Шелли Брэдли - Одна ночь
– В Воксхолле, – ответил Люсьен.
– Это все объясняет. Значит, она лучше, чем многие из них, – заметил Найлз, пожимая плечами.
Люсьен проверил карманы своего сюртука и обнаружил, что все его деньги на месте.
– Она ничего не взяла.
Циничное выражение лица Найлза сменилось удивлением.
– Клейборн, кто она?
Люсьен покачал головой:
– Я не знаю. Я спас ее от грабителя, и мы не были представлены друг другу.
– Ты не знаешь ее имени?
– Нет. Вор испугал ее, она закричала. Мне не хотелось спрашивать ее имя, – признался он.
– Но ты хотя бы можешь предположить, кто она такая? – не унимался Найлз.
– Понятия не имею. Самая красивая женщина из всех, что я видел. У нее лицо ангела. С ней я почувствовал… – Люсьен закрыл глаза, борясь с охватившим его возбуждением.
– Понятно. Она именно то, что тебе нужно. И ты позволил ей уйти?
– Вероятно, она ушла ночью. Но почему, черт возьми?
– Это поможет тебе что-нибудь о ней узнать. Холфорд нашел его в библиотеке, – сказал Генри, протягивая Люсьену белый носовой платок. Тот прижал его к губам и с наслаждением вдохнул тонкий аромат жасмина. Затем развернул платок и обнаружил инициалы СБ, вышитые в углу розовым шелком.
– Нет, мне это не поможет. Она все еще остается для меня загадкой.
– И что ты собираешься делать? Искать ее?
В сознании возник образ Челси, возвращая Люсьену ощущение собственной вины.
– Нет. Мы провели ночь, и не более того.
Найлз скрестил руки на груди и нахмурился:
– Значит, ты будешь продолжать терзать себя за тот несчастный случай, который не мог предотвратить?
– Я предотвратил бы его, – процедил Люсьен сквозь зубы, – если бы остался в ту ночь дома.
– Полная чушь! Когда же ты наконец поймешь это?
– Если тебе не нравится общаться со мной, – сказал Клейборн, указывая на дверь, – Холфорд проводит тебя к выходу.
– Ты ведешь себя как безумный. И не хочешь снова научиться любить. Равенна слишком тяжело тебя ранила.
Люсьен резким движением откинул одеяло и поднялся с кровати.
– Хватит об этом!
– Но ты не можешь преодолеть себя и перестать каждый день думать о ее побеге с Уэйлендом. Поверь, эта женщина не стоит твоих мучений.
– Ты слишком глубоко суешь свой нос в чужую жизнь, – заметил Люсьен, направляясь к гардеробу.
– Клейборн, ты ранен?
Тон, которым Найлз задал этот вопрос, заставил Люсьена насторожиться.
– Нет. С чего ты взял? – спросил он, оборачиваясь.
Генри присвистнул и указал на разобранную постель.
– Друг мой, у тебя серьезная проблема.
Люсьен посмотрел в том направлении, куда указывал Найлз, и увидел, что на белоснежной простыне видны отчетливые пятна уже подсохшей крови. Не веря своим глазам, он подошел ближе.
– Может так случиться, что твоя шлюха оказалась девственницей? – спросил Генри.
От смущения и недоумения Люсьен не мог ясно соображать.
– Я думал… мне казалось… было похоже… Черт побери! – воскликнул он, поднося руку ко лбу. – Прошлой ночью мне показалось, что я… я лишил ее девственности. Но она ничего не сказала. Она даже виду не подала, что это ее первый раз. Черт возьми, она даже не сопротивлялась.
– Ничего не сказала? – спросил Найлз. Он был удивлен не меньше своего друга.
– Ничего, только охнула пару раз. Я подумал, что просто слишком тороплюсь. Но я еще ни разу не видел девственницы, умеющей так раздевать мужчину одними глазами, как это делала она. Да и какая девственница способна отправиться домой к незнакомому мужчине и предложить ему свое тело?
– Видимо, только та, которая досталась тебе.
– О Господи, – обреченно вздохнул Люсьен.
– Да кто же она такая?
Клейборн пожал плечами:
– Не знаю. Но она точно не шлюха. Я без труда затащил ее в свой экипаж. Она почти не сопротивлялась. Я подумал, что это чья-то любовница, оставшаяся в одиночестве по воле случая, или молодая вдова.
– Похоже, она оказалась чьей-то дочерью, – сказал Найлз.
– И я ее обесчестил, – продолжил Люсьен. – Проклятие!
– Как ты думаешь, ее отец – человек из общества?
– Ее родители умерли, – ответил Люсьен, вспоминая выражение искреннего горя на ее лице, которое так его тронуло. – Но она была хорошо одета и, похоже, принадлежит к знатной фамилии. Однако она не произвела на меня впечатления молоденькой девочки. Ей примерно лет двадцать.
– Значит, она старая дева.
Клейборн недоверчиво покачал головой:
– Я никогда не видел, чтобы старые девы вели себя так соблазнительно. Перед ней не устоял бы и святой.
– Эту возможность нельзя исключить. Но скажи, что ты теперь собираешься делать?
Вопрос Найлза не был неожиданным, но застал Люсьена врасплох. Как мог ответить на него мужчина, который считал себя человеком чести?
– Сам знаешь, – сказал наконец Клейборн. – Я должен на ней жениться.
Найлз рассмеялся.
– Ты затянул петлю на собственной шее.
– Ты прав. А как ты думаешь, что скажет ее опекун, когда узнает, что ее лишил чести разведенный мужчина?
– До того, как встретит тебя, или после?
Люсьен помрачнел.
– Мне необходимо найти ее первым.
Странное ощущение блаженства неожиданно нахлынуло на него, когда он вспомнил прошедшую ночь и то, что происходило на этой кровати с простынями, испачканными кровью. Он встряхнул головой и направился к гардеробу.
– Я помогу тебе, – сказал Генри. – Надеюсь, этим я заслужу право быть твоим свидетелем на свадьбе?
Люсьен не удержался и захохотал.
– Ну ты и пройдоха!
– Я и не ожидал от тебя другого, – усмехнулся Найлз.
Люсьен принялся доставать из шкафа одежду. Неожиданно он заметил, что нет его любимого серого плаща.
– Еще один сюрприз, – пробормотал он. – Она забрала мой плащ. Вчера он висел в этом шкафу.
– Но у тебя тоже осталось кое-что, принадлежащее ей, – заметил Найлз, с улыбкой указывая на платок в руке Люсьена. – У вас произошел своего рода обмен.
Серина облегченно вздохнула, когда закрыла за собой дверь своей комнаты. Она бессильно привалилась к стене, чтобы не упасть. Всю дорогу от Ганновер-сквер до дома она бежала бегом, и теперь от усталости и пережитого возбуждения у нее слипались глаза.
Слава Богу, ей удалось незаметно проскользнуть в спальню. Нужно побыть одной, собраться с мыслями, решить, какими словами признаться Сайресу в содеянном. Может быть, она сумеет смириться со своим грехом и заслужит прощение.
– Где это вы были, миледи? Я вас всю ночь прождала, глаз не сомкнула. А вы вдруг заявляетесь перед самым рассветом, и в таком виде, будто вас кошки драли.
Серина с трудом подняла веки и холодно взглянула на свою горничную-ирландку.
