Дэйра Джой - Санта читает любовные романы
Он принялся за чтение.
Мэй украдкой посматривала на Хантера с другой стороны комнаты.
Он был поглощен книгой и, казалось, не обращает ни малейшего внимания на нее.
Хорошо.
Ее рука медленно двинулась к пачке бумаг на коленях. Стопка скрывала наполовину съеденную упаковку «M amp;M's», которую Мэй нашла этим утром в самом низу своей сумочки.
Она была ужасно голодна.
В отчаянии она схватила трофейную упаковку и вытащила маленький обнаруженный клад.
Таясь, она схватила маленький пакетик, подцепляя пальцем крошечную покрытую глазурью драгоценность. Бросив в сторону Хантера еще один взгляд, чтобы убедиться, что горизонт чист, она по-тихому поднесла кусочек рая ко рту, где посасывала его минут пять, смакуя каждую молекулу.
Когда конфетка исчезла, глаза Мэй расширились от шоколадного удовольствия.
Хантер все еще был занят книгой. И выглядел чертовски хорошо, возмущенно подумала она. Эти черные тренировочные штаны были ошибкой. Вместо того, чтобы прикрывать его и скрывать соблазн из виду, они, казалось, творят совершенно противоположное. Прилипчивый материал обрисовывал каждый мускул на его сильных бедрах.
Каждый мускул.
Мэй обмахнулась листком бумаги. Хантер был мужчиной хоть куда.
Она примерилась к следующей M amp;M’синке.
- Что ты ешь?
Голова Мэй дернулась вверх, лицо виновато заполыхало.
- Что?
Хантер прищурил серебристые глаза.
- Не «чтокай» мне - ты достала что-то, припрятанное под этими бумажками. Что там? - Он бросил свою книгу. Поднявшись на ноги, начал подкрадываться к Мэй.
Она не знала, почему сделала то, что сделала.
Должно быть, из-за маленького бесенка за своим плечом.
Она честно взглянула в глаза издателю и, разомкнув губы, высунула язычок, выставляя напоказ желтую M amp;M’синку на нем.
Это подействовало как развевающийся красный флаг для быка.
Хантер набросился на нее.
Взвизгнув, Мэй вылетела из кресла и бросилась прочь. Бумаги и упаковка конфет, лежавшие на коленях, свалились на пол.
Хантер на секунду остановился, чтобы подхватить пустую упаковку из-под «M amp;M's». После чего повернулся и обратил свой взгляд на Мэй.
- Последняя, - Мэй подразнила конфеткой во рту.
Хантер сделал выпад в ее сторону.
Если бы она не прижималась спиной к стене, она смогла бы убежать.
Его ладони уперлись по обе стороны от нее. Он прижал ее к месту нижней половиной тела. Даже через джинсы у Мэй не было проблем с ощущением твердости, прижимающейся к ней. Дыхание застряло у нее в горле.
Она взглянула вверх, на его лицо. Прядь красновато-коричневых волос упала ему на лоб, придавая лицу определенно распутное выражение.
Когда он склонил голову, Мэй заметила, что, он, казалось, больше не вспоминает о конфетке. Из-за вспышки в серебристых глазах, можно было подумать, что Хантер решил заменить одно удовольствие другим.
Мэй пискнула, звук исказился из-за конфеты во рту.
- Хантер, тебе нельзя…
Его губы испепелили ее.
Не было другого способа описать это.
Горячее пламя обожгло ее от центра тела до пальчиков на ногах. Которые начали поджиматься.
Мэй застонала ему в рот. Был только один мужчина, когда-либо заставлявший поджиматься ее пальцы… и то, далеко не так, как сейчас.
Хантер убрал одну из ладоней со стены и обхватил затылок Мэй, прижимая ее к себе. Он усилил поцелуй, скользнув языком меж ее слегка приоткрытых губ. Погружаясь глубже и глубже каждым проникающим толчком, он заставил ее открыть рот шире, чтобы принять его…
Он погрузился в нее с грубоватым умением, ни слишком просто, ни слишком искусно. Движения были незамысловаты и необузданны. Он тщательно исследовал ее, оставляя ее полностью бездыханной и желающей его еще больше.
Мэй подумала, что на вкус он слаще, чем любая конфета и схватила его за плечи, чтобы подвинуть ближе.
Сейчас застонал уже Хантер. Оторвав от стены вторую руку, он схватил ее за талию, плотно прижимая Мэй к себе.
Она не знала, как долго продлился поцелуй, но когда они на секунду отстранились, чтобы глотнуть воздуха, Мэй ощущала себя достаточно сбитой с толку. Она оперлась ладонью на его грудь, чтобы успокоиться.
Хантер тяжело дышал, но был необычно молчалив. Осторожно она взглянула на него.
В его глазах мерцали жар и… что-то близкое к проказливости. Он нахально изогнул бровь и медленно открыл рот.
Желтая M amp;M’синка бесстыдно манила с его языка.
- Хантер!
Он проказливо ухмыльнулся.
- Это был грязный трюк!
- Ммм… лучшая M amp;M’синка, которую я когда-либо ел, - протянул он. Хантер устроил великолепное шоу, наслаждаясь конфетой, даже в конце облизнул губы.
Лицо Мэй полыхало.
Он хихикнул, склоняясь к ней.
- Добавки? - невинно поинтересовался мужчина.
- Нет! - Мэй пихнула его в грудь, отталкивая от себя.
- Ты имеешь в виду, что тебе не нравится обжигающее давление моих сильных губ к мягкой полноте твоего созревшего ротика? - спросил он позади нее.
- Не смей! - процедила она сквозь зубы, отказываясь смотреть на него.
- Конечно, ты же почувствовала дикую силу моего свирепого голода, когда я потребовал тебя со всем пылом моей страсти?
- Ты отвратителен! - Мэй влетела в ванную и захлопнула за собой дверь.
За ней следовал низкий мужской хохот.
Мэй вздрогнула. По правде, именно все эти вещи она и ощущала.
Девушка плеснула холодной водой себе в лицо.
Глава 17
- Что случилось с Бенни?
Хантер только что принял душ перед сном, и, когда он склонился к ней сзади, Мэй уловила аромат мыла и лосьона после бритья. «Old Spice». Выбор Билли, как она знала; Хантер явно не тот тип, который стал бы покупать «Old Spice».
По какой-то причине пряный аромат напомнил ей о том, что сейчас Рождественский сочельник.
Она осторожно втянула запах еще раз. Он перенес ее обратно в детство, когда она жила на побережье, в маленькой рыбацкой деревеньке в Новой Англии [33]. Тогда большинство мужчин использовали «Old Spice», и ей очень нравился старомодный аромат.
Слово «старомодный» переключило ее мысли на то, как по-джентльменски вел себя Хантер последние несколько ночей, пропуская ее первой в душ, отдавая ей самую горячую воду, которая имела тенденцию неожиданно исчезать.
Она привела в порядок ночную рубашку, когда уселась на пол, скрестив ноги.
- У него болит пузико. - Она продолжила поглаживать животик таксы.
Бенни лежал на спинке, короткие лапки задраны в воздух, из-за чего Мэй решила, что это позиция дохлого таракана. Вид таксы был осторожно сбалансированной смесью экстаза от того, что делает Мэй, смешанного с грустным выражением «я - несчастный щеночек» на мордочке, которое тотчас же вызывало чувство вины у людей.
