер спустился вниз и, осмотревшись, понял, что находится не просто в подвале, а в спальне Беатрикс Левенах.
«Выходит, именно здесь она от меня пряталась», – думал Олдер. Он только сейчас узнал о существовании этого убежища. И все то время, что он находился под одной крышей с ней, он считал, что она где-то совсем рядом, что он сможет в любой момент прийти к ней, если захочет. Но она оказалась умнее, чем он думал. Она знала, как защитить себя от него.
Беатрикс подошла к кровати, стоявшей у стены, и опустила поднос на вязаное покрывало. Комната освещалась четырьмя высокими канделябрами, и в каждом из них было по семь тонких желтых свечей. На маленьком же столе у изголовья кровати стоял таз для умывания, на полу лежал яркий ковер, а у самой лестницы висела на крюках какая-то одежда. То есть тут имелось все, что можно увидеть в любой скромной спальне.
«Но ведь это не простая спальня!» – мысленно воскликнул Олдер. Да, он находился в убежище колдуньи Левенах, в ее тайном логове. И при мысли об этом он вдруг почувствовал себя совершенно беззащитным.
Беатрикс взглянула на него и приказала:
– Ложись.
А сама направилась к лестнице, туда, где висела одежда. Сняв с крюка какой-то балахон, она исчезла во тьме под лестницей.
Олдер, прихрамывая, подошел к кровати и лег, стараясь не задеть поднос со снадобьями. Левая нога его словно горела, в ней пульсировала жуткая боль.
Вскоре Беатрикс вышла из каморки под лестницей. Оказалось, что она надела балахон и теперь повязывала поверх него фартук. Приблизившись к кровати и стараясь не смотреть Олдеру в глаза, она проговорила:
– Полагаю, ты знаешь, что с Дунстаном и Фредой.
Крепко ухватившись за штанину Олдера, она надорвала ткань вокруг его раны на ноге. Поморщившись от боли, он кивнул.
– Да, это все проделки Ласло. Я чувствовал зловредную вонь у их дома, когда мы к ним заходили перед Охотой.
Он говорил невнятно и почти не раскрывая рта, так как боялся показывать клыки. Беатрикс плеснула на тряпицу какой-то жидкости из склянки и начала втирать ее в рану над коленом Олдера. Немного помолчав, проговорила:
– Полагаю, он настроен весьма решительно.
– Да, несомненно.
Отложив тряпицу, Беатрикс взяла иглу, в ушко которой была продета толстая нить из сухожилия какого-то животного. Нога у Олдера дернулась в ожидании боли. Нога у него зажила бы и без швов, однако он не стал говорить об этом Левенах. Он готов был терпеть любую боль, лишь бы она еще раз прикоснулась к нему.
– В таком случае он скоро приступит к действиям.
Олдер кивнул и пробурчал:
– А если не приступит, то придется это сделать мне. Беатрикс, солнце садится, и это значит, что наступает канун Дня всех святых.
– Да, я знаю. День поминовения мертвых важен и для ведьм тоже.
Олдер промолчал. Он понял, что она хотела этим сказать.
– Жаль, что тебе приходится терпеть боль, – сказала она вполголоса, не глядя ему в глаза.
Затем, наклонившись, вонзила иглу в его ногу. Нога Олдера дернулась, но сильной боли он не почувствовал. Откашлявшись, он заявил:
– К тому времени, когда снова взойдет солнце, Ласло должен быть уничтожен, а я оказаться как можно дальше от Лимнийского леса. Когда я отправлюсь за ним сегодня ночью, ты не должна идти со мной.