Александра Риплей - Чарлстон
Беженцы гостили в домах по нескольку дней, наслаждаясь видимостью покоя, а затем переходили к другим хозяевам, распространяя панику. Конфедераты, стоявшие в Чарлстоне, пытались ободрить горожан, но они не могли лгать. Военные знали, что вскоре вынуждены будут отступить перед натиском Объединенных Сил. Они советовали жителям Чарлстона присоединиться к беженцам, когда армия покинет город.
Джулия Эшли застала сестру в слезах. На полу спальни громоздились разноцветные груды бальных платьев.
– Ах, Джулия, я не знаю, как быть, – всхлипывала Мэри. – Если я не возьму с собой эти платья, мне нечего будет надеть, когда я перестану носить траур. Но их слишком много. Понадобится много места в поезде, а разрешается брать с собой только два сундука.
– Ты круглая идиотка, Мэри, – простонала Джулия. – Как ты думаешь, куда ты едешь?
– В Колумбию. Все едут в Колумбию. Уже вырыли прах мистера Калхоуна, чтобы перевезти туда, и колокола Святого Михаила тоже отправляют.
– Ты думаешь, Шерман испугается призрака Джона К. Калхоуна?
– Да. Мне так страшно! Его повезут в одном поезде с нами. – Мэри испуганно взглянула на сестру: – Надеюсь, ты не обиделась, Джулия? Я оставила уголок для твоих вещей в сундуке с детской одеждой. Мне это все действительно необходимо. А ты всегда так мало заботилась об одежде…
Джулия покачала головой:
– Это не имеет значения. Я не так глупа, чтобы ехать в Колумбию. Шерман направится прямо туда, продвигаясь на север. Я еду в Барони. Я не позволю этим негодяям сжечь мой дом и напугать моих людей.
– Джулия, ты сошла с ума! Ты не сможешь ничего сделать.
– Не говори это мне, Мэри Эшли. Я это сделаю. И тебе следует поторопиться, чтобы отправиться вместе со мной, если ты не хочешь остаться здесь. Все чарлстонские простофили сбиваются в стаю, как домашние утки, чтобы отправиться в Колумбию.
– Ты считаешь себя умнее всех. Я уже отправила телеграмму кузине Эвламии Пинкни, что мы прибываем. У нее в доме достаточно места, нам там не будет тесно.
Джулия вздохнула:
– Тебя не убедишь, Мэри. Не стоит и пытаться. Если в тебе есть хоть крупица здравого смысла, лучше возьми с собой съестные припасы. Не будете же вы в поезде питаться чехлами для корсетов.
Втайне она была рада, что Мэри уезжает. Джулия не знала, что ждет ее на плантациях, и истеричная Мэри могла стать для нее обузой.
Мэри Трэдд, Стюарт, Лиззи, ее нянька Джорджина, Софи, горничная Мэри, и три сундука с вещами погрузили в сбившийся с расписания поезд, который должен был отправиться на следующий день. Как только они уехали, Джулия принялась отбирать все ценное, что она могла взять с собой в Барони. Дом на Шарлотт-стрит, полагала она, наверняка будет разграблен. В отличие от Мэри, она знала о телеграмме Шермана Линкольну. Саванне было предназначено стать рождественским подарком президенту, а улицы Чарлстона генерал обещал усеять солью, превратив город в современный Карфаген. С нею, конечно, будут люди, постоянно живущие на плантациях, но она обещала отправить лодку за всеми слугами, и ее, и Мэри, которые захотят уехать из города. Прибыв на плантацию, она не удивилась малолюдью. Лихорадка свободы заразила и Чарлстон. Многие чернокожие с таким нетерпением дожидались войск Шермана, как если бы то были сонмы ангелов. В конце января Джулия обосновалась в деревне, ожидая грядущих событий и строя планы. Она была Эшли – но смутит ли это противника? Однако Джулия сохраняла гордый, бесстрашный вид, и никто не догадывался о ее сомнениях.
6
Если бы Джулия Эшли видела, что творится в Чарлстоне, она возблагодарила бы Бога за то, что не осталась там. 18 февраля… Союзная армия вошла в город с юга, после того как армия конфедератов покинула его, отступая на север. Главные силы Шермана преследовали конфедератов, поражая во всех направлениях – от центра штата до Колумбии. Шерман обещал отомстить заносчивому Чарлстону, развязавшему войну, и месть была осуществлена. Шерман послал громил и бездельников Килпатрика жечь плантации вокруг Чарлстона; белое население было устрашено продвигавшимися впереди войск вышколенными отрядами чернокожих, одетых в великолепные мундиры. Знаменитый негритянский 54-й Массачусетский полк грозно промаршировал по Митинг-стрит под шелковым знаменем, на котором было начертано «Свобода», с песней «Тело Джона Брауна». На окраинных улицах песня заглушалась хрустом стекла, которое давили солдатские башмаки. Но солдаты улыбались, радуясь свободе. Их окружали толпы танцующих, смеющихся негров – еще утром они были рабами.
По окончании марша офицеры, которые все были белыми, приказывали солдатам исполнить новое поручение. Солдаты заходили в жилые дома, конторы, лавки, склады. Всем встречавшимся на их пути чернокожим они сообщали радостную весть. Люди обнимались от счастья. Все огнестрельное оружие конфисковывалось, покинутая собственность изымалась. Люси Энсон со страхом наблюдала из окна комнаты мужа, как отряд чернокожих вошел в дом Джулии. Из семьи Энсонов никто не эвакуировался. Эндрю нельзя было перевозить, и Эмма никому из родных не позволила его покинуть. Лавиния пряталась на чердаке за огромным старым шкафом; чтобы заглушить всхлипывания, от которых она не могла удержаться, девушка заткнула себе рот поясом старой шелковой юбки. Эндрю усыпили, подлив в бокал виски настойку опия. Эмма опасалась, что сын подвергнет их всех опасности, пытаясь защитить дом и семью. Миссис Энсон и Люси, не прибегая к словам, поддерживали друг друга, стоя у кровати Эндрю.
Шум снаружи привлек внимание Люси. Молодая женщина подошла к окну. Во все глаза она смотрела на процессию солдат, выносящих серебро, зеркала и бочонки с вином из дома Джулии. Их остановил крепко сбитый офицер в эполетах, прискакавший верхом на крупном гнедом мерине. Люси не слышала, что он сказал, но их муравьиное движение потекло в обратную сторону. Теперь одетые в голубые мундиры негры тащили в дом все, что только что оттуда вынесли.
– Мисс Эмма, – прошептала Люси, – они не грабят. Приехал белый генерал, он велел им остановиться. Может быть, он прикажет не трогать нас? Мисс Эмма, я спущусь и поговорю с ним.
– Ты не должна говорить с янки, пусть это будет даже сам генерал, – отрезала свекровь.
– Но это спасет нас. Сейчас они придут к нам, увидят Эндрю, и, если генерал уедет, кто знает, что произойдет?
Миссис Энсон тяжелой поступью приблизилась к окну. Она не стала перегибаться через подоконник, только чуть выставила вперед свой внушительный нос. И вдруг она засмеялась – впервые с того дня, как с Эндрю случилось несчастье.
– Благодарение Господу, это Дэн Сиклз. Мы с ним каждое лето виделись в Саратоге. Да что говорить, мы выросли вместе. Он очень переживал, когда состоялась моя помолвка с отцом Эндрю. Теперь все будет в порядке. – Слезы облегчения потекли по ее лицу; она почти выбежала из комнаты.
