Мэдлин Хантер - Пылкий романтик
Джулиан думал не только о Пенелопе. Даже, пожалуй, о «ей он в такие минуты думал меньше всего, хотя образ ее постоянно присутствовал в его сознании. Но теперь, однако, Джулиан знал, что всякий раз, когда он будет подниматься по ступеням этого дома, стоять на этой террасе, он всегда будет думать о Пен. И только потому, что она однажды ночевала здесь.
Джулиан попытался представить, что сейчас делает Пенелопа наверху, в спальне, в которой, как она решила, обычно останавливаются его любовницы. Не то чтобы он на самом деле ни разу не привозил сюда никаких любовниц, но...
День был ясным, и Джулиан видел вдалеке вздымающиеся мачты уходивших в дальние страны кораблей. Джулиану приходилось несколько раз бывать на кораблях. Он знал, что жизнь на море ему понравилась бы. Но о том, что не стал моряком, Джулиан не жалел.
Отец Джулиана был дворянин, промотавшийся почти до нищеты. Но ни титула, ни доброго имени он не терял. А для сына обедневшего дворянина в Англии, как правило, дорога одна: податься в юристы и стать адвокатом. Но каким? Барристером или солиситором? Барристеры – адвокаты, выступающие в суде. Они работают не за деньги, во всяком случае, официально не за деньги (на практике же многие из них, разумеется, не гнушаются взятками). За деньги работают только солиситоры – адвокаты, дающие советы клиенту. Они подготавливают дела для барристера; если и выступают в судах, то лишь в судах низшей инстанции. В глазах света эти две грани одной профессии воспринимаются по-разному, и поэтому каждый уважающий себя дворянин если уж и идет в адвокаты, то в барристеры, а не в солиситоры.
Но когда в карманах гуляет ветер, тут уж не до дворянской спеси. И Джулиан подался в солиситоры. Впрочем, теперь, оглядываясь назад, он не жалел о своем выборе. Клиенты барристеров, если можно так выразиться, одноразовые. Защитив (или не защитив) своего клиента в суде, барристер навсегда расстается с ним, если только судьба не сведет их вновь. Солиситор же «ведет» своего клиента всю жизнь. В качестве барристера Джулиан, пожалуй, не смог бы ничем быть полезен Пен.
Предвидела ли это мать Пен? Возможно, да, иначе почему она тогда предложила пятнадцатилетнему Джулиану учиться на солиситора? Мать Пен пообещала, что первые два года учебы ее муж оплатит, а когда Джулиан окончил колледж, отец Пен устроил его клерком в свою адвокатскую контору.
Тогда, правда, леди Леклер напирала на то, что боится-де, что ее непутевому старшему сыну, Милтону, может понадобиться помощь «своего» толкового юриста. Но Джулиан знал, что леди Леклер подумывала, чтобы выдать Пен замуж за графа Глазбери.
Неужели леди Леклер уже тогда знала, что за человека она прочит своей дочери в мужья? Если так, то ее согласие на эту свадьбу нельзя назвать иначе, как преступлением.
– Мистер Хэмптон, не желаете ли пообедать, прежде чем уедете? Я накрыла на стол.
Джулиан обернулся на голос Пен.
Пен стояла в дверях террасы. Буквально на минуту она вдруг показалась Джулиану той полуженщиной-полуребенком, которая много лет назад восторженным голосом объявила ему, что помолвлена с богатым, влиятельным женихом. Тогда Пен выглядела такой счастливой, смеялась так заразительно, что Джулиан не смог не улыбнуться в ответ, хотя эта весть была для него величайшим несчастьем всей его жизни.
Сейчас Пен, пожалуй, казалась ему еще красивее, чем тогда. Простая прическа делала ее очень молодой. В самой ее смущенной манере было что-то невинно-девичье.
Джулиан прошел в дом. На маленьком столике у окна в гостиной лежали сыр, хлеб и ветчина. Вы сможете провести здесь ночь в одиночестве? – спросил он.
– Отчего же нет? Я ведь, в конце концов, не ребенок! – почти с вызовом проговорила она.
Джулиан не был уверен, какой реакции она ждет на эти слова, поэтому промолчал.
– Мистер Хэмптон, – заявила вдруг Пенелопа, – я все-таки подумала и пришла к выводу, что приехать сюда было не очень хорошей идеей.
– Почему? – удивился он, – Разве вам не нужно на время где-то спрятаться?
– Я считаю, что этот дом – не лучшее место.
– Почему?
Пенелопа молчала, нарезая ветчину тонкими ломтиками. Сама она, должно быть, надеялась, что по выражению ее лица мистер Хэмптон не сможет ничего прочитать. Но Джулиан слишком хорошо знал Пен, чтобы не видеть: сейчас она мучительно ищет дипломатичный ответ на этот вопрос.
–Я опасаюсь за вашу репутацию, мистер Хэмптон, – проговорила она. – Если о моем пребывании здесь станет кому-нибудь известно, сами понимаете, что тогда обязательно подумают о нас. А если об этом узнает Глазбери, тогда вам точно конец, мистер Хэмптон!
Пен лгала ему. Нет, она действительно боялась, что граф может сделать Хэмптону что-нибудь плохое, но не это было главной причиной.
Пен подняла на Джулиана глаза.
– Я подумала и пришла к выводу, – заявила она, – что есть лучший способ решения моих проблем, чем все время бегать от графа.
– Какой же? – Джулиан вскинул бровь.
– Изменить ему. Изменить нагло и в открытую, так, чтобы об этом узнали все. Тогда граф, я думаю, разведется со мной. Я помню, когда он отпускал меня, заявил, что предоставляет мне свободу с условием, чтобы я не изменяла ему. И если я это сделаю, наш договор будет считаться расторгнутым. Как вы думаете, мистер Хэмптон, это сработает?.. Что с вами; мистер Хэмптон? Вы бледны...
– А? Что? Нет-нет, со мной все в порядке... Продолжайте!
– Как вы думаете, если я изменю ему, это сработает?
Джулиан постарался собрать волю в кулак, изображая профессиональную беспристрастность.
– Думаю, сработает, мэм. Если о вашей интрижке станет широко известно, это заденет его дворянскую честь, да и просто как мужчину оскорбит.
– Но ведь для того, чтобы развестись, нужно обращаться аж в парламент! А я согласна только на развод. Мне нужна полная свобода!
– Если понадобится, думаю, он пойдет и в парламент. В конце концов, развод позволит ему жениться снова и получить наконец своего наследника.
– Что ж, – вздохнула она, – тогда, полагаю, решено. Нужно только как следует обдумать все детали.
– Признаться, я и сам хотел посоветовать вам этот вариант еще много лет назад, но решил, что подобное оскорбило бы вашу честь.
Вилка с ломтиком ветчины в руках Пенелопы вдруг застыла на полпути. Пен подняла глаза на Джулиана:
– Вы давно подумывали об этом? И сами хотели посоветовать мне этот вариант?
– Да.
– Что же вас остановило? Полагаю, на самом деле здесь что-то другое, не только боязнь задеть мою честь! Признайтесь, вы просто считали, что я неспособна на это, мистер Хэмптон!
В голосе Пенелопы явно звучал вызов.
– Насколько я припоминаю, вы тогда сами не очень хотели развода. Процедура нудная, унизительная. Я думал, что скандала вы хотели еще меньше!
