Элизабет Чедвик - Победитель, или В плену любви
— Вы что, закутали ее в плат? Такие замечательные косы!
— Пришло такое время, — сообщила Клеменс, выходя из шатра, где при светильниках заканчивала шить. — Вы, к сожалению, не единственный, кто обратил внимание на ее волосы, Харви. Она уже больше не ребенок, а молодая женщина, а в нашем семействе придерживаются приличий.
Больше всего Харви поразила чопорность тона, которым заговорила Клеменс, но рыцарь быстро овладел собой и сказал:
— Да, конечно… Просто все так неожиданно… К сожалению, это правда… — Он улыбнулся Манди. — Я ведь помню ее малышкой, по колено мне ростом… Как летит время!
— Вот именно, — согласился Арнауд с печалью.
А Манди подергала за край плата и пожаловалась:
— У меня от него все зудит, так жарко… Такая дрянь…
— Очень скоро привыкнешь, — отозвалась Клеменс. — Через пару недель станешь чувствовать себя неловко с непокрытой головой.
— Но другие девочки ничего такого не носят.
— То, что приличествует вам, никак не связано с уровнем их воспитанности. — В тоне матери ощущалось острое предупреждение.
— Да, но мне…
— Достаточно. Манди, — прервал ее Арнауд. — Ты смущаешь наших гостей и ставишь себя в неловкое положение: Ты будешь носить плат, потому что мы решили: пора. И больше ни слова об этом.
Подбородок девочки задрожал; Манди поджала губы, схватила пустой кувшин и исчезла в шатре, оставив всех в неловком молчании.
С напряженной улыбкой Харви поднялся, помог встать Александру и сказал, разряжая обстановку:
— Доигрался, Арнауд. С утра у тебя была одна женщина на руках, а теперь целых две.
Арнауд чуть принужденно фыркнул:
— Девушка с характером. Вспыхнет, а чуть позже начинает раскаиваться.
Он, тоже поднялся и пошел проводить братьев де Монруа. И уже отойдя от света очага, сказал:
— Да, две женщины на руках, и одна — с ребенком. Вот так. Где-то в канун дня святого Мартина я снова стану отцом.
— Так вот почему ты сегодня на ристалище дрался как лев! — воскликнул Харви. — Мои самые сердечные поздравления вам обоим. — Он обнял и похлопал друга по спине. — Надеюсь, малыш будет похож на мать.
Арнауд сказал со слабой улыбкой:
— Лишь бы не слишком велик — надо подумать о матери… — Он оглянулся, пристально и с беспокойством посмотрел на Клеменс, сидящую у огня, кивнул и продолжил. — Нам с Манди надо будет помогать… И надо пораньше позаботиться о пристанище на зиму. Сами понимаете, она не каждый год рожала; мы пытались быть осторожными…
Расстроенное выражение лица Арнауда мгновенно отрезвило Харви, но что он мог посоветовать? О родах он знал разве что дело это грязное и опасное, впрочем, и Арнауд знал не намного больше.
— Ну если что понадобится — я всегда пожалуйста. Только свистни, — сказал Харви и еще раз, но бережнее, как бы в знак поддержки, похлопал напарника по плечу.
Харви и Александр были уже на полпути к своему шатру, когда наткнулись на человека, с пьяным отчаянием ползущего по молодой травке. Ряса монаха-бенедиктинца была изодрана; кружок давно не бритой тонзуры изрядно зарос щетиной.
Харви фыркнул не столько с удивлением, сколько с отвращением, и со словами: «Снова заблудились, брат Руссо»? — поставил слугу церкви на ноги.
— Алекс, помоги его поддерживать.
Кривясь от брезгливого отвращения, Александр подхватил «брата Руссо» за предплечье. Оказывается, даже просто находиться рядом с монахом было непросто, а этот еще источал зловоние винного перегара и давно немытого тела.
Покрасневшие глаза бегали из стороны в сторону и остановились неподвижно, хотя осмысленного выражения так и не приобрели; икнув, монах сказал: «Carpe diem, quam minimum credula poster», и тут же уронил голову на грудь.
— Ты разобрал, что он там несет? — спросил Харви. — Как напьется, так по латыни только и шпарит.
— Это из Писания. «Не заботьтесь о дне завтрашнем, он сам о себе позаботится», — сказал вполголоса Александр, стараясь поменьше вдыхать монашеское зловоние. Не человек — полуразложившийся труп; и так похож на персонаж из ночных кошмаров…
— А похоже на философизмы самого брата Руссо. Пошли, отведем его в палатку.
Поддерживая, но чаще волоком, они доставили брата Руссо на другую сторону центрального лагерного кострища; там, где стали часто попадаться женщины и дети в тряпье и лохмотьях, стояла обветшалая полотняная палатка, на одном из кольев которой был укреплен грубый деревянный крест.
Как только они оказались внутри, то разжали руки, и брат Руссо рухнул как подкошенный на свое ложе — дощатые нары с пучком несвежей соломы. Впрочем, через несколько мгновений он отверз уста и произнес: «Dominus vobiscum», сотворил нетвердою рукою крестное знамение — и окончательно провалился в пьяный сон.
Александр машинально перевел:
— Идите с Богом. — И братья выбрались из палатки.
— Его можно спокойно оставить, — сказал Харви. — Ничего с ним не случится. Я его уже не раз приволакивал отсыпаться.
Александр внимательно посмотрел на костер неподалеку. Одна из женщин у костра бесстыдно обнажила грудь и сложила губы в подобие поцелуя — откровенное приглашение. Другая же, светлая блондинка, не стала приглашать, а вскочила и приблизилась к братьям.
— Харви, — промурлыкала она, ластясь, как кошка, к Харви. — Я слышала, что вы сегодня завоевали несколько прекрасных призов. — Она подхватила старшего брата под руку и прижалась грудью.
Харви оттолкнул ее.
— Отцепись, Элис, я здесь по делу.
Элис надула губки и вопросительно посмотрела на Александра.
— Ну вот еще, — хмыкнул Харви, — катись к своему Осгару.
— О, Харви, — не сдавалась Элис. — Вы же знаете, что я всегда предпочитаю вас…
— Ну да, конечно, потому что сегодня у меня в кошельке зазвякало! — И Харви, непреклонно мотнув головой, взял брата под руку, и они быстро зашагали прочь.
Элис подбоченилась, какое-то время постояла, затем сплюнула и, вихляя задом, вернулась к своему костру.
— Кажется, я ее уже видел, — сказал, хмурясь, Александр.
Харви прочистил горло и сказал:
— Она была в моей палатке, когда я тебя притащил…
— Ты ее хорошо знаешь?
— Ха, слишком хорошо! Лагерная шлюха; в своем деле — мастерица, а еще замечательная умелица выпотрошить кошелек. Постоянства, само собой, не больше, чем у западного ветерка. — Тут Харви взглянул на брата и сказал: — Даже не строй никаких планов на ее счет!
— Да что ты, я просто полюбопытствовал…
— Смотри, чтобы любопытство не спустилось ниже пояса.
Александр мгновенно придумал несколько вариантов отповеди, но почел благоразумным промолчать и не провоцировать новое знакомство с мощной десницей Харви. Так что после паузы спросил совсем о другом — о монахе, которого только что отволокли в палатку.
