Джоанна Линдсей - Магия любви

— А ты всегда целуешь детей так, как только что поцеловал меня?

Его бросило в краску — это было видно даже в слабо освещенной детской. Не произнеся больше ни слова, она с достоинством повернулась и вышла.

Глава 9

— Ты подружилась с этой девочкой Эми? — небрежно спросил Уоррен сестру.

Джорджина не заметила, что, задавая вопрос, Уоррен слегка покраснел. У нее на руках была Жаклин, поэтому, естественно, внимание молодой матери было целиком поглощено малышкой.

— Пожалуй, это для меня был единственный выход, я здесь чужая, понимаешь? А почему ты спрашиваешь?

— Я был удивлен, снова застав ее в доме.

— Разве она не говорила, что поживет здесь, со мной, пока доктор и Джеймс не разрешат мне вернуться к своим обязанностям?

— А как ты себя чувствуешь? Джорджина засмеялась:

— Проклятие! А как ты думаешь? Я чувствую себя, как будто я только что родила ребенка.

— О Джорджи! Тебе совсем не обязательно говорить, как они, только потому что ты живешь с ними.

— Ради Бога, Уоррен, почему я должна все время оглядываться, когда ты рядом? Неужели ты не можешь порадоваться, что я счастлива, что у меня здоровая, красивая дочка, что мне повезло и я люблю своего мужа? Немногие могут этим похвастаться. Большинство женщин выходят замуж, чтобы угодить своим близким, а потом уже их счастье никого не волнует.

Он все понимал, кроме одного: как такой человек, как Джеймс Мэлори, мог завладеть сердцем его сестры. Сам Уоррен его просто терпеть не мог, не выносил его странного чувства юмора. Он никак не мог понять, что Джорджина в нем нашла. Безусловно, Мэлори не подходил ей, он ей не пара. Но пока сестра счастлива, а это бросалось в глаза, он будет сохранять нейтралитет. Как только он заметит какие-то разногласия, он тут же увезет Джорджину в Америку, на родину.

— Прости, — смиренно сказал Уоррен, который не хотел ее обижать. Он снова заговорил об Эми, потому что это казалось безобидной темой. — Эта Эми, она не слишком молода, чтобы выполнять твои обязанности?

— Наверное, ты шутишь, — сказала она недоверчиво, — забыл, что мне было только двенадцать, когда пришлось взять на себя весь наш дом?

Он, однако, упорствовал:

— Это были зрелые двенадцать. Джорджина хмыкнула, увидев его упрямство:

— А у Эми — весьма зрелые семнадцать.

— Семнадцать?

— Тут не о чем беспокоиться, — ответила она, нахмурившись, не в силах понять настроение брата. — Через неделю или около того ей будет восемнадцать. Ты бы видел, каким успехом она пользовалась во время своего дебюта. Ее только что вывезли в свет. — Джорджина засмеялась, вспомнив тот день. — Джеймс был сражен, до первого бала он и не замечал, какой взрослой и красивой она стала.

— Почему он должен был обращать на нее внимание, ведь она не его дочь!

Джорджина в ответ подняла бровь — Уоррен с неудовольствием отметил еще одну неприятную привычку, которую она переняла у своего мужа.

— Ты полагаешь, Джеймс слишком стар для меня? Я тебе клянусь в обратном.

Уоррен хотел было продолжить обсуждение, но передумал, не желая давать повод Джорджине для подозрений, поэтому он ограничился уклончивым замечанием:

— Я ничего не имел в виду.

Они немного помолчали, Джорджина осторожно положила Жаклин на кровать рядом с собой Затаив дыхание Уоррен смотрел, как легко се пальцы летали над малюткой. Джорджина вздохнула:

— Думаю, она скоро выйдет замуж.

— Крошка? — недоверчиво переспросил Уоррен.

— Да нет, глупый, Эми. — Она улыбнулась. — Я буду скучать, если она, как ее сестры, уедет жить в деревню.

— Если тебе здесь одиноко, ты можешь вернуться домой, — предложил он.

Джорджина была искренне удивлена.

— Ты опять забываешь, что дома я гораздо чаще, чем здесь, сидела одна, Уоррен. Ни тебя, ни других моих братьев я не видела месяцами.

— Но теперь все по-другому, ведь мы отказались от торговли с Китаем.

— Не все ли равно, от чего вы отказались. Ни один из вас никогда подолгу не жил дома между рейсами. Даже Бойд постоянно находился в плавании, хотя капитаном и не был. Кроме того, я не говорила, что боюсь быть одна. Мой муж проводит дома больше времени, чем вне его.

Красноречивый взгляд, полный неприязни, выдал мысли брата, однако вслух Уоррен сказал:

— Он же ни за что не отвечает, ничего полезного не делает.

— Полегче, Уоррен. Ты осуждаешь Джеймса за то, что он богат и может позволить себе не работать. К этому стремятся все американцы, просто наши отцы и деды сделали это за нас. Но ты продолжай, а я послушаю, к чему ты клонишь.

— Проклятие, это совсем не то, что я имел в виду. У меня денег предостаточно, я, можно сказать, не знаю, куда их девать, но при этом ты не можешь меня упрекнуть, что я болтаюсь дома и ничего не делаю, не так ли?

— А Джеймс тем более не сидит дома. Когда-то у него была процветающая плантация в Вест-Индии, потом собственный корабль.

— По-твоему, пиратство — достойное поприще?

— Он не всегда этим занимался, и сейчас не стоит обсуждать дни его юности. Мы не знали его тогда и даже отдаленно не представляем его помыслов. Побойся Бога, Уоррен, это говоришь ты, который поставил в заклад собственное судно, свою гордость и отраду, против дурацкой вазы и сам чуть не погиб из-за нее!

— Не дурацкой, а бесценной!

— Так или иначе, это было безумие.

— Не безумие, а риск.

Тут они замолчали, осознав, что из-за их громких голосов Жаклин забеспокоилась. Оба покраснели от смущения и одновременно произнесли:

— Прошу прощения Услышав шум наверху, Джеймс мгновенно взлетел по лестнице и стал свидетелем последних слив. Не долго думая он выпалил:

— Послушай, янки, если хоть еще один раз она из-за тебя заплачет, я тебя в порошок сотру!

— Джеймс, прошу тебя, — быстро прервала его Джорджина, — мы немножко погорячились. Уоррен никак не может привыкнуть к тому, что я ему противоречу. Раньше я никогда этого не делала.

«Еще одна дурная привычка Мэлори», — отметил Уоррен про себя, но промолчал. Он не хотел драться со своим зятем, по крайней мере до тех пор, пока не возьмет несколько уроков бокса и не сможет превзойти Джеймса.

Он просто поддержал Джорджину:

— Она права, Мэлори. Я уже принес свои извинения. Это больше не повторится.

Бровь Джеймса взлетела вверх, что было явным признаком: он не поверил ни единому слову. Но, к облегчению Уоррена, Джеймс отошел к кроватке и взял из нес дочь.

— Иди ко мне, Джек, пойдем поищем спокойное местечко, — говорил он, направляясь к двери.

Джорджина подождала, пока дверь за мужем закрылась, и обратилась к брату:

— И пожалуйста, ни одного слова о том, как он ее зовет, ты меня слышишь?