Сара Ларк - Земля белых облаков
— В Исландии, — ответил он и начал активно помогать Лукасу. — Я оттуда родом. Мой отец был китобоем. Но моя мать, ирландка, всегда хотела куда-нибудь уехать. Она с удовольствием вернулась бы к себе на родину, но затем ее семья переехала в Новую Зеландию, и она тоже решила отправиться на юг, так как больше не могла переносить темные холодные зимы в Исландии... Но потом она заболела и по пути сюда умерла на корабле. В солнечный день. Это было для нее важно, я думаю... — Дэвид украдкой смахнул слезу.
— Но твой отец был с тобой? — Дружелюбно спросил Лукас и расстелил свой спальный мешок.
Дэвид кивнул.
— Но недолго. Когда он услышал, что здесь тоже ловят китов, он прямо загорелся идеей снова отправиться в море. Вскоре мы перебрались из Крайстчерча на западное побережье и он уплыл со следующим же судном. Отец хотел взять меня с собой в качестве юнги, но им не нужны были лишние люди. Вот и все.
— Он тебя просто оставил одного? — Лукас явно расстроился. — Сколько тебе было лет? Пятнадцать?
— Четырнадцать, — спокойно ответил Дэвид. — По мнению отца, я был достаточно взрослым, чтобы жить самостоятельно.
При этом я даже не знал английского. Но, как вы видите, он был прав. Я здесь, я жив, а китобой из меня точно не получился бы. Каждый раз, когда отец приходил домой и от него пахло ворванью, мне становилось плохо.
Пока Дэвид и Лукас устраивались поудобнее в своих спальных мешках, юноша рассказал ему о жизни суровых жителей побережья. По всей видимости, он чувствовал себя с ними так же неуютно, как и Лукас, и был рад, что нашел работу здесь, в конюшне. Он содержал помещение в чистоте, и за это ему разрешали тут спать. Днем же Дэвид трудился на стройке.
— Я хочу стать плотником и строить дома, — признался он Лукасу.
Тот улыбнулся.
— Чтобы строить дома, нужно стать архитектором, Дэйв. Но это не так просто.
Дэвид кивнул.
— Я знаю. Это дорого стоит. Нужно долго ходить в школу. Но я не глупый, я даже умею читать.
Лукас решил подарить ему первый же экземпляр «Дэвида Копперфильда», который попадется ему в руки. По непонятной причине он почувствовал себя очень счастливым, когда они пожелали друг другу спокойной ночи и легли спать. Лукас прислушивался к звукам, которые юноша издавал во сне, к его равномерному дыханию и думал о плавных движениях Дэвида, его живом светлом голосе. Такого мальчика он смог бы полюбить...
Дэвид сдержал свое слово и уже на следующий день представил Лукаса хозяину конюшни, который охотно дал ему место для ночлега и даже не потребовал за это денег.
— Лучше помоги Дэйву в конюшне, а то паренек работает слишком много. Ты знаешь, как обращаться с лошадьми?
Лукас сказал, что умеет ездить верхом, чистить и седлать лошадей. По всей видимости, этого хозяину конюшни было достаточно. Дэвид решил хорошенько прибраться в помещении в воскресенье, так как в рабочие дни не успевал все сделать, при этом Лукас охотно помогал ему. Мальчишка болтал все время, рассказывал о своих приключениях, желаниях и мечтах, а Лукас внимательно слушал. При этом он махал вилами с невиданным вдохновением. Еще никогда работа не доставляла ему такого удовольствия!
В понедельник Дэйв взял Лукаса с собой на стройку, и мастер сразу же велел Лукасу отправляться вместе с группой лесорубов. Для того чтобы освободить место для новых домов, нужно было выкорчевать девственный лес и деревья благородных сортов. Затем древесину складывали в Вестпорте и позже использовали при строительстве или продавали в других частях острова и даже в Англии. Цена на древесину была высокой и все время росла; кроме того, теперь между Новой Зеландией и Англией курсировал пароход, что значительно упрощало экспорт большого количества товаров.
Но вестпортские плотники не думали о будущем. Они просто строили обычные дома с такой же непримечательной мебелью, при этом никто из них даже приблизительно не разбирался в архитектуре. Лукасу было жалко, что благородная древесина использовалась так бездарно, тем более что работа в лесу была тяжелой и опасной; все время кто-то травмировался пилой или попадал под падающие стволы деревьев. Но Лукас не жаловался. С тех пор как он познакомился с Дэвидом, его жизнь стала немного легче и менее обремененной, поэтому он все время был в хорошем настроении. Что касается юноши, то он сам стремился к его обществу. Он часами разговаривал с Лукасом и вскоре выяснил, что его старший товарищ знал намного больше и, в отличие от остальных мужчин вокруг, мог ответить практически на любой вопрос. Лукасу приходилось следить, чтобы не проговориться о своем происхождении, хотя по своему внешнему виду он стал таким же, как и все жители побережья. Его одежда была поношенной, а сменного белья у Лукаса не было. Он прилагал огромные усилия, но содержал ее в чистоте. К счастью для Лукаса, Дэвид тоже заботился о гигиене и регулярно мылся в реке. При этом юноша, казалось, совершенно не боялся холода. В то время как Лукас начинал дрожать, едва приблизившись к ледяной воде, Дэвид только смеялся и спокойно переплывал на другой берег.
— Она же не холодная! — дразнил он Лукаса. — Ты бы видел реки у меня на родине! Мне доводилось переплывать их вместе с лошадью в то время, когда на поверхности еще был лед!
Глядя на юношу, который после купания ходил голый и мокрый по берегу, непринужденно потягиваясь, Лукас снова видел перед собой любимые греческие статуи. Для него это был не Дэвид Диккенса, а Давид Микеланджело. Однако юноша даже не слышал ни об английском писателе, ни об итальянских художниках и скульпторах. Лукас решил исправить эту ситуацию. Быстрыми штрихами он набросал рисунок самых знаменитых статуй на листе бумаге.
Дэвид едва мог сдержать свое удивление, при этом его, естественно, интересовали не мраморные мальчики, а то, что Лукас умел хорошо рисовать.
— Я часто пробую рисовать дома, — признался он старшему товарищу. — Но они никогда не выглядят достаточно похожими на настоящие.
Сердце Лукаса билось учащенно, пока он объяснял Дэйву, в чем заключалась проблема, а затем рассказал ему об основах рисования перспективы. Дэвид учился быстро. С этого дня каждую свободную минуту друзья проводили за рисованием. Когда начальник стройки увидел это, он сразу же перевел Лукаса из отряда лесорубов и позволил ему заниматься конструированием будущих домов. О статике и строительном искусстве Лукас знал немного — лишь основные понятия, которые каждый настоящий ценитель искусства неизбежно усваивал, изучая римские церкви и флорентийские дворцы. Но его знания намного превосходили то, что знали о строительстве остальные работники; к тому же Лукас обладал природным талантом математика. Он очень быстро научился делать чертежи и формулировал свои указания для распила четко и доходчиво, то есть намного лучше, чем до этого удавалось плотникам. Хотя Лукас не очень умело обращался с деревом, у Дэвида обнаружился настоящий талант, и юноша вскоре начал пробовать строить мебель по чертежам своего старшего друга. Будущие жители нового дома, торговец шкурами и его супруга, едва могли прийти в себя от восхищения, когда увидели первые образцы мебели.
