Симона Вилар - Тяжесть венца
Анна пришла в такое оцепенение, что, даже когда Оливер принес ей радостную весть о том, что она все-таки обыграла Ричарда, не слишком обрадовалась. Король в последнее время действительно стал избегать очаровательную племянницу. А когда та в последний день рождественских празднеств явилась на торжественную мессу в знаменитом колье королевы Анны, в соборе поднялся такой шум, что священник был вынужден прервать проповедь. Ричард изменился в лице, и уже к вечеру стало известно, что он отправляет Элизабет в свое северное имение Шериф-Хаттон, и ни о каком брачном союзе теперь не может быть и речи. Ричарду даже пришлось выступить перед подданными в большом холле госпиталя рыцарей-иоаннитов с оправдательной речью, а затем его гонцы отправились во все графства Англии, и в особенности на Север, чтобы опровергнуть слухи, которые уже приняли угрожающие масштабы.
– Миледи, вы победили! – ликовала Дебора. – Вы спаслись и остались королевой!
– Неизвестно, надолго ли эта отсрочка, – бесцветно отвечала Анна. Она все время пребывала в состоянии страшной растерянности и целые дни проводила у окна, глядя на низкое февральское небо.
«Этого ребенка не должно было быть», – вновь и вновь повторяла она, все больше убеждаясь, что жизнь преподнесла ей новый сюрприз. Она не могла определить, что чувствует к этому вновь зародившемуся в ней существу. Детей от Филипа она страстно желала, ребенок от Ричарда казался ей бременем… а этот… При мысли о нем она не ощущала ничего, кроме панического страха.
Слава Богу, что они не виделись с Ричардом. Анна понимала, что, хотя между ними и произошел окончательный разрыв, некоторое время она может чувствовать себя в безопасности – пока все не откроется.
А потом Джон Несфильд доставил сообщение, что Ричард приказывает супруге отбыть в Вудсток. Анна поначалу не поверила своим ушам, но потом вдруг развеселилась.
Вудсток! Она знала там каждый переход, каждую тропинку. И это вовсе не Лондон, где повсюду солдаты и офицеры со знаком Белого вепря. Там легче скрыться.
– Оливер, ты поможешь, если придется тайно бежать?
Он глядел на нее с восхищением. В последнее время Анна была так подавлена – и вдруг эта дерзкая затея!
Уже в дороге Анна передумала.
– Забудь, что я сказала, ибо за мной скоро приедут.
«Джеймс любит меня. Он не оставит меня в беде. И потом, я сама назначила срок – через полтора месяца».
В Вудстоке она несколько ожила, поднималась на крепостные стены, гуляла в старом парке. Джон Несфильд, такой бдительный в Лондоне, здесь, в этом старинном замке, смягчился. Он и в самом деле оказался порядочным и весьма приятным человеком. И, несмотря ни на какие слухи, верил в своего короля Ричарда. Порой, когда в окно стучал дождь, перемежаясь со снегом, они сидели с Деборой, ее «кузеном» Оливером и Джоном Несфильдом у камина и рыцарь втолковывал своим молчаливым слушателям, как мудр их государь, как много он сделал для блага Англии: это и мир с Шотландией, и упорядочение судопроизводства, и расправа с итальянскими купцами-грабителями.
В середине февраля стало подмораживать, ветви деревьев в старом парке покрылись инеем, в стылом воздухе пронзительно звучало карканье ворон. Именно в это время у ворот замка протрубил рог.
Королева увидела его в окно. Джеймс соскочил с коня и стоял, невозмутимо беседуя с Джоном Несфильдом, а она умирала от нетерпения, желая узнать, как у него все вышло. Затем, в развевающемся, как птичьи крылья, черном плаще, он легко взбежал по ступеням крыльца. Нет, в нем действительно было нечто, напоминавшее ей Филипа.
Анна опустилась в кресло, поставив ноги на резную скамеечку. Старалась успокоиться, но пальцы подрагивали на подлокотниках. Что удалось сделать Джеймсу Тиреллу? Удалась ли ей ее месть? И еще она подумала о том, что теперь ей не остается ничего другого, как уехать с этим человеком. Она не думала, на какой безумный шаг решается. Сейчас она сознавала лишь одно – время ее освобождения пришло.
– Ваше величество, прибыл сэр Джеймс Тирелл, – возвестил Несфильд.
– Хорошо. Оставьте нас, сэр Джон. А теперь говорите, Тирелл. В чем причина вашего визита?
Но едва дверь за Несфильдом закрылась, как Джеймс кинулся к ее ногам, схватил тонкие руки, стал осыпать их поцелуями. Анну словно окутала исходившая от него радость. Она засмеялась, позволяя ему обнимать и целовать себя, сжимая так, что ей стало трудно дышать.
– Я исполнил все, как ты велела. Я связался с Генри Тюдором, я добился его доверия и даже сделал большее: указал Ричарду ложное место и время высадки десанта графа Ричмонда. И еще… – поцеловал он ее, – я рассказал Тюдору, что король грозит тебе гибелью. Если ты решишься, Генри Тюдор готов принять тебя на континенте. Я прибыл за тобой. Я спасу тебя!
– Подожди, Джеймс. Однако и мне надо тебе кое-что сообщить…
Она все пыталась сказать ему, что беременна, но неожиданно, охваченная страстью, сама стала отвечать на его поцелуи, забыв на миг обо всем на свете, кроме этих сильных мужских объятий и жара в собственной груди.
Когда открылась дверь, они не успели оторваться друг от друга. На пороге стоял Оливер. Застыв, он смотрел на них округлившимися глазами, и на его лице сменялась целая гамма чувств: беспокойство, изумление, растерянность, гнев, и наконец – безграничное отвращение.
Анна медленно убрала руки с плеч Джеймса.
– Оливер, послушай меня…
Она не знала, что сказать. Оливер был ее другом, к тому же она так давно привыкла к его молчаливому обожанию, что перестала замечать его. Он был ей как брат, и она знала, что между ними ничего не может быть. Оливер был свидетелем ее любви и жизни с Филипом, но даже он не имел права так смотреть на нее сейчас.
– Послушай, Нол…
Она шагнула к нему, но он отпрянул. Лицо его исказилось.
– Шлюха!..
– Как вы смеете! – загородил королеву Тирелл, но Оливер вдруг бросился на него, схватил за ворот и, резко рванув, отбросил от Анны.
– Ты пес, убийца! Ты не смеешь прикасаться к этой женщине! На тебе кровь ее мужа.
Теперь и лицо Тирелла исказилось яростью. И, прежде чем Анна опомнилась, они уже выхватили мечи.
– Остановитесь! – вскричала Анна. – Эй, кто-нибудь, сюда! На помощь!
Ворвались охранники и растащили их. Суровый Джон Несфильд сам отобрал у противников мечи. Оливера увели, Тирелл остался стоять белый как мел.
– Этот человек оскорбил королеву, – только и сказал он.
На лице Анны была написана совершенная беспомощность. Она странно взглянула на Тирелла.
– Что хотел сказать Оливер?
Тирелл отвел взгляд и пожал плечами.
– Для него я просто верный пес короля.
Анна вдруг ощутила ужас.
Когда-то давно Оливер, так же как сейчас на Джеймса, бросился на Джона Дайтона. Анне показалось, что острые ледяные когти сжали ее сердце. Тирелл стоял, отвернувшись к окну и не глядя на нее. Черный Человек Ричарда Глостера, в услужении у которого когда-то был Дайтон. Нет, это слишком чудовищно. Это невозможно!
