Анн Голон - Неукротимая Анжелика
— Почему ты бежала из Кандии?
Он задумчиво обхватил подбородок рукой и закрыл глаза.
— Почему ты оставила этого пирата-христианина, который купил тебя, Рескатора?
Его голос был так странен, так взволнован, что Анжелика ощутила внезапную растерянность.
— Говори! Зачем ты сбежала? Ты не догадалась, что судьба этого человека и твоя соединены? Отвечай… Ты ведь почувствовала это?
Теперь он смотрел на нее, и голос его стал повелительным. Она робко пробормотала:
— Да, почувствовала.
— Ох, Фирюза! — вскричал он почти горестно. — Помнишь, что я тебе говорил? Нельзя насиловать свою судьбу, и если она тебе дает знак, предупреждающий о ее велениях, пренебрегать им непозволительно. Путь этого человека пересекает твой и… мне не все дано видеть, Фирюза. Мне следовало бы заняться бесконечными расчетами, чтобы прояснить самую странную в мире историю, которую я читаю по звездам. Знаю только, что этот человек той же расы, что и ты…
— Вы хотите сказать, что он француз? — спросила она застенчиво. — Говорили, что он испанец или даже марокканец…
— Это мне неизвестно. Я хочу сказать… Он той же, еще неведомой миру расы, что и ты.
Он опять отвернулся. Его руки чертили в воздухе странные линии, и с уст срывалось бессвязное бормотание:
— …Независимая спираль… соединяется с другой, и она…
Он быстро заговорил по-арабски. Старый помощник записывал, покачивая своим тюрбаном из зеленого муслина.
В полном смятении Анжелика пыталась понять смысл их речей. По лицам, по движениям, когда они манипулировали компасами и глобусами, что-то сверяя с ними, она пыталась понять значение приговора, от которого зависела ее жизнь.
Только что она была далека от мысли о Рескаторе. Его образ уже стерся в памяти, а неистовое столкновение с Мулеем Исмаилом и подавно отодвинуло давние впечатления на задний план. И вдруг у нее перехватило горло от воспоминания о черной маске.
Видя, что Осман Ферраджи по-новому располагает телескоп, она осмелилась спросить:
— Вы его знали, Осман-бей? Он такой же волшебник, как и вы, не правда ли?
Он медленно покачал головой.
— Может быть, но его магия из другого источника, чем моя… Да, я действительно встречался с этим христианином. Он говорит по-арабски и на многих других языках, но его речи темны для меня. Я чувствую себя с ним, как человек прошлого с путешественником, что прибыл из неведомых краев с грузом, питающим будущее. Кто может его принять? Кто поймет его? Поистине никто еще его не слышит…
— Но ведь это обыкновенный пират! — возмущенно воскликнула она. — Презренный торговец серебром…
— Он ищет свой путь в мире, который отторгает его. И он будет идти, пока не найдет своего пристанища. Неужели и ты не можешь этого понять, ты, изведавшая столько разных судеб? Ты сама тоже тщишься обрести свое истинное лицо…
С головы до ног Анжелику охватила дрожь. Нет! Этого не может быть! Верховный евнух не может знать ее жизни. Неужели он прочел ее по звездам?.. С ужасом она взглянула на небо. Ночь была ясна и полна аромата. Дующий из пустыни ветерок пропитывался запахами мекнесских садов. Ночь, подобная любой другой, но здесь, на башне Мазагреб, она наполнялась тревожными дуновениями. Анжелике хотелось сбежать отсюда, оставить чернокожего мага в окружении диковинных приборов и его очкастого писца, со скрипом выводящего свои кабалистические знаки, похожего на суетливое насекомое.
Она больше ничего не хотела знать! Она устала. Но продолжала сидеть неподвижно, бессильная оторвать глаза от медленного движения трубы телескопа, направленного в небосвод.
Наука Османа Ферраджи приподнимала завесу, скрывающую Невидимое. Что он еще сообщит?.. Внезапно его лицо приобрело пепельный оттенок, что для него значило побледнеть, и он взглянул на нее с выражением почти испуганным, как если бы увидел бедствие, вызванное им самим.
— Осман-бей, — вскричала она, — что вы прочли по звездам?
Долгое молчание было ей ответом. Верховный евнух прикрыл глаза.
— Зачем ты убежала от Рескатора? — прошептал он наконец. — Он был единственным мужчиной, достаточно сильным, чтобы соединиться с тобой… и, может быть, Мулей Исмаил, но… я теперь не знаю, было бы ли это к лучшему! Мужчинам, добивающимся тебя, ты несешь смерть…
Она тоскливо вскрикнула и, сложив руки, взмолилась:
— Нет, Осман-бей, нет, не говорите этого!
Получалось, что это по ее вине пролилась кровь мужа, которого она любила! Она склонила голову, как приговоренная, зажмурилась, чтобы прогнать видение других лиц из ее прошлого.
— Ты приносишь им смерть или поражение, ты несешь страдание, которое лишает их вкуса к жизни. Надо обладать исключительной силой, чтобы избежать этого. Всему виной твое упрямое стремление туда, куда никто не может последовать за тобой… Тех, что слабы, ты оставляешь в пути. Сила, которую вложил в тебя Аллах, не позволит тебе остановиться, пока не достигнешь места, куда должна прийти.
— Где же оно, Осман-бей?
— Не знаю. Но пока ты не достигнешь его, тебе суждено сокрушать все на своем пути. Все, вплоть до собственной жизни… Я хотел управлять этой силой, но обманулся. Она не из тех, какие можно укротить. Ты сама о ней почти ничего не знаешь. От этого ты не менее опасна…
Анжелика, вконец измученная, расплакалась.
— Ох, Осман-бей, я теперь хорошо вижу: вы жалеете, что не дали мне умереть под пытками! Для чего вам понадобилось сегодня смотреть на звезды? Зачем?.. Вы были мне другом, а теперь говорите такие ужасные вещи.
Голос Верховного евнуха смягчился. Он вгляделся в ее лицо, искаженное жестоким смятением.
— Не плачь, Фирюза. Здесь нет твоей вины. Это вне тебя. Ты не приносишь несчастья. Ты даришь, счастье. Но люди слишком слабы, им не по плечу твои дары. Тем хуже для них. Но я по-прежнему твой друг. Увы, тем хуже для меня. Отвратив твою смерть, я хотел избавить Мулея Исмаила от неведомого наказания, но безопасно ли это для меня, кто знает? Теперь мне придется совершить нечто ужасное, такое, что превышает человеческие силы. Я должен бороться против того, что предначертано. Противостоять самой судьбе, чтобы ты не оказалась сильнее меня.
Глава 23
Группа женщин прошла через внутренний двор, где резвились голуби. Раб, чинивший механизм фонтана, буркнул вполголоса:
— Француженка?
Анжелика услышала вопрос и замедлила шаги, пропустив своих спутниц. Евнухи не сопровождали их на внутреннем дворе. И как раб-француз мог оказаться здесь? Стоит какому-нибудь евнуху заметить его, и он будет удушен.
Склонившись над стоком и что-то отвинчивая, он прошептал:
— Вы французская пленница?
