Ольга Свириденкова - Венец безбрачия
Внезапно Матвей смекнул, в чем дело, и ему захотелось провалиться сквозь землю от неловкости. Ведь Юлия ждет, когда он пригласит ее, а он все никак об этом не догадается! Повернувшись к Юлии, Матвей поклонился ей и с легким смущением произнес:
— Мадемуазель, прошу вас оказать мне честь!
Он ожидал, что она тотчас протянет ему руку, но вместо этого Юлия подняла голову и окинула Матвея долгим, прищуренным взглядом.
— Сожалею, господин Елагин, — промолвила она елейно, — но этот танец уже обещан другому кавалеру.
На мгновение Матвей опешил. Пока он подыскивал подходящие к случаю слова, к Юлии подошел представительный немолодой господин в вишневом фраке, которому она так приветливо заулыбалась, что Матвей опешил еще больше.
— Будьте добры, господин Елагин, подержите мой веер! — попросила Юлия тем же елейным голоском. И прежде чем Матвей опомнился, она вручила ему веер и была такова.
Юлия со своим кавалером вышли на середину зала, и пары тотчас двинулись в танце. Опомнившись, Матвей рассеянно огляделся. И внезапно сделал открытие, от которого к его лицу начала приливать кровь. Оказалось, что в полонезе принимали участие почти все гости за исключением нескольких стариков и старух. Ни одна дама моложе сорока лет и ни один мужчина моложе пятидесяти не остались стоять у стены! Впрочем, кроме самого Матвея у стены вообще никто не стоял, ибо немногочисленные старики и старушки сидели в креслах, с умилением наблюдая за танцующими внучками.
Нахмурив брови, Матвей пристально посмотрел на Юлию. Словно почувствовав этот взгляд, она повернула голову в его сторону, и по ее лицу скользнула едва уловимая усмешка. И тут Матвею, наконец-то, все стало ясно. Гадкая девчонка намеренно подстроила все так, чтобы он оказался в смешном положении.
Да, ситуацию нельзя было назвать иным словом. Вместо того чтобы танцевать с дамой, как все остальные мужчины недряхлого возраста, он в гордом одиночестве подпирал стенку, привлекая к себе любопытные взгляды. Да еще этот проклятый веер в руках! Из-за него Матвей не мог перейти в соседнюю гостиную, где несколько убежденных противников танцев играли в вист: ведь веер надо было вернуть Юлии, когда закончится полонез. «Но зачем она так со мной поступила? — с недоумением подумал Матвей. — Ведь я, кажется, не сделал ей ничего плохого».
И тут на него снизошло очередное озарение, от которого он едва не рассмеялся. В непонятном, на первый взгляд, поведении Юлии не было никаких загадок. Напротив, все объяснялось очень логично и просто: она узнала, что ее хотят за него сосватать, и эта затея пришлась ей не по душе. Проще говоря, Юлия сходу отвергла его кандидатуру как возможного жениха. Не желая открыто противоречить тетушке, она решила делать ему мелкие пакости, чтобы у него пропала охота с ней связываться. Что ж, это было вполне по-женски!
Матвей отыскал глазами Николая, танцующего с Виолеттой. Как он и предполагал, вид у его приятеля был совсем не радостный. Еще бы, ведь вокруг столько хорошеньких женщин, а его приковали к этой несносной особе в чудовищном зеленом тюрбане! В том же, что княгиня Бухвостова была абсолютно несносной, Матвей даже не сомневался: иначе Юлия не стала бы навязывать ее общество Загрядскому.
Расчет Юлии был прост, и Матвею не составило труда разгадать его. Она задалась целью превратить этот бал в сущий кошмар для его друга, надеясь таким образом настроить Николая против себя. Вероятно, плутовка достаточно хорошо изучила мужчин и знала, какое значение они иной раз придают мнению товарищей. Захоти она понравиться Матвею, она бы в лепешку расшиблась, чтобы произвести благоприятное впечатление. Но так как понравиться Матвею не входило в ее намерения, она с таким же усердием старалась произвести на Загрядского неблагоприятное впечатление. «По крайней мере, в наличии ума и сообразительности ей не откажешь, — с усмешкой подумал Матвей. — Но вот по характеру это сущий чертенок, а не благородная девица! Наверное, мне следует радоваться, что она не сочла меня достойным кандидатом в женихи. Иначе… можно угодить в такой переплет, что не приведи Господь!»
Но как же ему теперь вести себя с Юлией? Может, следует напрямик сказать ей, что он разгадал ее игру и он вовсе не собирается навязываться ей в женихи? Пожалуй, он так и сделает, — решил Матвей. В противном случае коварная девчонка будет досаждать ему весь остаток вечера. И не только ему, но и бедному Николаю, который, уж точно, ни в чем перед ней не виноват.
Наконец полонез закончился и Юлия со своим кавалером подошли к Матвею.
— Господин Елагин, позвольте представить вам близкого друга нашей семьи Андрея Евгеньевича Самборского, — с любезной улыбкой сказала Юлия.
— Очень приятно, сударь, — сдержанно поклонился Матвей.
— И мне необычайно приятно, — ответил Самборский. При этом он посмотрел на Матвея таким откровенно оценивающим, ироничным взглядом, что у того руки зачесались врезать ему по физиономии. Проклятье, да за кого они его принимают?!
— Андрей Евгеньевич был другом моего покойного отца, — продолжала Юлия, то ли не замечая побледневшего от ярости лица Матвея, то ли притворяясь, будто не замечает. — А когда папа умер, он стал заботиться обо мне, словно о родной дочери. Ах, если бы вы знали, какой это прекрасный, великодушный человек! — и она одарила Самборского таким нежным, проникновенным взглядом, что вся злость Матвея мгновенно улетучилась и он снова почувствовал желание расхохотаться. Как он не догадался сразу, что эти двое в сговоре?
«Все, приятель, пора кончать эту комедию», — решительно сказал он себе. Издав многозначительное покашливание, Матвей шагнул к Юлии и очень серьезно посмотрел ей в глаза.
— Мадемуазель Прозоровская, — произнес он внушительным, строгим тоном, — сделайте одолжение, позвольте сказать вам пару слов наедине!
Не ожидавшая такого оборота дела Юлия на мгновение растерялась. Рассудив, что этим следует воспользоваться, Матвей хотел взять ее за руку и отвести в сторонку. Однако не успел он шевельнуть и пальцем, как к Юлии подлетел шустрый гвардейский корнет и пригласил на вальс. И проказница упорхнула, даже не подумав извиниться перед Матвеем за прерванный разговор!
Скрипнув зубами от досады, Матвей повернулся в сторону гостиной с карточными столами. И едва не выругался вслух, обнаружив, что проклятый веер по-прежнему у него в руках. Интересно, с закипающей злостью подумал Матвей, он что, теперь до самого конца бала будет ходить с этой штуковиной? В этот момент его взгляд упал на Самборского, который стоял рядом и с ласково-отеческой улыбкой созерцал порхавшую по паркету Юлию. Не раздумывая ни секунды, Матвей шагнул к Самборскому и всунул ему в руку злополучный веер.
