Синтия Хэррод-Иглз - Флёр
— Нет, она отправилась не в лагерь русских. Нет, Петр, речь вдет не о русском лагере. Она побежала к англичанам, на поиски Ричарда!
Петр застонал от этого предположения.
— Боже мой, совершенно верно, скорее всего ты права. Именно на такое способна эта безмозглая девчонка! Весь вчерашний гвалт по поводу нарочного с письмом… ну вот, добрался кот до голубятни. Господи, во всем виноват я, для чего мне нужно было заводить этот разговор при ней. Теперь Сережа обязательно спустит с меня шкуру.
— Нужно бежать за ней, — засуетилась Флер, — если она пошла пешком, то мы ее догоним…
— Нет, пешком она не могла пойти. Это очень далеко. Она туда никогда не дойдет, тем более, у нее в руках тяжелый узел и в придачу одеяло.
Вдруг они одновременно подумали об одном.
— Жемчужина! — чуть слышно произнесла Флер. — Она ускакала на Жемчужине. Конечно, это вполне в духе Людмилы. Она захотела не только разыскать Ричарда, но еще и вернуть его лошадь. Но если Милочка оставит Жемчужину Ричарду, как в таком случае она вернется домой? Будет ждать, пока Ричард подберет ей подходящую лошадь взамен?
— Ладно, — прервал Петр, — сначала нужно убедиться в том, что лошади нет на месте. Потом я постараюсь отыскать ее след. Нужно выслать помощников Сережи, чтобы предупредить сторожевые заставы. Да, задала она нам работы! Ее теперь не остановить, но мы можем выяснить, куда она поехала, и убедиться, что с ней не произошло несчастного случая. Но самое неприятное здесь то, что за это время сменят дозорных. Там будут стоять другие люди.
— Но Петр! Пропустят ли они ее через заставу? Ведь у нее нет пропуска, никакого документа — просто молодая женщина, одна.
— При нормальных условиях, конечно, нет. Но я тебе уже говорил, все занимаются сбором трупов и относят их к братским могилам. Все снуют туда и обратно, и сейчас действует только половина постов. Ей нужно только придумать какую-нибудь более или менее достоверную историю. Кто заподозрит ее в том, что она — перебежчица? К тому же всегда можно откупиться деньгами.
Нюшка ударилась в слезы.
— Ах, прошу вас, барин, прошу, поскорее верните ее, мою несчастную маленькую госпожу. Ведь она одна там, ей грозит большая опасность…
— Я сейчас же еду, — ответил Петр.
— Я с тобой, — сказала Флер.
— Никуда ты не поедешь. Какой от тебя там толк? Ты останешься здесь, а если она, паче чаяния, подчиняясь воле Господней, вернется, то умоляю, немедленно свяжи ее и запри вот в этом шкафу. Пусть сидит там до моего возвращения.
22
Никто ее не встречал — по крайней мере никто не сознался, что видел Людмилу.
— Что же здесь удивительного. Нам не известно, за кого она себя выдавала. Кто же признается в том, что позволил графине Каревой проехать через заставу, особенно сейчас, когда стало известно, кто эта женщина?
Флер села, сложив руки на коленях.
— Нужно все обдумать, — сказала она. — Уверены ли мы в том, что она отправилась в английский лагерь? Может быть, она поехала в другое место?
— Мне кажется, такое маловероятно. Куда еще она могла поехать? Вряд ли Милочка помчалась за Сережей. Ей было бы трудно одолеть такой дальний путь верхом на лошади. Нам известно, что она взяла Жемчужину. Для чего она поступила так? Скорее всего для того, чтобы вернуть ее хозяину.
— Да, ты прав. Зачем Людмила захватила с собой столько одежды, а также драгоценности? Даже если она предполагала, что поездка в расположение английского лагеря займет у нее весь день, то все равно не понадобится такая груда.
Петр посмотрел на Флер с серьезным видом.
— Ты знаешь ответ на этот вопрос, не так ли?
Флер подняла на него глаза.
— Конечно нет, — медленно ответила она. — Неужели ты хочешь сказать…
— Людмила не собирается возвращаться. Она поехала не для того, чтобы убедиться, что Ричард жив. Она поехала к Ричарду.
Флер в изумлении покачала головой.
— Такого не может быть — только не это! Нет, не то, что ты думаешь! Они просто друзья… как брат с сестрой.
— Ах, Флер!
— Я видела, как они резвились, словно щенки. Я знаю, что он сходил по ней с ума, особенно вначале, но…
— Какая ты наивная, — без всякого укора произнес Петр.
— Ричард не пойдет на это, — упрямо сопротивлялась Флер.
— Возможно, он и не пойдет, я вполне с тобой согласен, ну а она? В таком случае Ричард вряд ли отказался бы от этого, тем более, как ты утверждаешь сама, он был без ума от нее. К тому же не знаешь, какую историю она придумала для него, о жестоком с ней обращении, о своей несчастной судьбе. Это вполне в ее духе, — продолжал Петр, несмотря на ее укоризненный взгляд. — Людмила женщина с характером. Она сделает все, чтобы выплыть. Это у нее в крови.
— Но она любит твоего брата!
— Ты в этом уверена?
— Да, да! Однажды она мне сказала… — Флер замолчала. — Она сказала, что из всех мужчин он — единственный, способный возбудить ее, он так разительно отличается от всех других. Она клялась, что будет любить его до смерти.
На лице Петра появилось неприязненное выражение.
— Да, многие женщины говорили такое о Сереже.
— Я очень люблю Ричарда, но его никак не назовешь мужчиной, способным возбудить женщину, — продолжала Флер. — Он очень милый парень, но весьма заурядный.
— Что ж, может быть, после острой диеты, сдобренной перцем и специями, хочется чего-нибудь понежнее? — бесстрастным тоном произнес Петр. — В любом случае, независимо от того, что мы с тобой думаем по этому поводу, ясно одно — Людмила отправилась в английский лагерь, чтобы найти там Ричарда, и она не собирается возвращаться сюда.
— А что если Ричард на самом деле умер? — спросила Флер.
— Не знаю. Тогда она, может, и вернется. С другой стороны, предприняв столь отчаянный шаг, Людмила вряд ли пойдет на попятный.
— Значит, нам придется поехать туда и переубедить ее. Скажем, что Сергею об этом ничего не сообщили, что он никогда ничего не узнает, — Флер нетерпеливо искала в глазах Петра ответа на свои опасения. — Он не должен ничего знать, Петр! Он не вынесет такого удара, если узнает, что она убежала от него. После той ужасной ссоры…
Он взял ее руки!
— Не думай об этом. Я тебе приказываю, маленький цветочек, — не думай о том, что они говорят друг другу, что друг к другу чувствуют. Это не наше дело.
Флер смотрела на него широко раскрытыми глазами. Как она могла об этом не думать, если ей так много известно? Петр, вероятно, считал ее взрыв иррациональным, но она знала все лучше его. Такой, по существу, пустяк. Но почему Милочка раздула его до таких размеров, для чего тем самым разрушила свою жизнь, разбила сердце мужа?
