Линн Харрис - Любовница королевских кровей
Девушка переоделась и вытащила расческу. На голове у нее было самое настоящее воронье гнездо. Ветер и ветки, цеплявшиеся за волосы, когда она выбиралась из‑под дерева, сделали свое дело.
О боже! Антонелла задрожала. Только сейчас она осознала, насколько близко к смерти они были. Просто чудо, что их не раздавило.
Конечно же именно поэтому она чуть не отдалась Кристиано. Потому что завтра может и не настать.
Антонелла поежилась, вспоминая их поцелуй.
Она тихонько покачала головой. Он по‑прежнему Кристиано ди Саваре, кронпринц Монтероссо. Он никогда не станет ее рыцарем в сияющих доспехах. Да ее даже не влекло бы к нему, не застрянь они тут вдвоем. Это все отвратительный характер, заставляющий ее притягивать неприятности. Разве не она была виновата, когда отец срывал на ней зло?
«Ты не виновата, Элла», — сказал Данте после того, как отец оставил их без обеда, когда однажды, много лет назад, они опоздали к столу. Она слишком долго нежилась в ванне. И навлекла отцовскую ярость на них обоих. Им сутки не давали есть. И то была ее вина.
Такое происходило постоянно. Однажды Антонелла осмелилась сказать отцу, что не намерена присутствовать на приеме. Она не хотела почувствовать себя униженной, когда Нико Кавелли появится со своей женой. И не хотела видеть Лили Кавелли.
Отец был в ярости, когда Нико разорвал помолвку с ней и женился на Лили, поэтому Антонелла надеялась, что он поймет ее нежелание общаться с Нико и Лили. Но он ударил ее по лицу и приказал ей разодеться в пух и прах. И еще он грозил свернуть шею Бруно, чудесному маленькому песику, которого она обожала. Антонелла, разумеется, пошла на прием, несмотря на синяки на щеке и под глазом. Все, к счастью, закончилось прекрасно. Она по‑настоящему подружилась с Лили. Не считая Данте, Лили Кавелли — ее самый лучший друг. Хорошо бы пообщаться с Лили сейчас! Та первым делом уговорила бы Данте обратиться за помощью к Монтебьянко, и к черту «Сталь Вега». Но он гордый и упрямый. И хочет, чтобы они спасли страну своими силами.
Антонелла услышала, как дверь ванной открылась, но не подняла глаз. Сердце ее забилось быстрее. Девушка начинала привыкать к этому, хотя ей не нравилось, что она не может контролировать свою реакцию на Кристиано.
Принц по‑прежнему был без рубашки, белая повязка светилась в темноте, как маяк. Кристиано приоткрыл дверь спальни. Порыв ветра влетел в комнату и почти потушил свечу. Он захлопнул дверь, и свеча снова замерцала.
— Очень плохо, да? — поинтересовалась Антонелла и тут же поняла, что задала глупый вопрос. Разумеется, плохо — ведь дерево проломило крышу.
— Буря гонит в нашу сторону сильный дождь. Думаю, еще несколько часов он будет лить без перерыва. — Кристиано вытащил из сумки чистую рубашку, надел через голову.
— Дверь спальни не выдержит?
— Скорее всего, нет.
— Может, нам лучше перейти в ванную? Или в гардеробную? По крайней мере еще одна преграда для урагана.
Он кивнул:
— Разумно. Гардеробная лучше всего. В ней нет световых люков, которые могут разбиться.
Им не понадобилось много времени, чтобы собрать свои скромные припасы. Антонелла старалась не думать о том, каково ей придется, когда она окажется запертой в маленьком помещении вместе с Кристиано. Но она справится. Надо просто напоминать себе, что могло быть и хуже.
Казалось, они перенесли в гардеробную все необходимое, но Кристиано притащил еще и одеяла с подушками. Антонелла устроилась на подушке, прислонилась спиной к стене. Веки ее были тяжелыми, но уснуть она не могла — была слишком взвинчена.
Тот поцелуй… Как ни пыталась она отодвинуть от себя это воспоминание, все время чувствовала губы Кристиано на своих губах, его язык, ласкающий ее, его руки на своей разгоряченной коже.
Она хотела его. И все еще хочет. Это приводило ее в замешательство, выбивало почву из‑под ног. Если бы она не остановила Кристиано, что бы они сейчас делали? Все еще занимались бы любовью? Или спали бы? Лучше бы она никогда не видела его обнаженным, потому что теперь очень легко было представить Кристиано, лежащего рядом с ней. Представить гладкую, загорелую кожу, бугрящиеся мускулы, плоский твердый живот, который так и манил прильнуть к нему, хорошенько исследовать его.
— О чем ты думаешь, Антонелла?
Девушка вскинула голову, встретилась с ним взглядом. Ее уже не удивляло, что она, как в зеркале, видит в его глазах отражение своего желания.
— Я думала о том, как бы мне хотелось оказаться сейчас дома, в своей постели. С Бруно.
— Бруно? Это один из твоих любовников?
Антонелла рассмеялась:
— Бруно — моя собачка. Он свет моей жизни, и я скучаю по нему.
— Ты думала о собаке? — недоверчиво переспросил Кристиано. — Вот уж никогда бы не догадался.
— Значит, ты не все знаешь, верно?
— Не все, нет. Но то, что знаю, я знаю хорошо.
— И все равно ты можешь ошибаться.
— Что за собака? — полюбопытствовал Кристиано.
— Бруно — шпиц. Он очень умный.
Рот Кристиано скривился, но она с облегчением поняла, что это всего лишь шуточное презрение.
— Девчоночья собачка!
— А у тебя, полагаю, огромный пес ростом с пони, да? Такой, которого можно оседлать и прокатить ребенка?
— Вообще‑то у меня кошка.
Такого Антонелла никак не ожидала.
— Кошка? Серьезно?
— Скарлетт, кстати, покрупнее твоего Бруно.
Она непроизвольно хихикнула:
— Ты назвал кошку Скарлетт? — Вот так неожиданность!
Кристиано ответил ей с улыбкой, от которой у нее перевернулось сердце:
— Скарлетт О’Хара, эгоцентричная красавица южанка. — Его улыбка стала грустной. — Кошка принадлежала моей жене. Джулианна родом из Джорджии, и «Унесенные ветром» — ее любимый фильм.
— О… — Антонелла старательно разглаживала рукой платье. Почему он так откровенен с ней? А ведь раньше злился.
Когда она думала о Кристиано ди Саваре как о враге, то могла бороться со своим влечением к нему. Но сейчас рядом с ней сидит человек, потерявший жену. Сексуальный мужчина, нежный и заботливый. У него есть кошка Скарлетт О’Хара, и он знает, что она названа в честь главной героини «Унесенных ветром». Боже мой, это уж слишком!
— Скарлетт уже старая, — продолжал Кристиано, — и ужасно избалованная. Я просто не могу ей отказать, когда она просит вкусненького.
Невозможно представить себе, чтобы жесткий, безжалостный человек баловал кошку лакомствами.
— То есть она из тебя веревки вьет? — предположила Антонелла.
— Да.
— Я никогда не слышала о гибели твоей жены. — Антонелла решилась высказать то, что было у нее на сердце. — Ты можешь мне не верить, но я никому такого не пожелала бы.
