Конни Брокуэй - Мой милый враг

Девушка сделала глубокий вдох, вошла в библиотеку и осмотрелась по сторонам. Вот он, в большом кресле с подголовником, повернутом к окну. Темные взъерошенные кудри выдавались над спинкой кресла. Бедняга, должно быть, прибавил еще несколько дюймов к своему и без того слишком длинному телу.

— А, вот и ты, дорогой! — приветствовала она его. — Я вижу, ты уже удобно тут устроился. Превосходно.

Ответа не последовало. Впрочем, Бернард всегда был робок и, судя по всему, собирался с духом, прежде чем с ней поздороваться. Ей вдруг стало его жаль. Мальчик вернула домой лишь для того, чтобы узнать, что его мать уехала, тетка пропадает неизвестно где, и единственной, кто пришел его встретить, оказалась та самая женщина, которой он был увлечен. Лили хорошо помнила свои юношеские увлечения. Порой они ранили, и очень больно.

— Подойди сюда, дружок. — Ее тон источал дружелюбие. — Что скажешь, если мы вместе с тобой совершим небольшой набег на кладовую? Ты, должно быть, проголодался с дороги, а я знаю, где Франциска прячет свои лучшие конфеты с Бон-стрит.

Она терпеливо ждала, однако так и не услышала даже тихого смешка в ответ на свою вымученную шутку.

— Мы как раз обсуждали, что тебе подарить на день рождения. В последнее время этот вопрос занимает все наши вечера. — Лили подошла к нему ближе. — Оловянных солдатиков? Слишком по-детски. Как насчет новой фотокамеры? Или складной удочки? Милл-Хаус может похвастаться ручьем, в котором полно рыбы. — Тут она выложила свой главный козырь:

— Я слышала, что твой кузен Эйвери заядлый рыболов.

Против такого соблазна он не сможет устоять. Всем вокруг было известно, что Бернард почти боготворил Эйвери Торна. И действительно, ей показалось, будто она уловила слабое шевеление со стороны кресла.

— Я знаю, в последнее время мы слишком мало времени проводили вместе, и очень об этом сожалею, — продолжала она мягко. — Но мы быстро сумеем наверстать упущенное. Можно ли найти лучшее место, чтобы оживить старую дружбу, чем живописный берег ручья? Ну, что вы на это скажете, сэр? Идите сюда и дайте вашей тетушке Лил обнять вас покрепче.

Теперь уже движение со стороны кресла нельзя было не заметить. Сильные загорелые руки, на мизинце одной из которых, левой, поблескивал крупный перстень с печаткой, обхватили подлокотники. Высокий человек, мускулистый и широкоплечий, рывком поднялся с кресла и, обернувшись, оказался с ней лицом к лицу.

— Как бы ни была мне приятна мысль об объятиях, — произнес незнакомый мужчина спокойным, чуть язвительным тоном, — боюсь, мне придется довольствоваться кон-конфетами… тетушка Лили.

Лилиан Бид была великолепна.

Потрясение, испытанное им от ее внешности, не только не оставило камня на камне от его былых предубеждений, но буквально лишило его дара речи. Слава Богу, что он заранее придал своему лицу вежливое выражение, прежде чем обернуться и посмотреть на нее. Стоило ему ее увидеть, как он уже не был уверен, сможет ли выдавить хоть одну мало-мальски связную фразу. И вот не прошло и пары минут с момента их первой встречи, а Лили Бид уже удалось взять над ним верх. Но сколь бы прекрасной она ему ни показалась, единственное, что Эйвери усвоил твердо за пять лет их переписки, так это то, что Лили Бид никогда, ни в коем случае не следовало позволять брать над собой верх.

Широкий лоб, небольшой аккуратный подбородок. Темные, с экзотическим разрезом глаза, устремленные на него, были обрамлены такими густыми и длинными ресницами, что они бросали тень на ее нежные щеки. Ее губы были полными, как у египтянок, и такими красными, словно она все время смачивала их крепким хересом. Иссиня-черные волосы, похожие на облачко из тугих завитков, были стянуты на макушке в пучок, что подчеркивало ее длинную стройную шею и делало и без того внушительную фигуру еще выше.

Она великолепна, снова подумал Эйвери. Лили Бид. До чего же несправедлива порой судьба!

Девушка поднесла руку к горлу жестом одновременно обольстительным и обороняющимся, тем самым привлекая его внимание к своей одежде. Она носила то, что со стороны напоминало обычную мужскую льняную рубашку, а также темно-бордовую шерстяную… Боже правый, да ведь она носила штаны! Но несмотря на строгий мужской наряд, а быть может, именно благодаря ему она выглядела так же причудливо и эксцентрично, как одалиска, переодетая во власяницу.

Внезапно Эйвери осознал, что уже целую минуту пялится на нее с самым глупым видом. Разумеется, Лили тоже не теряла времени, присматриваясь к непрошеному гостю, однако выражение ее лица едва ли можно было назвать доброжелательным.

— Вы должны меня извинить, — сказала она наконец. — Я приняла вас за другого.

Безупречно правильный выговор, присущий представителям аристократии, придавал дополнительное очарование ее необычной внешности. Должно быть, он и впрямь сошел с ума. Сначала Лили Бид ошеломила его, теперь — очаровала.

— Я очень рад с вами поз…

— У вас большой багаж? — осведомилась она.

— Нет, не очень.

Он пересек комнату и приблизился к ней. Ее кожа цветом напоминала песок на таитянском побережье, а когда Лили подняла голову, чтобы взглянуть на него, ему в глаза бросился небольшой шрам под одной из ее прямых темных бровей.

— Я хотел сказать, что безмерно счастлив наконец встретиться с вами, мисс Бид. Я очень ценю ваше…

— Полагаю, ни вам, ни мне нет нужды тратить время на светские любезности. Где Бернард?

Стало быть, она еще пытается разыгрывать из себя хозяйку поместья?

— Понятия не имею, — ответил он. — А вы что, его потеряли?

— Я? — Глаза ее округлились от изумления. Они были чрезвычайно выразительными, а их густой темный оттенок наводил на мысль о кофе по-турецки. Внезапно они превратились в щелочки. — Послушайте, сэр. Я не потерплю никакой фамильярности от лица, которому поручено сопровождать Бернарда, и думаю, его наставники в Харроу[5] — тоже. Кто вы, собственно, такой? Тренер футбольной команды?

О Боже! Эта девчонка даже не знает, кто перед ней! У Эйвери возникло ощущение, будто он получил пощечину. Правда, он сам никогда бы не выделил ее из толпы в качестве предполагаемого автора тех хлестких посланий, которые неотступно следовали за ним через четыре континента, однако у него не было другой подсказки, кроме плохо запомнившейся ему карикатуры в газете. А вот Лили не с чем было его сравнить. Его портрет, будь он неладен, висит в галерее на третьем этаже… По крайней мере когда-то там висел.

Забыв о своей решимости сохранять спокойствие и вести себя с ней как можно вежливее, Эйвери широким шагом проследовал мимо нее в коридор. Из-за спины до него доносилось шуршание ее злосчастных штанов.