Барбара Картленд - В огне любви
Цыганка подошла и приложила к его лбу ладонь.
— Это потому, что у вас до сих пор горячка, — спокойно констатировала она.
Когда она отводила руку, он заметил, как сверкнул на ее пальце красный камень, вставленный в золотую оправу кольца.
Что-то смутно шевельнулось в его памяти, но он не смог понять что, а в следующую секунду и вовсе перестал об этом думать. Цыганка забрала у него ложку и миску.
— Идем, — просто сказала она. — Вы должны вернуться в кровать. Вам нужно еще отдохнуть.
— Отдохнуть? Это невозможно. Мне нужно... мне нужно идти.
Цыганка ничего не сказала и лишь насмешливо наблюдала, как Чарльз неуверенно поднялся на ноги и сделал несколько шагов в сторону двери. В следующее мгновение он согнулся и медленно повалился на пол.
Дверь распахнулась, пропустив внутрь порыв влажного ветра. Где-то там в ночи, за пеленой дождя, расхохоталась фигура с всклокоченными волосами, увидев, как цыганка тащит лорда Дэлвертона обратно на соломенную постель.
Взволнованный тем, что дочь становится все молчаливее и все бледнее, лорд Шелфорд решил, что ей необходимо больше бывать на свежем воздухе.
Поэтому он обратился к Говарду Дэлвертону за советом, где лучше купить пони, на котором Давина могла бы кататься.
— Мои лошади все слишком большие, и стремена у них высокие, — объяснил лорд Шелфорд.
— У меня есть человек, который поможет вам! — сказал Говард. — Джед Баркер. О лошадях он знает все. Он найдет вам красивого и смирного пони.
На следующий день после грозы Джед и Говард вместе подъехали к Прайори-Парку. Джед вел в поводу белую кобылу, которая смирно следовала за ним, грациозно переступая ногами. Лорд Шелфорд, придя в восторг, тут же позвал дочь.
— Давина, — сказал он. — Я не знаю, что тебя гложет, но прогулка на этой маленькой красавице наверняка поднимет тебе настроение.
Давина, видя, как отец беспокоится о ней, выдавила из себя улыбку.
— Папа, это так мило! Она... она просто очаровательна.
— Почему бы вам не попробовать прокатиться прямо сейчас? — предложил Говард. — Я буду рад сопровождать вас.
— Я не одета для прогулки верхом, — тихо сказала Давина.
— Мистер Дэлвертон подождет в библиотеке, пока ты переоденешься, — вмешался отец. — А его человек может побыть пока здесь с лошадьми.
— Прошу прощения, лорд Шелфорд, — неожиданно заговорил Джед. — Я не слуга.
Повисла неловкая тишина. Затем лорд Шелфорд вежливо поклонился.
— Прошу меня простить, — сказал он. — Конечно же, я буду рад, если вы присоединитесь к нам с мистером Дэлвертоном.
Давина, которой было неловко за отца, решила больше не противиться уговорам и поспешила в свою комнату, где Джесс помогла ей переодеться в костюм для верховой езды.
— А он симпатичный, правда? — сказала Джесс, поправляя вуаль на шляпке Давины.
— Кого ты имеешь в виду? — рассеянно спросила Давина.
— Мистера Говарда, конечно! — воскликнула Джесс.
— А-а, наверное, — сказала Давина.
— Наверное, мисс? Да от нас до самого Лалэма нет ни одной леди, которая не отдала бы свою лучшую шляпку за то, чтобы оказаться сейчас на вашем месте и поехать с ним кататься верхом!
— Ах, если бы это был не он, а... его брат!
— О, он слишком серьезный! — засмеялась Джесс. — Девушки предпочитают тех, кто любит шутить и танцевать.
Серая вуаль на шляпке Давины скрыла от Джесс печальное выражение лица хозяйки.
Когда Давина спустилась, Говард встал с кресла, не в силах скрыть восторг.
— Честное слово, сударыня, вы восхитительно сложены!
Лорд Шелфорд несколько удивился такому откровенному высказыванию, но не мог не признать, что согласен с такой оценкой.
— Она вылитая мать, — сказал он, окидывая Давину ласковым отцовским взглядом.
Джед молча допил виски и вытер рот тыльной стороной ладони.
После ночного проливного дождя воздух был напоен запахом свежих трав, а на живой изгороди все еще поблескивали капли воды.
— Как вы назовете пони, мисс Давина? — спросил Говард, когда они неспешно отправились в путь.
— Я еще не придумала, — ответила Давина. — Она такая... милая. Такая белая.
— Почему бы вам не назвать ее Цыганка? — подал голос Джед, который ехал позади.
Говард смущенно засмеялся.
Давина обернулась на реплику Джеда. Его присутствие несколько тяготило ее, она бы предпочла, чтобы Говард отправил его обратно в Ларк-Хауз. Джед казался ей похожим на зверя, опасного хищного зверя, который прячется в сумраке густого леса.
Ее сбивало с толку то, что она никак не могла понять того, как он к ней относится. В один момент он смотрел на нее почти с презрением, в другой — оценивающе окидывал холодным взглядом. У Давины появилось ощущение, будто он постоянно держит ее на прицеле, как охотник дичь.
Отгоняя от себя эти мрачные мысли, она погладила своего скакуна по белоснежной гриве.
— Наверное, я назову ее Бланш, — решила она.
— Подходящая кличка, — улыбнулся Говард. — У нас когда-то была скаковая лошадь, которую звали Бланш.
— Вы имеете в виду... была у вас с братом? — уточнила Давина.
Говард рассмеялся.
— Я имею в виду у меня с Джедом. Чтобы Чарльз купил скаковую лошадь?! Да он бы скорее купил тяжеловоза. Чарльз думает только о работе.
Давина удивленно подняла брови.
— Но вы же говорили, что он тратит все деньги... на женщин.
— Ах да, — поспешно ответил Говард. — Это после возвращения из Африки. Похоже, его там здорово потрепало. Правда, Джед?
— Так и есть, — сказал Джед, презрительно фыркнув.
Давина повернула голову и с удивлением увидела, что Джед подстегнул свою лошадь и теперь едет справа от нее. Говард ехал слева, и Давина почувствовала себя между ними как в ловушке.
- Я вам больше скажу, — продолжил Джед. — Я слышал, Чарльз даже связался там с дочерью местного атамана разбойников. Если бы он вовремя не сбежал, ему бы перерезали горло от уха до уха, как пить дать.
Давина от ужаса зажмурилась.
— Джед! — воскликнул Говард. — Ты что, не видишь, что твои слова напугали леди? Лучше бы ты съездил к кузнецу и узнал, подковал ли он упряжного.
Джед так глубоко вонзил каблуки сапог в бока своего жеребца, что тот взвился от боли.
— Как прикажете, Дэлвертон! — злобно крикнул он и, рывком развернув лошадь, понесся галопом через поросшую вереском равнину.
— Это что, правда? — упавшим голосом спросила Давина. — Про... Африку?
Говард секунду помолчал.
— Понимаете, мой брат... большая загадка, — наконец сказал он неровным голосом.
«Наверное, это правда, раз он не хочет об этом говорить», — печально подумала Давина.
