Джудит Макнот - Уитни, любимая
– Но кто этот Хаджинс? – удивилась Уитни. – Никогда его не видела.
– Секретарь Клейтона. И настоящий мудрец, – вздохнула герцогиня. – Он знает, как воспользоваться магией имени Клейтона, и все будет готово за восемь недель, но я так надеялась получить больше времени для балов и приемов и…
Ее речь была прервана Клейтоном.
– Ну, леди, готов список? – просунув голову в дверь, с хитрой улыбкой осведомился он.
Глава 31
Леди Энн Джилберт приехала на следующее утро, как только получила записку племянницы, обрадованная, что может помочь с приготовлениями к свадьбе. Между ней и герцогиней почти мгновенно возникла самая сердечная дружба.
Для Уитни последующие четыре дня промелькнули словно в тумане, наполненном теплом, ласковыми, нежными улыбками, прикосновениями рук, близостью любимого и счастьем побыть в объятиях друг друга.
Герцогиня оказалась права: ни одна модистка, ни один хозяин лавки не отказались выполнить просьбу секретаря герцога за невероятно короткий срок, несмотря на то что все они были завалены заказами на предстоящий сезон. Зачастую сами владельцы, услышав о долгожданном событии, спешили прибыть к будущей герцогине с коробками образцов и выкроек – все стремились иметь право заявить, что принимали участие в подготовке к свадьбе года.
Однако на пятый день лакей передал Уитни приказ, состоящий всего из нескольких слов:
– Его светлость желает видеть вас в своем кабинете, и немедленно.
Пытаясь превозмочь дурное предчувствие и задушить стиснувший сердце страх, Уитни поспешила пересечь холл, кивнула представительному человеку с большим плоским продолговатым футляром под мышкой и вошла в кабинет Клейтона. Закрыв за собой дверь, она чуть присела, подражая забитой, перепуганной насмерть служанке, и шутливо спросила:
– Ваша светлость звонили?
Клейтон стоял у письменного стола и молча, очень серьезно смотрел на нее.
– Что-то… что-то случилось? – еле слышно выдохнула Уитни.
– Нет. Подойди сюда, пожалуйста, – мягко, но с непривычной торжественностью в голосе ответил Клейтон.
– Клейтон, что с тобой? – встревожилась Уитни, бросаясь к нему. – Что…
Клейтон крепко сжал ее в объятиях.
– Ничего не произошло, – пробормотал он, странно запинаясь. – Просто скучал по тебе. – И, продолжая обнимать ее одной рукой за талию, взял со стола маленькую бархатную коробочку. – Сначала я подумывал насчет изумруда, – признался он все так же мягко и серьезно, – но блеск твоих глаз затмил бы его. Поэтому я выбрал вот это.
Он нажал на пружинку, и крышка коробочки откинулась. Великолепный бриллиант послал в потолок сноп радужных огней.
Уитни с трепетным благоговением уставилась на кольцо:
– Никогда не видела ничего…
Она не смогла договорить: слезы бесконечного счастья покатились по щекам. Взяв ее руку Клейтон надел кольцо на средний палец. Уитни смотрела на первое ощутимое доказательство ее принадлежности Клейтону и не могла наглядеться. Теперь они навеки нерасторжимо связаны, и пусть весь свет увидит кольцо и узнает это.
Больше она не Уитни Элисон Стоун, дочь Мартина Стоуна, племянница лорда и леди Джилберт. Теперь она невеста и будущая жена герцога Клеймора. За одно мгновение она потеряла свое имя и обрела новое. Уитни хотелось сказать Клейтону, что он сделал ей чудесный подарок и она боготворит его, но смогла лишь прошептать:
– Я люблю тебя.
Слезы полились по щекам неудержимым потоком, и Уитни поспешила спрятать лицо на груди Клейтона.
– Это от счастья, – пробормотала она, когда он вновь обнял ее, пытаясь успокоить.
– Знаю, малышка, – сказал он, терпеливо дожидаясь, пока буря эмоций утихнет.
Наконец Уитни отстранилась, смущенно улыбаясь, и вытянула руку, чтобы полюбоваться сверкающим великолепием огромного бриллианта.
– Это самая чудесная вещь, которую я когда-либо видела, – выдохнула она, – если не считать тебя.
Волна желания охватила Клейтона при этих словах, и он уже наклонил голову, чтобы завладеть ее губами, но тут же одернул себя – есть пределы и его самообладанию, и они уже почти истощились.
– Мадам, надеюсь, у вас не войдет в привычку плакать каждый раз, когда я буду дарить вам драгоценности, – с шутливой строгостью заметил он, – иначе придется послать за ведрами, чтобы собирать ваши слезы, особенно когда вы увидите фамильные украшения.
– Разве это кольцо не из их числа?
– Нет. Герцогини Уэстморленд никогда не носили обручальных колец, принадлежавших до них другим. Однако венчальное кольцо – семейная реликвия.
– Существуют ли еще какие-нибудь традиции Уэстморлендов? – спросила Уитни, лучезарно улыбаясь.
Клейтон, не выдержав, стиснул ее в объятиях и жадно припал к губам.
– Мы можем стать основателями новой, – многозначительно прошептал он. – Скажи, что хочешь меня.
Он с мучительной нежностью пил нектар с ее губ.
– Я люблю тебя, – ответила Уитни.
Клейтон почувствовал, как напряглось ее тело и она еще теснее прижалась к нему.
– Знаю, малышка, что ты меня любишь, – кивнул он, приподнимая ее подбородок. – Но ты еще и хочешь меня! – с тихим понимающим смехом заметил он, отстраняясь.
Уитни вспомнила, что тетя и портнихи ждут ее в соседней комнате, и нехотя направилась к двери.
– Это все, ваша светлость? – улыбнулась она, снова подражая горничной.
– Пока да, спасибо, – с вежливым равнодушием ответил Клейтон. Однако стоило девушке повернуться, как он легонько, но достаточно громко шлепнул ее по заду.
Уитни замерла и, оглянувшись на оскорбителя, сурово предупредила:
– На вашем месте, сэр, я бы не забывала, что произошло, когда вы в последний раз отважились на такое после бала у Ратерфордов.
– В доме Арчибалдов? – догадался Клейтон. – Когда я привез тебя?
– Совершенно верно. – Она с трудом подавила улыбку и высокомерно наклонила голову.
– Должен ли я опасаться, – заметил Клейтон, безуспешно пытаясь выглядеть серьезным, – что ты можешь сбить на пол все эти картины?
Уитни недоуменно оглядела сначала портреты в тяжелых резных рамах, а потом Клейтона.
– А я думала, что дала тебе пощечину.
– Промахнулась.
– Правда?
– Боюсь, именно так, – мрачно подтвердил он.
– Как печально!
– Несомненно, – вздохнул Клейтон.
Этим вечером, после ужина, вся семья собралась в гостиной. Герцогиня и тетя Энн перебирали последние сплетни, пока Стивен в крайне преувеличенном виде рассказывал о самых возмутительных мальчишеских проделках Клейтона.
– Как-то раз, когда Клею было двенадцать, он не спустился к завтраку. В комнате его тоже не оказалось, и отец со слугами начал прочесывать окрестности. Спустя какое-то время на берегу, в том месте, где течение сильнее всего, нашли рубашку Клейтона. Его лодка была привязана, потому что отец на целый месяц запретил ему брать ее…
