Элейн Кейн - Жемчужина Авиньона
— Я тоже надеюсь на это, тетушка, — согласно кивнула Катарина, вставляя яркую малиновую нитку в иглу и завязывая на конце узелок. Она покрутила нить в пальцах. Цвет был точно такой же, как на крестах крестоносцев, и мысли Катарины унеслись туда, где бывали довольно часто. Слишком часто, по мнению ее матери. Не стараясь, впрочем, избавиться от них, Катарина задумалась над своей вышивкой.
Судя по доходившим до нее слухам, Конрад был сейчас на пути домой из Иерусалима, а Людовик VII вернулся еще в прошлом году, остановившись по пути в Авиньоне, чтобы проведать своего кузена и осмотреть недавно построенный мост через Рону. Однако Хью все еще оставался в Святой Земле. Катарина зашла настолько далеко, что спросила короля о нем. И хотя мать впоследствии и отчитала ее за бесцеремонность, ответ Людовика порадовал девушку. Хью достиг больших успехов, слава о нем шла по всей Святой Земле, однако король ничего не сказал по поводу его возвращения домой.
Ее мысли были прерваны стуком в дверь, и секундой позже в комнату вошел Мишель.
— Мадам де Трай, — обратился он к Маргарите, кивнув седеющей головой, — прибыли крестоносцы.
Катарина смотрела, как ее мать не спеша, отложила рукоделие. В отличие от дочери, Маргарита никогда не позволяла себе спешить или суетиться. Как ни старалась Катарина подражать ей в походке, движениях, жестах, у нее ничего не получалось. Эмоции захлестывали ее целиком, и она ничего не могла с собой поделать. Сейчас она так же, как мать, степенно отложила вышивку и не спеша, вышла из комнаты. Никто бы не сказал, что в душе у нее в эти секунды бушевала буря. Вместе с матерью, тетушкой Матильдой и младшей сестрой Анелиной Катарина спустилась вниз и вышла во двор. На протяжении всего пути сердце билось у нее в груди подобно боевому барабану. Она не переставала твердить себе, что уже сотни раз Мишель объявлял о прибытии крестоносцев, но Хью среди них так и не было, а она так надеялась, так мечтала вновь увидеть его.
Холодный осенний ветер раздувал складки ее плаща и развевал рыжие волосы. Отбросив их с лица, Катарина всмотрелась в рыцарей, которые уже спешились и ожидали, когда хозяйка замка окажет им свое гостеприимство. Сердце ее мгновенно упало, так как среди них не было никого, кто своим ростом и статью походил бы на Хью. Эти рыцари, хотя и благородного вида, были все небольшого роста. У одного из-под шлема выбивались волосы соломенного цвета, двое других были темноволосыми.
Пока мать обменивалась с рыцарями любезностями, Катарина встретилась взглядом с одним из них. Тот вежливо улыбнулся, и она ответила ему грустной улыбкой.
— Катарина, — окликнула ее мать, — мсье Жофрею надо почистить кольчугу и приготовить ванну. Ты проследишь за этим?
Катарина кивнула и вновь улыбнулась молодому рыцарю:
— Если вы последуете за мной, мсье Жофрей, я прослежу, чтобы у вас было все необходимое. В Авиньоне уважают желания гостей.
— Ах, мадемуазель де Трай, любые знаки внимания вдвойне приятнее, когда они исходят от вас.
Катарина проводила рыцаря в дом и отвела его в комнаты, где обычно жили останавливающиеся у них рыцари. Многое изменилось с тех пор, как Хью и Теренс въехали на подъемный мост Авиньонского замка, однако они были первыми рыцарями, оказавшимися в Авиньоне за два года, прошедшие со времени начала крестового похода. Теперь же, после того, как был построен новый мост через Рону, а папа в своем письме сообщил, что он надеется на строительство в Авиньоне собора, крестоносцы были частыми гостями в замке.
Они приезжали дюжинами, иногда сотнями.
Когда их сопровождали паломники, двор замка был весь заполнен, к тому же всех этих людей надо было кормить в течение нескольких недель. Однако чаще всего рыцари приходили отрядами не более полудюжины в сопровождении нескольких слуг. Часто с ними были рабы — варвары. Это были те люди, для которых остаться в Святой Земле означало верную смерть. Эти отряды приходили в Авиньон почти каждую неделю. Все эти люди шли домой, и каждый раз Катарина надеялась, что среди них она увидит Хью Вунэ.
И снова его не оказалось среди приехавших рыцарей.
Катарина и молодой рыцарь шли по галерее над Большим Холлом, когда юноша обратился к ней:
— Я прошу вас, моя госпожа, позволить мне быть вашим рыцарем. В тот миг, когда я увидел вас, в сердце моем запылала любовь, которой я не знал доселе.
Катарина улыбнулась и начала готовить все для ванны.
— Я весьма благодарна вам, мсье, но, к сожалению, это невозможно. Я помолвлена и вскоре должна буду ехать к своему суженому.
— Не может быть! — вскричал Жофрей Уинфри, схватившись за грудь, как будто сердце его могло выскочить оттуда. — Госпожа, позвольте хоть прочитать поэму, которую я написал, она так полно выражает мои чувства.
Катарина смущенно улыбнулась, не прерывая, впрочем, своих приготовлений. Как же много изменилось за те четыре года, что прошли со времени отъезда Хью, подумала она.
— Мсье Жофрей, — попробовала она сменить тему разговора, — как вам понравился Авиньонский мост?
Вне себя от счастья оттого, что эта ошеломительная красавица вообще отвечает на его речи, юноша снова прижал руку к груди:
— Мадемуазель де Трай, мосты, подобные этому, я видел только в Константинополе. Ваш мост можно считать чудом в этой части света.
Она согласно кивнула:
— Этот мост построен по чертежам византийца.
— А-а, тогда понятно, почему что-то восточное появилось здесь, во Франции.
Добавив в воду немного бальзама и несколько капель смягчающего кожу ромашкового масла, Катарина жестом показала рыцарю, что он может погружаться в воду.
— Мост изменил нашу жизнь, — сказала она, протягивая ему морскую губку и кусок мыла. — До того, как его построили, гости редко приезжали в Авиньон, но теперь… некоторые приезжают с севера, только чтобы взглянуть на мост, а также в надежде встретиться с рыцарями, которые подобно вам возвращаются из Святой Земли. Но больше всего мы, конечно, видим крестоносцев. Прибывают ли они из Константинополя сушей или морем, им удобнее всего пересечь Рону здесь, а наш замок дает приют всем, кто в нем нуждается.
— Конечно, — оживленно подхватил Жофрей, — когда мы планировали наш маршрут, то учитывали, что нам захочется увидеть красоты Авиньона.
— Красоты Авиньона? — удивленно переспросила Катарина, поливая теплой водой голову рыцаря. — Я знаю одну — это мост, а каковы же другие?
— Неужели вы ничего не знаете о том, что говорят о вас, — моя госпожа?
Катарина удивленно подняла брови:
— О нас, живущих в Авиньоне?
Юноша повернулся лицом к Катарине и схватил ее руку. Прижимая ее к своей мокрой груди, он пристально всмотрелся Катарине в глаза.
