Сара Маклейн - Две недели на соблазнение

Герцог шагнул к ней.

— Ненормальная! — заорал он. — Вы же могли убить себя!

Она не дрогнула перед его гневом. Напротив, улыбнулась.

— Ах, глупости! Лукреция перепрыгивала и гораздо более высокие и коварные препятствия.

Сжав кулаки, он остановился в каком-то футе от нее.

— Да будь она хоть скакуном самого сатаны! Вы же могли покалечиться!

Девушка с улыбкой развела руками.

— Но со мной же ничего не случилось…

Но это его отнюдь не успокоило. Напротив, он еще больше разозлился.

— Да уж, вижу…

Один уголок ее рта чуть приподнялся, и на лице ее появилось выражение, которое многие сочли бы привлекательным. Он же находил его дерзким.

— Со мной не только ничего не случилось — я в полном восторге, — продолжала девушка. — Разве я не говорила вам, что у меня двенадцать жизней?

— Но вам не пережить двенадцать скандалов! Кто угодно мог увидеть вас! — Герцог услышал в своем голосе раздражение и возненавидел себя за это.

Джулиана звонко рассмеялась, и ее смех эхом прокатился по затененной дорожке.

— Если бы я не обнаружил вас, вы могли бы наткнуться… на грабителей.

— Так рано?

— Для них это, возможно, поздно.

Она медленно покачала головой и шагнула к нему.

— Вы же последовали за мной, чтобы защитить…

— Но вы-то не знали, что я это сделаю. — Он и сам не понимал, отчего все происходившее так его беспокоило. Однако же беспокоило…

Она приблизилась к нему еще на шаг, и Саймона тут же затопил ее запах.

— Я знала, что вы поскакали за мной.

— Почему?

— Потому что вам этого хотелось.

Сейчас она была так близко, что он мог бы до нее дотронуться. И Саймон сжал кулаки, пытаясь избавиться от жгучего желания протянуть к ней руку и сказать, что она права.

— Вы ошибаетесь. Я поскакал за вами, чтобы избавить от возможных неприятностей.

Она посмотрела на него своими чудесными глазами, и ее чувственные губы дрогнули в улыбке.

— Да-да, я поскакал за вами только потому, что ваша импульсивность представляет опасность для вас самой и для окружающих.

— Вы уверены?

Нить разговора начинала ускользать от него.

— Разумеется, уверен, — отрезал герцог, лихорадочно пытаясь отыскать доказательство. — У меня нет времени на ваши игры, мисс Фиори. Сегодня я встречаюсь с отцом леди Пенелопы.

Ее взгляд на миг скользнул в сторону.

— Тогда вам лучше ехать. Не хотите же вы пропустить такую важную встречу?

Он прочел в ее глазах вызов и сказал себе: «Уходи же».

И он действительно хотел уйти. Во всяком случае, собирался.

Но случилось так, что длинная черная прядь выскользнула из-под капюшона Джулианы, и он инстинктивно протянул к ней руку. Ему следовало просто убрать прядь с ее лица — нет-нет, не следовало вообще дотрагиваться до нее! — но все же он не смог удержаться и намотал прядь на палец.

Дыхание девушки участилось, и взгляд Саймона упал на ее вздымающуюся под курткой грудь. Вид мужской одежды должен был бы возродить его негодование, однако еще больше возбудил. Сейчас всего лишь несколько пуговиц удерживали его — несколько пуговиц, с которыми легко можно было бы справиться, оставив ее в одной полотняной рубашке. А потом он мог бы вытащить ее из бриджей и…

Тут он заглянул ей в лицо и замер на мгновение. С лица ее бесследно исчезли вызов и самодовольство, сменившись чувством, тотчас узнаваемым, — неприкрытым желанием.

И Саймон вдруг понял, что может вновь овладеть ситуацией. Усмехнувшись, он произнес:

— Думаю, вы хотели, чтобы я последовал за вами.

— Я… — Она осеклась, и он почувствовал головокружительный триумф охотника, заметившего добычу. — Мне было все равно.

— Лгунья. — Он потянул за локон, привлекая ее к себе.

Она тотчас приоткрыла губы и тихонько вздохнула. И когда он увидел эти чуть приоткрытые сочные губы, призывающие его, то не сопротивлялся. Даже и не пытался.

«У нее вкус весны», — промелькнуло у него, когда он прильнул губами к губам девушки. Взяв ее лицо в ладони, Саймон привлек ее еще ближе, прижимая к себе, и она с готовностью прильнула к нему и ответила на его поцелуй. А потом она медленно провела ладонями по его плечам и наконец обвила руками шею Саймона. Пальцы ее тотчас зарылись в волосы у него на затылке, и она еще крепче прижалась грудью к его груди. «Какое удовольствие!» — мысленно воскликнул Саймон. Взяв девушку за бедра, он прижал ее к своей пульсирующей плоти:

С тихим стоном он прервал поцелуй, когда она шевельнула бедрами, — эти ее движения возбудили его до крайности.

— Вы колдунья… — пробормотал герцог. В эту минуту он был невинным юношей, волочившимся за первой юбкой. Желание, возбуждение… и что-то еще, гораздо более глубокое, бурлили в его груди, вызывая смятение чувств и ощущений.

Ему ужасно хотелось раздеть ее и уложить на траву прямо здесь, у тропинки, в центре Гайд-парка. И наплевать, если их кто-нибудь увидит!

Он легонько прикусил мочку ее ушка, и она тихо прошептала:

— О, Саймон…

Звуки его имени, прозвучавшие в рассветной тишине, вернули герцога к реальности. Он резко отстранился от девушки — будто обжегся — и отступил на шаг, тяжело дыша.

Джулиана взглянула на него в замешательстве и покачнулась, так внезапно лишившись опоры. Саймон схватил ее за руку, чтобы поддержать. Восстановив равновесие, она тут же высвободила свою руку и сделала шаг назад. Затем отвернулась и направилась к своей лошади, по-прежнему стоявшей посреди дорожки. С необычайной легкостью забравшись в седло, она взглянула на него сверху вниз — взглянула с благосклонностью королевы.

«Мне следует извиниться, — подумал Саймон. — Ведь я целовал ее посреди Гайд-парка. И если бы кто-нибудь наткнулся на нас…»

Прервав его мысли, девушка проговорила:

— Похоже, вы не так уж невосприимчивы к страсти, ваша светлость.

Щелкнув поводьями, Джулиана сорвалась с места и унеслась, скрылась из виду. И только стук копыт свидетельствовал о том, что она совсем недавно находилась на этой дорожке.

Глава 5

Никогда не знаешь, где могут притаиться грабители. Истинные леди никогда не выходят из дома без сопровождения.

Даже удивительно, какие решения можно принять над все еще дымящимся ружьем.

Маркиз Нидэм тщательно прицелился в красную куропатку и нажал на спусковой крючок своего ружья. Выстрел прозвучал громко и сердито в полуденном воздухе.