Кристина Додд - Босоногая принцесса
– Умираете от голода? – Она бросила многозначительный взгляд на пустой поднос, а потом позволила себе саркастически улыбнуться.
– Все же вам не так уж неприятен вид моего голого тела. – Он пристально на нее посмотрел, и ей показалось, что в его светло-карих глазах на секунду вспыхнула искра. – Разве все дело не в этом?
– Простите? – Она подошла поближе, оставаясь на приличном расстоянии от его длинных рук. – О чем это вы говорите?
– Я с презрением отверг вас, разве нет?
– Что? – На что это он намекает?
– Вы – девушка из моего прошлого, невзрачная дебютантка, которую я не пригласил на одном из балов на котильон или на какой-то другой танец. – Джермин растянулся на койке с видом полной расслабленности. – А может, и пригласил, но не разговаривал с вами. Или не предложил принести вам лимонаду, или…
– Что за ерунда. – Она села в кресло-качалку. – Так вы думаете, что причиной этого похищения было то, что вы, всемогущий маркиз Нортклиф, из жалости пригласили танцевать меня – девушку, которую никто не приглашал?
– Что вы! У меня не столь плохой вкус, как вы думаете. – Он оглядел ее критическим взглядом, остановив его на ее лице. – Вы не совсем обычная девушка, и вы это знаете. В более приличном платье и с волосами, причесанными в излюбленном дамами стиле, – он пошевелил пальцами вокруг головы, – вы были бы красивее. Возможно, даже хорошенькой.
Эми крепко сжала подлокотники. Его комплименты звучали как оскорбление.
– Мы с вами никогда раньше не встречались, милорд.
Но он продолжал, будто не расслышал ее слов:
– Но я вас не помню, значит, я тогда не обратил на вас внимания и оскорбил ваши чувства…
– Черт! – взорвалась Эми и, вскочив, встала за кресло и так вцепилась в спинку, что казалось, сломает ее. Его высокомерие поразило ее.
– Вы не слышали, что я сказала? Неужели вы так самонадеянны, что не можете представить себе женщину, которую вы не интересуете как поклонник?
– Если это правда, значит, это не самонадеянность, – с уверенностью сказал он.
Она все еще не могла ему поверить. Он что же, воображает, что покрыт золотом?
– Я сказала правду. Мы похитили вас в качестве справедливого возмездия за воровство и невыполнение ваших обязанностей.
– Я не вор, – процедил он сквозь зубы. По-видимому, совесть у него все-таки осталась, если он почувствовал себя оскорбленным. – Я ничего не украл у мисс Викторины, а если бы и украл, то что? Машинку для вышивания бисером? Зачем она мне нужна?
Какой же он хитрец! Он не знает! Вот поставить его к станку, на котором ткут кружева, и заставить работать на фабрике по четырнадцать часов в день и дышать очесами ниток, забивающими легкие! Пусть бы поработал всего один день! Пусть бы вообще пошел работать, чтобы заработать себе на пропитание!
Она взяла со стола моток ниток и челнок, оставленные мисс Викториной, и поболтала крошечной полоской вышитого бисером кружева у него перед носом.
– Леди платят за такие кружева для своих платьев и ридикюлей. Рисунок очень сложный и трудновыполнимый. Вы знаете, сколько требуется времени, чтобы вышить бисером один дюйм кружев?
– Нет, но я почему-то уверен, что вы мне об этом расскажете, – со скучающим видом ответил он.
– Мисс Викторина большая мастерица, но и у нее уходит на это не менее двух часов.
– Вы преувеличиваете. – Он скорчил гримасу недоверия.
– Вот как? – Эми начинала нравиться эта перепалка. – Давайте посмотрим, как это получится у вас.
– Я не умею вышивать бисером.
– Разумеется. Вы же мужчина и к тому же лорд. У вас есть более интересные занятия. Верховая езда, бокс, охота, танцы, сигары, выпивка… – Она оглядела погреб. – А сейчас чем вы собираетесь заниматься?
Он стиснул белые зубы.
– Я могу читать… если у вас найдется книга.
– О, книга у нас есть. Даже несколько книг. Все они старые, зачитанные, но любимые. Чего у нас нет, так это денег на дорогие восковые свечи.
– Вы хотите сказать, что вечером я буду сидеть здесь в полной темноте? – Он выпрямился, забыв о своей мнимой слабости.
– Я хочу сказать, что мисс Викторина скорее пожертвует своей лампой, чем позволит вам сидеть в темноте, но эта лампа еле горит и не похожа на то, к чему вы привыкли. Вот почему мы вышиваем бисером. Когда этому научишься, можно работать и при тусклом свете.
– Если можно вышивать в темноте, значит, это не так уж и сложно? – Он рассмеялся. – Конечно же. Это ведь женская работа, она не может быть трудной.
Было очевидно, что он презирает женский пол, и она пожалела женщину, которую он выберет себе в жены.
– Не бойтесь, милорд, того, что будете выглядеть неспособным. Для начала мы подберем для вас самый простой узор.
Он проигнорировал ее замечание и снова устроился на койке, словно змея, выбравшая теплое местечко.
– Скажите правду. Я разбил ваше девичье сердце?
– Милорд, у меня нет девичьего сердца, которое можно разбить. – Она бросила критический взгляд на его распростертое тело. – А если бы было, такой человек, как вы, вряд ли смутил бы мой покой. Скучающий, праздный, без чести и совести…
– Судя по вашему презрительному выражению, вы действительно никогда не были дебютанткой. – Его в жизни еще так не оскорбляли. А эта девица… Кто она такая, что посмела посадить его в темницу и унижать достоинство маркиза Нортклифа?
Без ключа, чтобы снять кандалы, или какого-либо оружия, чтобы силой пробить себе дорогу на свободу, он ничего не сможет сделать, поэтому он решил хотя бы выяснить, кто же такая на самом деле эта Эми. Если ему удастся найти ее слабости, он сможет на них сыграть и сбежать. Если же таковых он не обнаружит, он по крайней мере немного развлечется.
Он устроился поудобнее на койке, сознательно создавая впечатление ленивого умиротворения, потому что ему нравилось видеть на лице мисс Честность-и-Справедливость это кислое выражение, словно она проглотила лимон.
– Кто вы такая? Откуда вы?
– Я мисс Эми Розабел, и я… – Она запнулась, а потом добавила с улыбкой: – И я не отсюда.
– Да, вы из Бомонтани, так вроде сказала мисс Викторина.
Он с удовольствием отметил, что в глазах Эми мелькнул страх.
– Это она вам сказала?
– А откуда еще я бы мог это знать? – Она, наверное, чувствует себя виноватой, что солгала мисс Викторине о своем происхождении. А может быть, в ужасе оттого, что он узнал о ней правду. – В вашей речи чувствуется легкий акцент, но я не могу понять какой.
– Что еще она вам рассказала? – Эми перегнулась через стол. – Что еще?
– Больше ничего. А что?
– Ничего. – Эми снова откинулась назад. – Просто я подумала…
– Вы подумали, что она рассказала мне все ваши секреты. – Эта мысль доставила ему огромное удовольствие, а еще большую радость он испытал, когда она выдала себя тем, что чуть покачала головой. – Возможно… не все секреты, а самый главный.
