Ханна Хауэлл - Любовь-волшебница
Софи проворчала что-то в знак согласия. Она не отходила от окна, внимательно следя за суетой во дворе. За три дня, что леди Маргарет пробыла в замке Нохдаэд, она только и делала, что плакала, падала в обморок или съеживалась от страха. Софи пыталась поговорить с девушкой, успокоить ее, но ничего не помогало. Иногда она задавалась вопросом, что заставляет ее помогать этой трусихе. Ведь она скоро принесет брачный обет мужчине, которого Софи так отчаянно желала сама. Но могла ли она просто смотреть, как та предается жалости к себе и малодушному страху? И без того воздух Нохдаэда был пропитан мрачными, тяжелыми предчувствиями, а тут еще леди Маргарет, проливающая ведра слез. Но сегодня утром Софи наконец поняла, что этой девушке помогать бесполезно.
— Я пыталась дать ей один из моих амулетов, — подала голос Нелла, — но она разрыдалась и начала креститься.
— Да, действительно. Несмотря на уговоры всех в Нохдаэде и наши тоже, леди Маргарет убеждена, что мы ведьмы.
— Вот идиотка. — Нелла нахмурилась, отложила шитье и, подойдя к окну, встала рядом с Софи. — Что там происходит?
— Лэрд уезжает на войну. Нужно наказать мародеров, которые разбойничают во владениях сэра Питера. Свадебный подарок, полагаю.
— Как печально, миледи, — тихо сказала Нелла.
— И мне грустно, Нелла. — Софи вздохнула. — Мой гнев как-то прошел, да несчастья не оставляют. Я пришла к выводу — Алпин решил, что делает все это для моего же блага.
— Разбитое сердце — благо для вас?
— Так думает Алпин Решил, что я легче перенесу это сейчас, чем потом, если вздумаю остаться и увижу, как проклятие пожирает его душу.
— Может, он и прав, — шепнула Нелла.
— Нет. Кажется, я наконец придумала, как справиться с проклятием. Алпина спасут не амулеты, рябиновые ветки или целебные отвары. В лучшем случае они замедлят превращение человека в зверя.
— Тогда что же его спасет, миледи?
— Я. — Софи улыбнулась изумленной Нелле. — Да, я. Я сама ключ от дверей темницы, которую возвела Рона.
— Не понимаю.
— Слова Роны были: «Так тому быть, пока не найдется тот, кто сумеет выйти из мрака гордыни, презреть богатство и поступить так, как велит сердце. А до тех пор — пусть будет как сказано». До тех пор пока один из Маккорди не женится на одной из Голтов, Нелла. Пока один из Маккорди не предпочтет богатству любовь. — Софи пожала плечами. — Не обязательно, чтобы это была я, но, чувствую, выпало именно мне. Не сомневаюсь, что нравлюсь Алпину. Но он отворачивается от меня, чтобы уйти к леди Маргарет, которая принесет ему земли и богатства. Пусть он делает это из благородных побуждений, все равно это неправильный выбор. Снова! История Кьяра и Роны повторяется. Боюсь, если Алпин женится на Маргарет, проклятие так и не будет уничтожено.
— Тогда вам нужно ему сказать. К тому же у вас самой есть и земли, и деньги, если они ему так нужны.
Софи покачала головой:
— Он меня не послушает. Алпин не верит, что всему виной проклятие, хотя, думаю, в глубине сердца подозревает правду. Он не позволит мне проникнуть туда, где начинается его личный ад, чтобы разделить с ним беду. Я могу сказать ему, что богата, чтобы он выбрал меня. Но будет ли тогда его решение выбором сердца, и тогда проклятие утратит силу, или снова деньги и земли решат все? Я не могу рисковать, потому что искренне верю — он должен выбирать между любовью и богатством. Отказаться от одного, чтобы получить другое.
— Разумно, но как проклятие поймет, в чем разница? У него ведь нет ни мыслей, ни чувств.
— Что-то поддерживает его жизнь, год за годом. Каждый новый Маккорди живет, производит на свет наследника, и проклятие передается следующему поколению. Какая-то сила убивает любовь в сердце мужчины, которого полюбит следующая Голт. Не понимаю как, но проклятие поддерживает свою жизнь и будет жить, пока не исполнится требование Роны.
— И что вы можете сделать?
— Ну, у меня чуть больше недели на то, чтобы заставить Алпина полюбить меня так, чтобы навсегда оставить в замке.
— Понятно. А если он уже вас любит и по этой причине гонит от себя?
— Да, положение трудное. Очень запутанный узел, так просто не развяжешь.
Нелла посмотрела вниз, во двор:
— Что это за странная повозка? Знаете, это похоже на гроб на колесах.
Воображение тут же нарисовало пугающую картину. Софи обхватила себя руками.
— Это убежище для бедняги Алпина на тот случай, если он не успеет разыскать и уничтожить врага до рассвета. Ящик из железа, и на дне есть отверстия, чтобы пропускали воздух и немного света, но не солнечные лучи. Ему уже недостаточно плотного плаща, если приходится покидать домашний сумрак.
— Странно, отчего никому из лэрдов не пришло в голову просто выйти летом на солнце и покончить с жизнью? Это бы их освободило.
— Думаю, проклятие не позволяет им этого делать. Ему нужен наследник. Капелька надежды, инстинкт самосохранения — и бедняга живет, чтобы выполнить предначертание своей злосчастной судьбы. Рона отлично расставила ловушку. Она и впрямь была могущественной ведьмой.
— Ваше волшебство тоже сильное, миледи, но оно приносит добро и счастье. Вам только нужно поверить в него.
— Думаю, гораздо важнее, чтобы в него поверил Алпин. Слишком охотно сдается он на милость своей печальной участи, Нелла, слишком глубока в нем уверенность, что выхода нет. И я действительно опасаюсь, что это приговор всем нам.
— Она смотрит на вас, — сказал Эрик, когда Алпин вскочил на лошадь. — Наверное, больше не злится.
Алпин кинул взгляд наверх, туда, где в окне спальни маячило лицо Софи.
— Значит, придется придумать, как разозлить ее снова.
Эрик тихо выругался.
— Алпин, эта красотка вас любит. Почему бы вам…
— Нет, — отрезал Алпин, сердито глядя на Эрика. — Прекрати размахивать запретным плодом под самым моим носом. Взгляни-ка. — Мимо проезжал железный ящик. — Мне приходится возить с собой собственный гроб. Это скала, под которую я заползаю, когда встает солнце, а я все еще под открытым небом. Сейчас я еду убивать людей, потому что так хочет отец моей невесты. И мы оба знаем, какую радость доставит мне эта бойня, — добавил он холодно. — Запахи крови, ужаса и смерти будят во мне зверя. Смерть пахнет для меня как сладчайший из цветов. Мне потребуется сжать волю в кулак, чтобы не наброситься на врагов, будто я демон, которым меня все считают.
Алпин пристально взглянул на слугу.
— Я слышу, Эрик, как бьется твое сердце, — продолжал Алпин. — Слышу, как кровь бежит по жилам. — Кивком он указал на молодого человека в нескольких ярдах от них: — Томас только что был с женщиной. Дугальд оделся слишком тепло и сейчас обливается потом. У жены Генри сейчас ежемесячные женские дела, — он кивнул в сторону парочки, обнимающейся возле стены, — но он все равно занимается с ней любовью.
