Эйна Ли - Любовные хроники: Флинт Маккензи
Женщина поняла, что их разговор напомнил ему о трагической гибели матери, и подумала о собственной семье. Пока на ее шее висел медальон, она не верила, что потеряла родных навсегда. Сколько времени пройдет, прежде чем их лица начнут меркнуть в ее памяти?
Быть может, она сделала ошибку, отправляясь в поисках новой жизни в эту дикую сторону? Не лучше ли было поселиться на Севере в одном из городов янки, например, Нью-Йорке, Чикаго или Бостоне? В городе, не тронутом ужасами войны. Но тогда бы ей не встретился Флинт Маккензи.
Женское «я» заставило ее улыбнуться. Решение приняла не она. Это судьба привела ее на запад.
Вернулся Флинт и высыпал пригоршню ягод и орехов.
— Все, что сумел отыскать. А стрелять не решился.
— Поставлю на ночь капкан, — сообщила Гарнет и церемонно, на манер официанта, спросила: — Чего желает месье? Жирного кролика? Сочную куропатку? — И, отойдя в сторону, принялась сооружать из палочек западню.
Флинт, скрестив на груди руки, прислонился спиной к дереву. Эта женщина обладала стойким характером и хорошим чувством юмора, разумеется, когда не катилась с обрыва и на нее не нападали индейцы.
— Так чего же все-таки желаете? — улыбнулась она.
— Все, что угодно, но если выбирать, предпочел бы жаркое из говядины — так, как готовила мама. Нашлась бы другая женщина, которая сумела бы в этом с ней сравниться, я бы, пожалуй, на ней женился.
Гарнет про себя отметила, насколько высоко Флинт ценил жаркое из говядины, и принялась внимательно слушать, как он предавался воспоминаниям.
— Мама бросала кусок говядины на чугунную сковороду и ставила на очаг, который отец соорудил в печи. Жарила несколько часов… Потом добавляла картошки, моркови, щепотку трав, кольца лука… и все это тушилось в соусе. К тому времени когда на закате мы приходили домой, весь дом пропитывался пряным ароматом. — Флинт умолк с мечтательным видом.
Не решаясь тревожить его собственными рассуждениями, Гарнет ждала, что ее спутник продолжит рассказ.
Внезапно он запрокинул голову и беззаботно рассмеялся. Схватил орех, расколол рукояткой «кольта» и подал ей.
Женщина мгновение смотрела на него.
— Хорошо, если бы это был персик. Сочный, сладкий, золотистый персик. Дома у окна моей спальни росло персиковое дерево. Весной оно покрывалось маленькими, нежными, сладко пахнущими розовыми цветами. Ночью, лежа в кровати, я вдыхала их аромат. Я очень переживала, когда дерева не стало.
— Как же вы его лишились? Не могли же янки реквизировать дерево.
— Нет. Но они устроили кое-что похуже. Неподалеку шло сражение. Один из снарядов северян пролетел мимо цели, не попав в дом, однако снес всю верхушку дерева. С тех пор оно больше ни разу не цвело.
— Я вас предупреждал, что можно свихнуться, если все время убиваться над своими потерями.
— Нет, приятные воспоминания не причиняют боли. Они вроде вкуса персикового сока, сбегающего на подбородок с губ, или аромата жарящегося в очаге мяса. Ранят горестные воспоминания. Вот об этом лучше не задумываться.
— Что ж, вдовушка Скотт, можете наслаждаться своими приятными воспоминаниями, а я буду переживать свои, горестные. — Флинт откинулся на спину, надвинул на лицо шляпу и закрыл глаза.
— Только не подавись горечью, Флинт, — шепнула Гарнет, но так тихо, чтобы он не услышал. Потом свернулась калачиком и крепко заснула.
Утром Гарнет первым делом поспешила к капкану. На этот раз в ее силки попалась белка.
— На двоих не густо, — пробормотала она. — Но все же лучше, чем ничего.
Она принялась собирать валежник для костра, но тут краем глаза увидела какое-то движение в соседних скалах. Плоская голова, глаза без ресниц — из трещины в камнях выползла гремучая змея. Изжелта-коричневое тело беззвучно упало на землю, в воздухе мелькнул хвост с погремушкой, и рептилия поползла к пойманной белке. Зверек заверещал от страха и забился в силке.
— Не смей! — закричала Гарнет. — Зто наш завтрак, а не твой! — И стала швырять камнями в змею. Испуганная рептилия убралась восвояси.
Женщина развела костер и только поставила на огонь кофейник, как опять уловила движение — на этот раз рядом с Флинтом. Змея устроилась греться на солнце на камне рядом с его головой. Стоило Флинту проснуться и сделать неосторожное движение, и она могла молниеносно напасть. Гарнет побоялась, как в прошлый раз, прогнать ее камнями. Промахнешься, угодишь во Флинта — он резко вскочит и разозлит змею. Хорошо хоть оружие, как обычно, при нем.
Гарнет взяла палку и стала осторожно приближаться.
— Флинт, Флинт, — шептала она, — проснитесь, но только не двигайтесь. У вашей головы на камне змея.
— Слышу. — Он открыл глаза. — Оставайтесь на месте. Что-нибудь придумаю.
Но было поздно. Змея отпрянула и, угрожающе треща, свернулась для рокового броска. Гарнет метнулась вперед, пытаясь отбросить палкой, и в тот же миг вскрикнула — ядовитое жало впилось ей в руку. Флинт вскочил и, не давая рептилии улизнуть, пригвоздил извивающееся тело ножом к земле, размозжил камнем череп и обезглавил змею. И тут же повернулся к Гарнет:
— Укусила?
— Да.
Проводник мгновенно сорвал с себя шейный платок, соорудил из него жгут и перетянул ей руку. Потом осторожно уложил на землю.
— Не двигайтесь. Я мигом.
— Как-нибудь соображу, что после укуса змеи шевелиться не стоит. Забыли, что я южанка? Меня кусали и не такие змеи.
— Неудивительно, — буркнул Флинт и принялся нагревать над огнем лезвие ножа. — Черт возьми, я же вам велел не высовываться. А вы что задумали?
Его слова разозлили Гарнет. В конце концов, это ее укусила змея. И именно в тот миг, когда она спасала его шкуру.
— По-моему, совершенно ясно, что я задумала, — холодно ответила она. — Старалась прогнать змею, чтобы она не умыкнула белку, попавшую в мой капкан.
Подошел с ножом Флинт, взял ее руку и присмотрелся к двум отметинам на мякоти ладони как раз под большим пальцем.
— А теперь, миссис Скотт, поглубже вдохните. Как говорится, мне сейчас несладко, а вам будет и того хлеще.
Гарнет стиснула зубы, чтобы не закричать, когда он делал крестообразный надрез между двумя ранками. Потом наклонился, прижался губами к ее ладони, высосал яд, сплюнул и повторил это несколько раз.
Женщина ойкнула лишь однажды, когда на ранку потекло виски из бутылки. Флинт снял жгут и этим же платком перевязал ей ладонь и запястье.
— Похоже, ехать нам сегодня не придется. Слава Богу, вы избавились от большей части яда и он не будет разгуливать по вашему телу. Но потрясти потрясет. Так что давайте-ка укладываться в постель.
— Я вполне могу держаться в седле, — начала возражать Гарнет, но увидев, как Флинт закружился у нее перед глазами, жалобно попросила: — Мистер Маккензи, будьте любезны, оставайтесь на месте.
