Бертрис Смолл - Возраст любви
— Думаю, так будет лучше всего, иначе ты опять собьешь моего сына с пути истинного, — ухмыльнулся Эдмунд Мортимер.
— А я думал, что все было наоборот, — многозначительно напомнил Рис.
— Покорми нас, молодой Фицхью, и мы тронемся в путь, — сказал лорд Дракон.
— Нам лучше провести ночь в Эверли, господин мой, поскольку час поздний и на дворе смеркается, — гостеприимно предложил Рис. — Рон! Позови свою хозяйку. Пусть придет приветствовать гостей.
— Я здесь, Рис, — откликнулась Мэри, выступив вперед. Собравшиеся залюбовались милой девочкой с темно-каштановыми, заплетенными в косички волосами и огромными голубыми глазами, одетой в светло-желтую тунику поверх коричневато-оранжевого платья. — Я только ждала, пока ты закончишь дела. Добро пожаловать в Эверли, господа, и вы, госпожа. — Мэри вежливо присела и добавила:
— Пора к столу. Ужин сейчас подадут. Лорд Пендрагон, вы сядете справа от меня, а лорд Мортимер — слева. Леди Аверил сядет между своим отцом и братом, а вы, Роджер Мортимер, займете место около отца.
Мирин был с первого взгляда очарован этой малышкой. Такие прекрасные манеры! И даже в столь юном возрасте знает обязанности хозяйки дома. Все же она очень мала. Далеко не все дети становятся взрослыми. Если ее постигнет ранняя смерть, брат может унаследовать Эверли, невзирая на обстоятельства своего рождения. Вряд ли кто-то станет оспаривать его права.
Ужин был простым. В хлеб, из которого вынули мякиш, разложили вкусное рагу из кролика с луком и морковью в густой подливе. На столе стояли свежие караваи, тарелка со сливочным маслом и небольшая головка твердого душистого сыра. В оловянных кубках пенился превосходный эль.
— У вас хорошая кухня, леди Мэри, — одобрил лорд Пендрагон.
— Меня научила Рон, моя няня, которая вынянчила меня и вела хозяйство в доме моего отца, господин. Мне еще многое нужно узнать, — скромно ответила девочка.
После ужина она пожелала мужчинам доброй ночи и, взяв Аверил за руку, сказала:
— Сегодня ты будешь спать со мной, госпожа Аверил. С этими словами она повела Аверил по лестнице на второй этаж.
— В моем соларе есть камин, который топится большую часть года. А мужчинам будет удобнее в зале. Там есть несколько спальных мест. Да им и привычнее спать по-походному.
— Твой брат заставил меня провести ночь в полуразрушенной конюшне, — буркнула Аверил с плохо скрытой злостью.
— Наверное, потому, что не смог найти ничего лучшего, — спокойно ответила девочка. — Мой брат — хороший человек, госпожа.
Они остановились перед дверью в солар, и Мэри, резко повернувшись, взглянула на Аверил.
— Ты станешь женой моего брата?
Аверил проглотила вертевшуюся на языке колкость и сдержанно пояснила:
— Не знаю. Все зависит от того, договорятся ли мужчины: мой отец, твой брат и наш принц великий Ллуэлин.
— Да, мне говорили, что заключать брачные союзы — не женское дело, хотя не пойму почему.
— Я тоже, — кивнула Аверил, улыбнувшись малышке. — Знаешь, у меня есть младшая сестра Джуния, всего на несколько лет старше тебя.
— Вы похожи? Я еще не видела девушки прекраснее тебя, — откровенно призналась Мэри.
— Нет, Джуния скорее похожа на тебя, но глаза у нее зеленые. У всех троих сестер зеленые глаза, только у Майи волосы рыжие, а у Джунии — темные, как у нашего брата. А глаза у него зеленовато-карие. Бринн и Майя родились от законной жены отца. Кроме нее, у него есть две наложницы.
— Но это непристойно! — потрясенно прошептала Мэри.
— Почему? — удивилась ничуть не оскорбленная Аверил. — Это обычная необходимость. Леди Аргел несколько лет не могла родить, поэтому отец взял к себе в постель мою мать, Горауин. Я — их первенец. Потом леди Аргел родила Майю. После этого у них опять долго не было детей, и отец привел вторую наложницу, Исбел. От этого союза появилась Джуния, но леди Аргел в конце концов произвела на свет желанного сына. Кстати, твой брат тоже бастард.
— Верно, — прошептала Мэри. — Об этом я не подумала. Но наш отец женился через много лет после рождения Риса, когда его возлюбленная давно лежала в могиле. И как же вы живете? Все вместе?
Очевидно, девочка впервые услышала о подобной семье и очень заинтересовалась.
— Да. В мире и согласии.
— Все это очень странно. Впрочем, недаром говорят, что все валлийцы — варвары, — наивно выпалила Мэри.
— Гнусные наветы! Никакие мы не варвары. Многие мужчины содержат женщин, помимо законных супруг, и имеют побочных детей. Значит, и вы, англичане, варвары?
— Я не хотела тебя обидеть, — извинилась девочка.
— Знаю. Ты всего лишь повторяешь то, что слышала от других. Но ты должна быть осторожнее в высказываниях, Мэри Фицхью, ибо можешь оскорбить собеседника, который не примет в расчет твой возраст.
— Знаешь, мне хочется, чтобы ты стала моей сестрой, — выпалила Мэри. — Ты сама вышивала свою тунику?
Аверил кивнула.
— И можешь научить меня вышивать так же искусно?
— Возможно, но завтра мы уезжаем в Аберфро, ко двору принца Ллуэлина, чтобы решить тяжбу между нашими семьями.
— А когда выйдешь за моего брата, научишь меня? — не унималась Мэри.
— Если выйду, обязательно, — пообещала Аверил, подумав про себя, что скорее навеки останется в старых девах и зачахнет, чем выйдет за этого негодяя. Гнусный, лишенный всякого благородства мерзавец! Больше всего Аверил унижало его нескрываемое сожаление при известии о том, что он украл не ту девушку! Мало того, теперь он еще всячески увертывается от женитьбы!
Оставалось надеяться, что какой-то мужчина при дворе принца Ллуэлина согласится взять ее в жены. Любой лучше этого надменного англичанина.
На следующий день они отправились в Аберфро. Путь был долгим и нелегким, через всю северо-западную Англию и Уэльс. Мэри оставили дома, поскольку ее присутствия не требовалось. Они прибыли ко двору принца в канун Иванова дня. Вместе с лошадьми и вещами переправились через Минайский пролив на остров Англии на маленьких местных паромах. Вокруг плескались волны Ирландского моря, омывавшие берега острова. Тончайшая дымка тумана застилала живописный пейзаж.
На острове не было построек выше тысячи футов. Минин старался, чтобы дети изучали историю страны, поэтому Аверил было известно, что именно здесь древние друиды нашли последнее прибежище, перед тем как погибнуть в жестокой бойне, учиненной народом, называемым римлянами. Мирин Пендрагон знал об этом, потому что когда-то его предки исповедовали старую веру. И хотя давно уже стали добрыми христианами, не забыли, кому когда-то поклонялись их прародители.
Здесь царила особая, почти магическая атмосфера. Заболоченные места, озера и топи кишели водяной дичью. На зеленеющих лугах паслись тучные стада скота и отары овец. И хотя вдоль тропинки, по которой они шли, почти не было домов, все же по обе стороны возвышались кусты живой изгороди. Время от времени попадались небольшие рощицы, но большая часть острова была покрыта полями и лугами.
