Филиппа Карр - Обет молчания
— И я думаю, что молодой человек на заднем сиденье ломает голову над тем, почему его не укладывают спать.
— Нет, — ответила я, — сейчас он крепко спит и, без сомнения, не ломает голову ни над чем подобным.
— Все равно, его необходимо поудобнее устроить на ночь. Думаю, мы все это заслуживаем, поэтому я собираюсь найти место, где мы сможем переночевать.
— Это было бы чудесно, — сказала Аннабелинда.
Мы все поддержали ее.
— Около Сент-Армана есть маленькая гостиница. Мы могли бы отправиться туда.
— Похоже, что вы хорошо знаете Францию, — промолвила Аннабелинда. — Я изучил карту и обсудил маршрут с другим офицером, который знает страну. Эта гостиница называется «Олень». Звучит по-домашнему. На такое местечко можно наткнуться, скажем, в Ньюфоресте. Мы поищем его. Вероятно, снаружи есть вывеска с изображением этого животного. Если нам не удастся ее найти, отыщем что-нибудь другое.
К вечеру на дорогах не было такого оживленного движения, и это радовало. Меня угнетал вид людей, покидающих свои дома. Но я надеялась, что они будут в безопасности за границей… и что вскоре отправятся в обратный путь.
Мы нашли гостиницу «Олень». Словоохотливый хозяин радушно приветствовал нас, что, по-моему, было вызвано присутствием Маркуса Мерривэла, который являлся офицером британской армии и, следовательно, союзником.
Нам предоставили три комнаты. Одну отвели майору, одну мисс Каррутерс, а третью мы с Аннабелиндой разделили с Эдуардом. Мы пошли туда умыться, договорившись встретиться, когда приведем себя в порядок.
В нашей комнате стояли две кровати, и прежде всего я занялась Эдуардом. Для него заказали немного супа и сливочный пудинг. Я накормила его, уложила в кровать, и вскоре он уже крепко спал.
Аннабелинда умылась, а потом, пока я продолжала заниматься Эдуардом, уселась перед зеркалом и принялась изучать свое лицо.
— Это настоящее приключение, — заявила она.
— Безусловно.
— Но мы скоро будем дома. Интересно, увидим ли мы майора Мерривэла после того, как он нас туда доставит?
— Вероятно, он посетит наш дом. По-моему, он хорошо знает моего дядю Джеральда.
— Конечно. Это твой дядя Джеральд поручил ему привезти нас в Англию. Довольно романтично, правда?
Она засмеялась.
— Аннабелинда, пожалуйста, потише. Эдуард как раз засыпает.
— Тогда я спускаюсь вниз. А ты придешь, когда сможешь.
— Хорошо. Вероятно, это займет немного времени. Мне надо убедиться, что малыш крепко уснул.
Не хочется, чтобы он проснулся в незнакомом месте и обнаружил, что вокруг никого нет.
Аннабелинда с готовностью ушла.
Она, безусловно, наслаждалась этим приключением в основном из-за присутствия майора Мерривэла. И я разделяла ее радость. Скоро мы будем дома. Мне не терпелось увидеть родителей. Мама наверняка знает, что лучше для Эдуарда, и сразу поймет мои чувства к нему. Как мне повезло с родителями!
Потом я стала размышлять о том, навестит ли нас майор Мерривэл. Я не сомневалась, что так и будет.
В этот вечер я находилась в приподнятом настроении. Я твердила себе, что причина в том, что мы едем домой и стараниями майора Мерривэла скоро окажемся там.
В дверь тихонько постучали.
— Войдите, — сказала я, и появилась мисс Каррутерс. Непривычно было называть ее просто Сибилл.
— Я решила, что должна прийти посмотреть, как вы управляетесь с ребенком.
Я показала на Эдуарда.
— Он только что съел немного супа и пудинга и теперь спит. Думаю, он вполне доволен жизнью.
Мисс Каррутерс подошла и взглянула на малыша.
— Бедный крошка! — сказала она.
— Я собираюсь сделать все, чтобы он был веселым и счастливым крошкой.
— Вы хорошая девочка, Люсинда, — сказала Сибилл Каррутерс.
Меня это удивило. Я не ожидала от нее подобного комплимента. Но сегодня все выглядело не таким, как всегда. Очевидно, на всех нас повлиял Маркус Мерривэл.
— Что за обаятельный человек майор! — продолжала Сибилл Каррутерс. — Он ни из чего не создает проблемы. Он просто вселяет уверенность.
Я согласилась и, когда мы вошли в комнату отдыха, сказала:
— Я вскоре снова поднимусь наверх удостовериться, что с Эдуардом все в порядке. Не знаю, как подействовала на него эта поездка. Я рада, что он еще так мал. Иначе, я чувствую, с ним было бы больше хлопот.
— Я думаю, что он очень любит вас и, пока вы рядом, чувствует себя в безопасности, — поддержала меня мисс Каррутерс.
— Ему, безусловно, будет не хватать мадам Плантен.
— Да. Ему будет недоставать своей матери. Но, милая Люсинда, вы очень много взвалили на себя.
— Моя мама поможет мне. Она замечательная женщина.
— Надеюсь, что я встречусь с ней.
— Непременно. Где вы живете в Англии?
Мисс Каррутерс помедлила с ответом.
— Ну, — сказала она наконец, — обычно я останавливаюсь на праздники у своей кузины. Я всегда приезжаю туда на два месяца школьных каникул.
А теперь мы ведь не знаем, что будет дальше, правда?
— Как вы думаете, мы вернемся обратно к следующему семестру?
Сибилл Каррутерс помрачнела и решительно покачала головой.
— У меня предчувствие, что война так скоро не кончится. И никто не может знать, какой урон нанесут немцы, проходя через Бельгию. Они уже убили Плантенов и разрушили их дом. Такое происходит по всей стране. Я боюсь, Люсинда, что не отвечу на ваш вопрос. Но… нас уже ждут внизу.
В комнате отдыха Аннабелинда вела оживленную беседу с майором Мерривэлом, и они оба смеялись.
— Где вы пропадали целую вечность? — спросила Аннабелинда. — Мы умираем от голода.
— Люсинде надо было позаботится о ребенке, резко ответила мисс Каррутерс.
— Милая Люсинда! Она такая деятельная, Маркус.
— Я в этом уверен.
Вошел хозяин и сообщил, что сейчас подадут обед, и мы прошли в столовую. Там уже сидели двое. Они были молоды… я дала бы им немного более двадцати лет.
Когда мы вошли, молодой человек поднял на нас глаза и пожелал доброго вечера. Девушка промолчала.
Потом жена хозяина внесла горячий суп, за которым последовала холодная говядина с печеным картофелем в мундире.
Когда мы уже доедали говядину, девушка внезапно поднялась и поспешила прочь из комнаты.
Молодой человек кинулся следом за ней.
— Что все это значит? — спросила Аннабелинда. — Девушка кажется расстроенной.
— Думаю, в этот вечер у огромного числа людей есть повод для расстройства, — заметила я.
Вскоре молодой человек вернулся в столовую.
Он выглядел грустным и смотрел на наш стол с почти извиняющимся выражением лица.
— Можем ли мы чем-нибудь помочь? — спросил майор.
Последовало короткое молчание, и в это время внесли яблочный пирог.
— Не хотите ли присоединиться к нам? — продолжал Маркус. — Вам, наверное, довольно одиноко.
— Спасибо, — ответил молодой человек. Мы освободили для него место за нашим столом; он принес свою тарелку и сел.
Он выглядел таким юным и явно чем-то обеспокоенным. Когда он садился за стол, я обратила внимание на его руку. На ней отсутствовала половина мизинца.
Мне стало стыдно, когда молодой человек перехватил мой взгляд.
— Это случилось по моей собственной вине. Я запускал фейерверк.
— Какой ужас!
— Да, один неосторожный жест, и остается памятка на всю жизнь.
— Это не очень бросается в глаза.
Он печально улыбнулся.
— Человек всегда помнит о таких вещах. Мы с сестрой пережили ужасное потрясение. Мы лишились дома и родителей. Я до сих пор не могу в это поверить. Только недавно мы были там все вместе, и вдруг наш дом разрушен и родители убиты. Я даже сейчас не могу осознать это.
— Боюсь, что такие вещи происходят по всей Бельгии, — сказал Маркус.
— Знаю. Но от того, что других постигает такое же несчастье, нисколько не становится легче.
— Куда вы теперь направляетесь? — спросил Маркус.
— Я собираюсь присоединиться к французской армии, но меня беспокоит сестра Андрэ. Видите ли, теперь нет никого…
— Где находился ваш дом? — спросил Маркус.
— Прямо на окраине Шарлеруа. Мы прожили там всю жизнь, а теперь… ну, я уже некоторое время подумывал присоединиться к армии… но надо думать еще и об Андрэ.
— Куда вы направлялись?
— Я хотел, чтобы Андрэ попала в Англию. Там у нас есть тетя. Андрэ навещала ее только в прошлом году. Она живет в Сомерсете. Наша тетя замужем за англичанином. Но… э-э… Андрэ не желает ехать туда. Она хочет остаться со мной. Но если я вступлю в армию… Бедная Андрэ, она еще не осознала, что с нами произошло. Было так страшно от выстрелов. Немцы находились только в нескольких милях от нас. Все уезжали. Мои родители не захотели покинуть ферму. Они жили на ней с тех пор, как поженились. А потом было уже слишком поздно. Все окутало что-то вроде облака… поля… сам дом. И мои родители были в доме. Мы с Андрэ находились в поле, на некотором расстоянии от дома. Поэтому мы сейчас здесь.
