Анита Фрэй - Монахиня Адель из Ада
Попрыгав на одной ножке, вытряхнув воду из ушей, Ляля схватила его за руки и завизжала:
— Идём в раздевалку! Поможешь мне шапочку снять, раз уж ты спасатель!
Все замерли, но не от Лялиных слов. Плавки Юры встали конусом спереди. Как он ни упирался, хитрая поганка затащила его в пустую раздевалку. Там она, не прибегая к его помощи, сняла шапочку и тряхнула кудрями, которые сильно отросли. Юре захорошело…
Глава 5 «Ты заходи к нам почаще…»
— Юра! Юра! Лялин! Лялин!..
Толпа скандировала, как на стадионе. Юра открыл оба глаза. Вроде бы, на полсекунды отключился, а вокруг столько народу. Кто-то тряс его за плечо, кто-то по щекам лупасил. Волна голосов то спадала, то нарастала. Юре почудилось: «Гений-гений! Ленин-Ленин!» Так в детстве хвалила его бабушка.
Свою бабушку видеть Юра не чаял, та давно померла, зато Лялина прибежала, сильно запыхавшись. Какая-то добрая душа позвонила ей и сообщила о безобразии в бассейне.
Бабушка, вопреки желаниям болельщиков, скандала не устроила, а, наоборот, пристыдила Лялю за нахальное поведение. Остальным скомандовала:
— Чего пристали к мальчику? А ну, отойдите! Сынок, вставай, одевайся, пойдём…
Ляля стояла рядом, держа в руках его вещи. Одевшись, Юра хотел сразу же идти домой, но бабушка сказала, что у неё давно к нему разговор имеется, мол, лучше сейчас пойти в гости, чем на потом откладывать.
Между Гадюшником у Балтийского вокзала, где ютилась коммуналка Юры, и Лялиным домом на Лиговке всего три остановки на метро. Юра уже слышал, что Ляля с бабушкой жили одни в пятикомнатной квартире и никогошеньки туда не впускали — боялись отселения в новые районы. Страхи несколько наивные: задумают переселить, так никуда не денешься, а не задумают, будешь оплачивать лишние метры. И накой им, в самом деле, безразмерные хоромы? Продали бы половину, так и нервничать бы не пришлось. А на разницу весь Советский Союз объехали бы, вплоть до озера Байкал…
Зачем такие хоромы иметь, Юре стало ясно, лишь только он переступил порог квартиры. Такое обычно показывают в фильмах про революцию, типа входит красноармеец в буржуйские покои, а там — книги, книги, книги, книги, книги… Кто были Лялины родители, он спросить постеснялся, но на ум почему-то пришло: «профессура»…
Среди книг Юра увидел биографию Петра Первого, изданную к 200-летию Санкт-Петербурга. Таких книжек в мире всего триста экземпляров, но у отчима один имелся. И в Лялиной библиотеке такая «книжица» нашлась. Невероятное совпадение!
Три крохотные комнатёнки, набитые книгами, со стеллажами до самого потолка, имели вид публичной библиотеки. Зато в других двух можно было спать. А сложить все пятеро покоев, так вышли бы две нормальные комнаты — метров по восемнадцать. Завистники напрасно жёлчью истекали, лишними метрами в той квартире и не пахло.
Кухня тоже выглядела по-киношному: в углу имелась кафельная печь. Под эту печь когда-то покупался набор замысловатых кочерёжек, веничков и совочков. Всё это висело на диковинной бронзовой подставочке. Кругом был армейский порядок! Зная бабушкин решительный характер, на бардак в квартире рассчитывать не приходилось.
После распития чая из необыкновенных чашек с диковинным вареньем Юра удостоился беседы с бабушкой «тет-на-тет». Ляле было предложено, прямо с едой, переселиться в комнату для просмотра детской передачи. Насупленная Сирота Сирот потащила в комнату тарелку макарон, сосиски в банке производства ГДР, полбатона, бутылку кефира и целлофановый кулёчек с пряниками. Ещё зачем-то прихватила свой мокрый купальник.
— По-моему, вы её перекармливаете, — авторитетно заявил Юра. Надо же было с чего-то беседу начать.
— Да ладно, пусть ест, пока можно… Наплавалась… Нанырялась…
С этими словами бабушка достала из тайника под скатертью сигареты и спички.
— Ты куришь? — спросила она гостя.
— Не-е-ет! — возмутился тот.
— Правильно…
Вскоре и пепельница нашлась — крошечная, но зато из чешского стекла. Полюбовавшись на очаровательную заграничную стекляшку, бабушка стряхнула в неё пепел и начала увлекательное повествование.
— Я ведь ей не совсем родная, в домработницах у них ходила, пока родители не умерли. Потом опекунство взяла, вот и маюсь по сей день.
— Родителей, и правда, расстреляли?
— Да нет, это я так, для красного словца! Её родители разбились на машине, три года назад, как раз когда девке в школу идти. Потому сначала и училась плохо, всё молчала, горевала за ними очень…
— А другой родни у неё нет?
— Дальняя родня вся по Мухосранскам да по Крыжополям, а из особо близких — никого. Мы с тобой, выходит, самые близкие. Она про тебя часто рассказывает. Все мозги мне тобой запорошила…
Бабушка снова затянулась «Примой».
— Не обижайся на мой комплимент, я вполне искренне…
Юра и не думал обижаться. Ему было приятно.
— Интересный ты человек, говорят, но только этого мало, понял? За таким ребёнком глаз да глаз нужен. Не ровён час, хулиганкой вырастет. Ты заходи к нам почаще, а? Возьми над ней шефство, а?
Юра сперва удивился такой просьбе, но потом вспомнил, как он несколько раз, на правах старшеклассника, водил малышей на экскурсии в Эрмитаж, Русский Музей и Меньшиковский дворец. Выглядел он тогда и впрямь солидно. Сам себе нравился. Но была ли среди той мелкоты Ляля?..
Неожиданно из комнаты раздался писк, довольно-таки громкий. Бабушка ринулась туда. Через минуту вышли обе. Ляля плакала, показывая палец, который сильно кровоточил.
— Ну, ни на миг нельзя оставить! Ну, что за наказание такое, а?! И где только ножницы откопала?!..
Глава 6 Вояж без заграницы
Минуло два года. Ляля перешла в пятый класс, а Юра — в десятый. Как раз в то самое время грянули перемены в политике государства, народ стал активно выезжать. Теперь можно было объехать не только весь СССР, от Байкала до Прибалтики, но и всю заграницу. От школы, где учились Ляля с Юрой, сформировали две тургруппы по тридцать человек, во главе с четырьмя преподавателями — по два куровода на группу. В помощь куроводам из числа старшеклассников были выбраны координаторы. Юра сразу попал в их число.
Под поездку школе выделили некоторое количество валюты, но каждому хотелось «немного ещё», поэтому все купе были забиты бутылками с шампанским, блоками сигарет «Родопи», матрёшками, вышитыми полотенцами и прочими сувенирами. Юра в этом плане не суетился: во-первых, денег не было, а во-вторых, иностранные магазины его ничуть не трогали, они ему ещё в детстве надоесть успели. «В общем и целом» он был спокоен, но… На душе как-то непонятно скребло. И не напрасно. Ему в той поездке светил Третий Знак. Чтоб не забывал о неизбежности судьбы и о Лялином в ней присутствии. Их с Лялей отношения были полны разных Знаков, но он на них сначала не обращал внимания. Первые два Знака — стеклянная дверь и тело в бассейне — вспоминались частенько, но на солидные в мемуары, пожалуй, не тянули. Серьёзный отсчёт начался после Третьего Знака — после неудачного пересечения границы…
